Яков Серебрянский - Владимир Антонов

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».

Следует отметить, что, как и в большинстве случаев на подобных процессах, приговор был предопределен заранее.

В тот же день состоялось закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР по делу Полины Натановны Серебрянской.

Вот выдержки из протокола судебного заседания по ее делу:

«Председательствующий объявляет судебное заседание открытым, а также о том, что подлежит рассмотрению дело по обвинению СЕРЕБРЯНСКОЙ Полины Натановны в преступлениях, предусмотренных статьями 17-58-1а, 58-П УК РСФСР (цифра 17 означает, что применяются статьи Уголовного кодекса с изменениями, внесенными постановлением ВЦИКа от 17 июня 1929 года. — В. А.).

Председательствующий удостоверяется в самоличности подсудимой, которая сообщила о себе нижеследующие биографические данные: СЕРЕБРЯНСКАЯ Полина Натановна, 1899 года рождения, уроженка города Баку, состояла членом ВКП(б) с 1921 года, до ареста являлась сотрудницей спецгруппы ГУГБ НКВД. Арестована 10 ноября 1938 года.

После выполнения процедурных формальностей председательствующий зачитывает обвинительное заключение и спрашивает подсудимую, понятно ли предъявленное ей обвинение и признает ли она себя виновной.

Подсудимая СЕРЕБРЯНСКАЯ показала: “Я виновной себя не признаю. Я следователю и помощнику начальника следственной части заявляла, что о шпионской деятельности моего мужа СЕРЕБРЯНСКОГО я услышала только в 1940 году на следствии, когда мне зачитывали его показания”.

Председательствующий. Но вы ведь на предварительном следствии давали иного рода показания.

Подсудимая. Да, на предварительном следствии я оклеветала себя, так как устала от допросов.

Председательствующий. Вы где работали с мужем — СЕРЕБРЯНСКИМ Я. И.?

Подсудимая. Я работала вместе с мужем во Франции по линии ИНО ОГПУ-НКВД.

Председательствующий. Значит, вы свои показания, которые давали на предварительном следствии, не подтверждаете?

Подсудимая. Нет, не подтверждаю.

Председательствующий объявляет судебное следствие оконченным и предоставляет последнее слово подсудимой.

Последнее слово подсудимой: “Я прошу суд учесть все то, что я показала на суде”.

Суд удаляется на совещание.

По возвращении суда из совещательной комнаты председательствующий оглашает и разъясняет приговор.

“Военная коллегия Верховного Суда СССР в составе председательствующего, военного юриста 1-го ранга Бука-нова, двух членов коллегии и секретаря, военного юриста 3-го ранга Шур в закрытом судебном заседании в городе Москве 7 июля 1941 года рассмотрела дело по обвинению СЕРЕБРЯНСКОЙ Полины Натановны, 1899 года рождения, бывшей сотрудницы спецгруппы ГУГБ НКВД, в преступлениях, предусмотренных статьями 17-58-1а, 58-П УК РСФСР.

Предварительным и судебным следствием установлено, что СЕРЕБРЯНСКАЯ, будучи сотрудницей спецгруппы ГУГБ НКВД, являлась соучастницей по контрреволюционной деятельности своего мужа, бывшего начальника спецгруппы ГУГБ НКВД СЕРЕБРЯНСКОГО Я. И. — шпиона английской и французской разведок, т. е. совершила преступление по статьям 17-58-Ia, 58-П УК РСФСР.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 319 и 320 УПК, Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР

ПРИГОВОРИЛА

СЕРЕБРЯНСКУЮ Полину Натановну подвергнуть лишению свободы на 10 лет, с поражением в избирательных правах на 5 лет, с конфискацией имущества.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит”».

И в этом случае, как нам представляется, судьба Полины Натановны была решена заранее, вне стен совещательной комнаты.

В тот же день, 7 июля 1941 года, одновременно с судебным разбирательством дел Якова и Полины Серебрянских Военной коллегией Верховного суда СССР были приговорены к расстрелу ближайшие сотрудники Якова Исааковича Серебрянского: Самуил Маркович Перевозников и Вера Яковлевна Сыркина. Несколько ранее, 20 сентября 1938 года, расстреляли Теодора Степановича Малли; 20 февраля 1939 года — Георгия Николаевича Косенко; 3 марта 1939 года — Андрея Николаевича Турыжникова; 29 января 1940 года — Сергея Михайловича Шпигельглаза; 9 марта 1940 года — Альберта Иоахимовича Сыркина-Бернарди.

Из рассказа Анатолия Яковлевича Серебрянского:

«Моя мама Полина Натановна, маленькая хрупкая женщина ростом несколько ниже метра шестидесяти сантиметров, оказалась, как потом стало мне известно, в Карелии на лесоповале. Сложно себе представить, что она могла сделать там с деревом или даже с обычной веткой. Безусловно, первые месяцы заключения были для нее самыми сложными».

Что касается Якова Исааковича Серебрянского, то он продолжал находиться в камере смертников, ожидая приведения приговора в исполнение.

Сегодня, когда после Великой Победы Красной армии и советского народа над немецко-фашистскими захватчиками прошло уже семь десятилетий и мы знаем практически все о том, как она начиналась и чем закончилась, не мешало бы вспомнить, что было известно о предстоящей войне советской внешней разведке и, следовательно, высшему руководству нашей страны.

Это тем более необходимо, что в последнее время в некоторых средствах массовой информации можно встретить безапелляционные утверждения о том, что, дескать, Сталин из донесений разведки и сообщений своих дипломатов из-за границы знал все подробности плана «Барбаросса» и даже точную дату нападения Гитлера на Советский Союз, которую ему якобы сообщил военный разведчик-нелегал Рихард Зорге. Но советский руководитель доверился Гитлеру, которому удалось обвести его вокруг пальца.

Вместе с тем анализ документов внешней разведки, рассекреченных еще в 1995 году, свидетельствует об ином.

Как явствует из документов, 18 декабря 1940 года Гитлер подписал Директиву № 21, получившую название план «Барбаросса» — условное наименование комплекта документов, в которых нашли отражение методы и средства ведения агрессивной войны фашистской Германии против Советского Союза. Название плана происходит от имени императора Священной Римской империи Фридриха I Барбароссы, который в XII веке возглавлял походы крестоносцев на Восток.