Бешеная армия - Эдди Бримсон

И, конечно, довольная таким развитием событий пресса не несет никакой ответственности. Больше всего достается полицейским и владельцам пабов, причем происходящее обязательно фиксируют камеры журналистов. Ниже я привожу отрывок из письма Пола, владельца паба в Богнор-Ред-жис. В нем Пол рассказывает о событиях, связанных с Евро-96, но подобное может произойти на любом соревновании с участием сборной Англии или английского клуба.

Богнор — не самый футбольный городок, и когда Англия не смогла выиграть у Швейцарии, никто не обратил на это особенного внимания. А потом мы победили Шотландию и разгромили Голландию — тогда-то все и началось. В преддверии матча с испанцами пресса сходила с ума, неся всякий бред про испанскую Армаду и Фрэнсиса Дрейка. Некоторые таблоиды посвятили этому матчу первые полосы все начали заводиться и в какой-то момент оказалось, что весь городок пришел в движение.

Англия одерживает победу, все высыпают из пабов на улицы, начинают танцевать, потом танцы перемещаются на машины — тут-то и начались беспорядки. Полицейскую машину перевернули, а потом то же самое пытались проделать с двухэтажным автобусом в котором находились женщины и дети

Поскольку в моем пабе нет телевизора, мы только понаслышке знали о беспорядках, а потом сами увидели, что это такое. Наши постоянные посетители, которые годами вели себя безупречно, стали мочиться в садике при пабе и бросаться друг в друга пивными кружками Казалось, что все они стали последними подонками, и именно футбол был тому причиной.

Но день матча против сборной Германии был еще хуже. Газеты опять подняли шумиху, все время вспоминая старые угрозы из серии «мы их на пляжах отделаем», и было очевидно, что если мы проиграем матч, то начнется что-то неописуемое. Естественно, так и произошло. Как я уже говорил, в нашем баре нет телевизора и поэтому очень долго у нас было спокойно, как в морге. До 22.25 у нас было четыре клиента — четыре женщины Но в 22.30 их было уже триста. Все пели, кричали и ругались. За десять минут у нас произошли две драки: одна-в туалете, другая-в нашем дворе, а потом появились полицейские. Но им просто сказали чтобы они валили подобру-поздорову, что они и сделали

Я не знаю, как мы пережили тот вечер, но нам еще повезло. В пабе, находящемся неподалеку от нашего, игру показывали на большом экране, и они заработали две тысячи фунтов, а убытков понесли на три тысячи А у дверей другого паба произошла массовая потасовка, в которой приняло участие человек шестьдесят.

Иногда журналисты даже не ищут историю для публикации — они просто ее придумывают. Ни для кого не новость, что многие журналисты готовы платить за фотографии, на которых приехавшие в другую страну фанаты дерутся или позволяют себе оскорбительные жесты. Я впервые столкнулся с этим в конце 1980-х, когда сборная Германии принимала сборную Англии, но подобное практикуют не только английские журналисты. Мне недавно рассказали о французском журналисте, который предлагал английским фанатам несколько сотен франков за то, чтобы они сожгли французский флаг во время чемпионата мира, а он бы это сфотографировал. К счастью, те фанаты отказались (в первую очередь потому, что двое из них были полицейскими), но найдутся другие, которые согласятся, и в итоге у журналиста будет нужная ему фотография.

То, что журналисты имеют и возможность, и желание публиковать такие снимки и выдавать недостоверную информацию за правду, не может не вызывать серьезных опасений, равно как и безнаказанность этих журналистов. Причина — особенно применительно к футболу — заключается в том, что это началось очень давно и теперь является чуть ли не нормой. Достаточно почитать, что пишут о возможных трансферах под рубрикой «Эксклюзив». В большинстве своем это абсолютный бред.

Я хочу, чтобы о хулиганстве писали, поскольку считаю, что люди должны знать об этом, но писать о нем нужно с умом. И пресса обязана именно так и делать. Только последние лет тридцать журналисты не желают этого признавать.

Но это — только часть проблемы. И список претензий к журналистам на этом не заканчивается, поскольку время от времени они рассказывают о хулиганстве как о чем-то позитивном. В последние годы активных хулиганов чествуют как «антигероев» и пишут о них как о знаменитостях, а видеозаписи беспорядков наводнили рынок и стояли на одних полках с боевиками. Некоторые журналы публиковали статьи о бурной жизни хулиганов. А весной 1999 года один журнал напечатал статью, автор которой съездил на матч «Манчестер Сити» — «Мил-луол» (мы уже говорили об этом матче в предьщутцих главах) с фанатами лондонцев. Если та статья должна была стать критикой хулиганской культуры, то автор несколько промахнулся — статья изобиловала такими словами, как «эйфория», «ажиотаж» и «жизнерадостный». Но если я могу понять репортера, который поддался общему настроению на выезде, то редакторам, позволившим статье выйти в таком виде, нет оправдания.

Я понимаю, что несправедлив. Я делаю ту же ошибку, что и те, кто стрижет всех футбольных фанатов под одну гребенку. Есть сотни и даже тысячи честных журналистов, которые даже в мыслях не позволят себе ничего, что может показаться неэтичным. Но как и футболу, над которым висит проклятие хулиганства, журналистам тоже приходится мириться с негативным отношением к ним и к их профессии. Не стоит также забывать, что, когда журналисты пишут статьи, они зачастую основываются на информации и цитатах, которые им предоставили посторонние люди. Многие с удовольствием выскажутся самым неоднозначным образом, если их только попросить (а лучше заплатить) — даже я в свое время этим грешил.

Надо также сказать, что, рассказывая о хулиганстве, журналисты оказываются в патовой ситуации. Если они говорят о нем стишком много, то их обвиняют в прославлении хулиганства, если слишком мало — в замалчивании проблемы. Можно, конечно, вспомнить о теориях заговора, согласно которым пресса является частью тайной организации, которая покрывает футбольное насилие. Как ни странно, впервые я услышал о такой теории незадолго до Евро-96, когда журналисты, по-моему, только и говорили, что о хулиганах.

Есть теория, что правительство подговорило прессу, Футбольную ассоциацию и полицию, чтобы получить право принять чемпионат мира 2006 года. Эта теория, о которой довольно много говорили на радио, просто смехотворна. Где были эти люди во время последнего чемпионата мира? Разве они не были в курсе того, о чем наперебой писали и говорили журналисты? После марсельских событий я за два дня дал тридцать два интервью, пятнадцать из них-на телевидении. Во Франции было не протолкнуться — повсюду рыскали толпы репортеров и съемочных бригад в поисках материала для репортажа о хулиганских группировках. И это только во время самого чемпионата. В ходе подготовки к проведению турнира журналисты столько говорили о возможных беспорядках, что это уже было похоже на истерию. Когда таблоиды поняли, что многие хулиганы переместились в Интернет, а в августе 1999-го произошли беспорядки в Кардиффе, то журналисты словно с цепи сорвались, и снова о хулиганах читала вся страна. И Футбольная ассоциация иногда действительно ведет себя не лучшим образом, но если бы она задалась целью скрыть от общества проблему хулиганства, то, наверное, действовала бы иначе.