Истинная для Золотого дракона - Настя Ильина

не предупредила об опасности, которая поджидала мою истинную? Как всё это объяснить?

Я был виноват в том, что Эстер пропала. Не следовало отпускать её одну в таком состоянии, а теперь она думала, что я её предал… Конечно, я не поверил бы, что она ушла с Достаном по доброй воле, но я чертовски злился на себя от этого ещё сильнее.

— Что мы будем делать?

— Для начала я вызову магов… — мистер Родриксон присел за стол и достал шкатулку магической почты. — А потом мы отследим нити портала и попытаемся пройти по ним. Я бы предложил поискать Достана, но думаю, что его и след простыл…

Найя подскочила на ноги и хотела сбежать, но я перегородил ей дорогу и посмотрел в глаза.

— Ты ненастоящая, мерзкая, даже когда выглядишь как она… Может быть, тебе просто следует принять себя, как однажды это удалось сделать мне?

Она снова влепила мне пощёчину. Второй раз за один день… Первый был после того, как я вышел из спальни Эстер с утра. И я вдруг задумался — в какой момент я позволил Найе считать, что у нас с ней может быть что-то серьёзное?.. Откуда в её душе появилась эта ревность? Вот только дельные мысли не приходили в голову, потому что я чертовски опасался за Эстер. Никто не знает, где моя девочка сейчас, и какому ублюдку потребовалось воровать её.

Часть 47. Эстер

Гулкий свист разорвал барабанные перепонки. Я постаралась открыть глаза, но веки были такими тяжёлыми, словно на них что-то давило. В нос ударил стойкий запах серы, от которого я поморщилась. В попытке понять, где я всё же находилась, я открыла глаза, но их обожгло. По вискам стекали ручейки пота, а во рту было сухо, словно я длительное время не пила и страдала от обезвоживания. Губы немного потрескались и болели. Голова кружилась и отдавала болезненной пульсацией в висках.

— Дайте пить, — прошептала я, жмурясь от боли, которая разливалась в этот момент по всему телу.

Вокруг царила темнота, словно меня закинули в клетку, со всех сторон окружённую светонепроницаемыми стенами. Откуда-то повеяло ветерком, принёсшим с собой вонь разлагающейся плоти.

— Достан?! — крикнула я. — Кьер?! Кто-нибудь! Мистер Родриксон?!

Я кричала так, что саднило горло и обдирало его болью. Сердце было готово вырваться из груди от страха. Мышцы затекли и начали ныть. Где я? Сколько тут пролежала? Почему так жарко? Почему всё горит?

— Здесь нет никого, кроме тебя и меня, девочка… — снова послышался этот раскатистый властный голос, от которого внутри всё заледенело.

Казалось, что со мной говорит сама смерть… Будто бы хватает в свои цепкие лапы и тянет в омут, из которого нет выхода.

Я постаралась разглядеть своего собеседника в темноте, но ничего не вышло: он сливался с нею, словно был её частью.

— Не бойся… Я буду говорить с тобой в том виде, к которому ты привыкла… — продолжил голос.

Появилось тусклое освещение, от которого резало в глазах, а болезненная пульсация в висках только усиливалась. Вокруг меня ничего не было — пустота. Я сидела на полу. Проведя по нему подушечками пальцев, я постаралась понять, на что он больше похож — земля или бетон? Ни то ни другое.

Ко мне начала приближаться Эми, словно двигалась из какого-то туннеля, и я хотела броситься к ней в объятия, но затем вспомнила только что произнесённые слова тем неизвестным, который похитил меня, и прокрутила их в голове:

«Я буду говорить с тобой в том виде, к которому ты привыкла»…

— Почему Эми? — спросила я.

— Ты же привыкла ко мне в таком облике… Мы были так близки… И мне почти удалось получить всё, что было нужно, но этот дракон объявился не вовремя… Впрочем, ты помогла мне убить двух зайцев, знаешь ли. Я понятия не имел, где искать последнего Золотого. Признаться честно, я даже побаивался его, ведь неизвестно, что он готовил… Но он просто трусил и боялся принимать свои обязательства! — говоривший расхохотался.

— Привыкла к тебе в таком облике? Кто ты? Что ты сделал с Кьером? Зачем он тебе? Почему ты хочешь избавиться от него? — выпалила я всё, что кружилось в голове в эту секунду.

— Сколько вопросов… Но я отвечу… Я тот, кто скоро получит безграничную власть. В узких кругах меня называют Дьяволом, но для друзей я Люцифер… — Он властно вздёрнул поддбородок, но потом, скорее всего, понял, что для облика Эми выглядит он крайне глупо, когда так корчится. — Что насчёт этого образа… Пару лет назад мне удалось завладеть им, отправив его обладательницу на тот свет… Я тогда ещё не был уверен, что ты радужный дракон, но теперь рад, что не ошибся.

— Я ничего не понимаю… — начала мотать головой я.

Меня охватывала паника, забирая в свой плен. Можно ли было верить демону? Они никогда не говорили правды. Рон частенько твердил, что демоны лжецы и от них можно услышать только то, что удобно им самим… Хоть я ни разу и не сталкивалась с этими созданиями, я не доверяла им.

— Поймёшь… Совсем скоро поймёшь… Впрочем, мне нужна не ты… Ты всего лишь часть плана. Мне нужен тот, кто хранит в себе всю силу радужных драконов… Увы, это не ты. Ты слишком слаба, девочка! Просто маленький, ещё неоперившийся, птенчик, которому никогда не суждено взлететь.

Чувствуя, как лихорадит всё тело, я постаралась позвать Кьера на помощь, но ничего не вышло: я не ощущала его присутствия, словно его, вообще не было… Неужели этот Дьявол уже избавился от него? Сердце зашлось в груди, и я посмотрела на метку. Запястье всё ещё ныло, а молния, точнее её половинка, стала выделяться отчётливее. Она бы исчезла, случись что-то с Кьером? Моя драконица почувствовала бы, что его больше не стало?

— Прямо сейчас и начнёшь понимать! Азэргу-у-ус! — протянул Люцифер, и я оказалась в другом месте.

За решёткой.

— Драконий коготь! — выругалась себе под нос я и бросилась к металлическим прутьям. — Выпусти меня отсюда, дьявольское отродье, — закричала я, и в эту же секунду горло обожгло.

Ухватившись за него руками, я постаралась дышать, но огненные цепи царапали острыми колючками слизистую и сдавливали изнутри. У меня словно весь воздух из лёгких вытянули за одно мгновение. Но потом отпустило. Наступило облегчение.

— Не советую шутить и оскорблять меня, если не хочешь умереть… Видишь ли, сейчас ты моя гостья, и только мне решать, как ты умрёшь — быстро или медленно. А ты точно умрёшь! — прошипел