Наследство. Чужая невеста - Валентина Баева

этим? Как принять? Это мазохизм смотреть на них!

Я ходил по комнате, как загнанный зверь, готовый лезть на стену. За окном давно ночь, а я не могу найти себе место. Мне необходимо поговорить с Женей. Эта мысль который час не даёт мне покоя.

Глупая надежда и все же, возможно, она в своей спальне, что всегда оставалась за ней в этом доме, а не с ним! Вышел в коридор и направился к ней. Подойдя к комнате, решил не стучать и с замиранием сердца, приоткрыл дверь, всматриваясь в темноту.

В лунном свете видны ее очертания на постели. Прикрыл за собой дверь и подошёл ближе. Какая она красивая. Даже сейчас, когда во мне коктейль из злости и ненависти, я не могу отвести глаз от стройного тела. Белая рубашка едва прикрывает ягодицы, где виднеется белоснежное кружево трусиков. А разметавшиеся волосы по подушке, манят зарыться в них рукой.

Присел на край кровати, боясь спугнуть миг, что дарует мне необъяснимое наслаждение. Убрал локоны с ее лица, что скрывали часть милого лица, на которое могу смотреть всю жизнь. Тонкие ручки расслабленно покояться на простыне. Совсем миниатюрная и от того такая хрупкая на вид.

Я должен услышать из ее уст всю правду. Пусть, после не смогу себя собрать. Но это после….

Провел рукой по обнажённой ноге вверх, приближаясь к краю рубашки, осознавая, как хочу ей обладать. Как какой-то маньяк. Снял с себя футболку и лег так близко, вдыхая запах весеннего луга, что исходит от нее, будоража мое нутро. Коснулся скулы и заведя руку назад, зарылся в светлые волосы. Поцеловал в мягкие губы, пробуя на вкус и утопая в ощущениях полета рядам с ней.

Она испуганно раскрыла глаза и уперлась в мою грудь ручками, пытаясь оттолкнуться. Но я сильнее прижался к ней, не давая прекратить эту сладкую пытку. Нежно посасывая ее губы и тут же слегка кусая, пытаясь наказать и утешить. Женя сжала губы, не давая проникнуть глубже и по-детски забила кулачками. Отпустил объятия и она соскользнула вниз с кровати.

— Ты с ума сошел?! — тихо прошипела снизу.

— Давно!

Резко спустился к ней и задрав ее рубашку, прижал за тонкую талию к себе. Она лишь успела ахнуть, как я снова прижался к ее губам. И уложив на пол, лег на нее всем своим весом, не давая лишний раз шелохнуться.

— Нет! — не сдается упрямая девчонка, вырываясь из моих объятий.

— Чем я хуже своего отца! — со злостью выпалил, прильнув к бархатной шее.

Женя замерла, перестав сопротивляться и сдавшись, обмякла в моих объятиях. Немного отстранившись, посмотрел на ее лицо.

Из закрытых глаз стекают слёзы, поблескивая от лунных лучей. Пожар внутри не утих, но до сознания дошло, что я не могу поступить так с ней. И подхватив невесомое девичье тело, уложил на кровать и лег рядом, просто обняв сзади.

Что со мной? Я не могу объяснить сам себе то, что происходит. Любовь ли это или ненависть? Я хочу быть с ней и бежать как можно дальше.

— Объясни мне все, — прошептал на ее ушко.

Так и не открыв свои изумрудные глаза, в которых так привык тонуть, помотала головой. Ее боль настолько ощутима, что мне хотелось бы просто их стереть.

— Я не смогу быть рядом. Ты это понимаешь?

— Да, — прошептала нежным голоском.

— Я хочу услышать правду из твоих уст, — сильнее прижал ее к себе, желая слиться, сбросив груз на душе.

— Я не могу сейчас ничего объяснить…, прости меня.

Ее слова ножом по сердцу. Женя заерзала в моих объятиях и развернулась ко мне лицом. Тонкие пальчики коснулись моего лица, так нежно, ласково. А в глазах я увидел океан смятений и боли. Яркая луна не даёт укрыться ни одной эмоции на ее лице. Что же не так? Что не даёт мне уйти и больше не видеть ее?

Прильнула к моей груди, где сердце, как заядлый барабанщик не знающий покоя, отбивает бешеный ритм. Ощутил влагу на ее щеках, стирающая отголоски ненависти, оставляя лишь злость.

— Я не могу простить тебя.

Девочка замерла, не позволяя себе дышать и ее ручка легла поверх моей шеи, передав очередь не дышать мне.

— Утром уеду. Не могу так….

Не могу убить отца и ее не могу ненавидеть. Тупик, из которого надо бежать. Бежать не оглядываясь.

— Останься до утра со мной, — горячее дыхание опалило грудь.

Женя задрожала. Только не похоже, что от холода. Накинул на нас одеяло и положив ее по удобнее, обнял, вдыхая запах. Запоминая каждую секунду рядом с ней.

Дождался когда перестанет дрожать, боясь лишний раз пошевелиться. Мило засопела, мирно дыша. Господи, я готов отдать все, чтобы эта ночь не закончилась, а солнце не смело вставать.

— Я люблю тебя, — поцеловал белобрысую макушку, не позволяя себе сомкнуть глаза.

Глава 40

Евгения Богданова

По утру сон растаял, как и мужские объятия. Словно и не было его жарких объятий, жёстких прикосновений и жадных поцелуев. Лёнин порыв меня испугал, но больше ужаснулась от первой мысли, что это его отец пришел ко мне в ночи. Готова была душу дьяволу продать, лишь бы это был не Игорь Анатольевич. Видимо продала, но легче не стало.

Мой друг, моя опора думает, что я передала его спя с его отцом. Прокричать оправдания, заверить во лжи, в не правде, да просто сказать, что этого не было и не могло быть, я не могла, не имела права произнести хоть слово в свою защиту. И он меня не простит. Увижу ли я его ещё? Лучше бы это солнце не вставало, разгоняя ночные сумерки, забрав дорогого моему сердцу человека.

Проснувшись одна в постели ощутила холод внутри и пустоту. Прижала подушку, что пахла ещё Лёней и вдохнула воздух, наполняя лёгкие.

— Проснулась?

Подскочила от неожиданного грубого голоса и спросонья ни сразу нашла обладателя баритона. Игорь Анатольевич,