Границы (без)опасности - Валерия Савельева

– Он добрый, – прошептал Стас.

Регина вскинула голову, заглянув ему прямо в глаза, и сама не заметила, как сделала последний шаг. Вероцкий усмехнулся, перехватил её ладонь, а потом медленно опустил на голову пса. Тот времени даром не терял, сам подался вперёд, вынуждая его погладить.

– Видишь, добрый, – всё так же тихо добавил Стас и коротко улыбнулся.

Он хотел посмотреть на Генри, но Регина замерла, не отводя глаз, и, кажется, даже задержала дыхание. То ли так сильно боялась собак, то ли так пристально рассматривала его, Стаса. Мгновение, два, три… изгиб талии под его ладонью… распахнутые голубые глаза, приоткрытые губы…

– Д-да, н-наверное, – заикаясь, выдала она, опуская голову и отступая.

Стас отнял руку от её талии. А в следующее мгновение Регина вновь попыталась погладить пса. Немец охотно подставил уши под ладонь.

– Привет, Генри. Я не обещаю, что не буду тебя бояться. У тебя огромные зубы! Но ты… милый. Наверное, – пробормотала она.

Пёс лизнул её ладонь, Регина, ойкнув, отшатнулась и едва не упала. А Стас улыбнулся. Самыми уголками губ.

Да, стоит пересмотреть досье. Увидеть те замечательные фотографии клиентки с шефом и сводным братом – и вновь окунуться в рефлексию. Потому что «важное» Стас по полочкам раскладывать не умел.

А когда сердце внезапно сжимается… это же важно?

Это было невероятно. Странно, нереально и… волшебно? Да, точно. Пусть сегодня не было крышесносящего поцелуя, зато была улыбка. И рука, нежно приобнимающая за талию. И взгляд, от которого сердце билось быстрей.

Словно на самом деле я всё же утонула и попала в потусторонний мир, где всё совсем не такое, как в реальности. Здесь собаки весьма добрые и дружелюбные, полутёмные коридоры незнакомого здания кажутся тёплыми и уютными, а у моего телохранителя есть эмоции. Он даже умеет улыбаться и расслабленно болтать о пустяках (милый и совсем не суровый в простой майке и джинсах).

Умел. Вплоть до того момента, когда у него зазвонил мобильный. Мы уже проехали половину пути до дома, Стас невесомо держал руль и беззвучно подпевал песням на радио, я наслаждалась этой картиной, расслабленно полулежа на пассажирском сидении, а этот противный кусок пластика и металла просто взял и разразился противной трелью! А когда звонивший сказал первое слово, Станислав вновь резко переменился в лице. Окаменел, торопливо щёлкая кнопкой уменьшения звука, чтобы мне не было слышно разговор, а второй рукой вцепляясь в руль.

– Не ожидал сегодня услышать, Светлана Борисовна, – первое, что сказал Стас.

Значит, женщина. Важная, но не любовница – её называл бы просто по имени, – а скорее «уважаемая». Либо кто-то по работе, либо из семьи, но отдалённый. Очень отдалённый, судя по тому, как телохранитель хмурился, бросая в ответ ещё парочку бессмысленных фраз. Но потом разговор стал интересней, и я торопливо отвернулась к окну, чтобы не показывать, как внимательно прислушиваюсь.

Эх, не играла бы музыка, смогла бы разобрать слова собеседницы!

– Это моя работа. Вы сами просили быть… добрее и отзывчивей.

Та-ак, проехали, это точно не про меня, хотя сейчас у Станислава явно не могло быть иной «работы». Коллега решила спросить про одно из старых заданий? Может, до меня Стас охранял другую даму, с которой был так же груб и ворчлив? (Не считая пары удивительных мгновений). Если так, на собственных ошибках учиться он не умеет.

Но от следующей фразы, сказанной со злой усмешкой, меня обдало холодом:

– Неужели я не похож на влюблённого?

Потому что я изо всех сил надеялась, что не похож. Ни капельки! Что он абсолютно свободен и не вздыхает ночами о какой-то неведомой дамочке… как я последнюю ночь вздыхала о нём. В смысле, я не влюблена, конечно. Просто заинтересована и не собираюсь сдаваться.

Я обязана проверить свой сон, даже если для этого, в итоге, придётся прямым текстом заявить телохранителю: «Мужчина, постойте, вы обязаны инсценировать со мной одну эротическую фантазию, и пока не согласитесь на это, я вас отсюда не выпущу». Ладно, можно даже просто будет сказать: «Слушай, возьми меня, чего тебе стоит?» – а потом похлопать глазками и сделать вид, будто никогда не слышала тирады Владика о том, что «нормальному мужчине тоже для секса нужны чувства, просто так и цветочек не встанет».

Ррр… о чём я думаю?

– Что не запрещено, то разрешено. Согласна? – внезапно выдал Стас, словно прочитав мои мысли.

Согласна. Но нить вашего с собеседницей разговора уже потеряла.

На этот раз женщина на другом конце провода говорила долго. Станислав ядовито усмехался и с каждой секундой всё больше мрачнел, а мне так и хотелось вырвать у него из руки мобильный и высказать этой гадине пару ласковых. Женщине, с которой он разговаривал. Казалось, с каждым словом она вонзает в него нож, и мне самой становилось невыносимо больно.

Во-первых, потому что у вечно бесстрастного телохранителя на лице появлялись эмоции. Во-вторых, потому что они были естественными, но не самыми приятными. И в-третьих… потому что вызывала их не я.

Я ради простой его улыбки должна была едва не утонуть! А она…

– Его давно уже нет, – после бесконечного молчания (или я просто не слышала его слов?) процедил Стас. – Как и твоего умения волноваться. По работе всё сказано?

…а она смогла заработать обращение на «ты» и презрительного тона. Но всё же смогла. Значит, а) коллега, б) вызывает у него чувства. А от ненависти до любви всего шаг. Мне бы хоть ненависть заработать!

Я глубоко вздохнула. Успокойся, Регина, тебе не нужны его чувства. Рядом с тобой сидит сейчас какой-то левый мужик, который всего лишь должен тебя охранять.

Угу, левый мужик, который головокружительно целуется, охренительно сексуален, улыбается так, что кровь толчками бежит по венам и даже имя твоё может прорычать так, что по теля пробегают мурашки.

– Моей душе не угодно ни первое, ни второе. Я просто работаю, ясно? – рявкнул Стас.

Чёрт возьми, мне нужны его эмоции! Пусть даже вот так орёт, но я обязана этого добиться!

Но Стас отбросил трубку и уставился на дорогу. Машина шла ровно, даже злясь, он умудрялся не срываться. А потом прошло мгновение, ещё одно, Станислав глубоко вздохнул… и рядом со мной вновь сидел гвардеец. Молчал он, молчало радио, молчал город за плотно закрытыми окнами авто, и только я не могла держать язык за зубами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍