Летун - Елена Первушина

Янтэ молча поклонилась сестре, коснувшись ладонями и лбом пола, и молча вышла за дверь.

* * *

«Перед кем я действительно чувствую вину, так это перед Раминэ, – думала Янтэ. – Если бы не мы с Аверилом, она бы не оказалась в нашем балагане. Ладно, теперь только мама, и я наконец свободна».

– Приветствую тебя, Дитя Старшего Мужа, приветствую и благодарю за то, что ты восстановила честь нашей семьи.

– Приветствую вас, матушка.

Янтэ присела на подушки и после ритуальных вопросов о здоровье и благополучии Друга, Эстэ с лукавой улыбкой поинтересовалась:

– Ну, как тебе моя Сирэ?

Янтэ хохотнула.

– Она великолепна. Я попыталась подкупить ее в первый же день и была уверена, что она у меня в сумке.

– Да, это одна из ее способностей – создавать впечатление, что она у тебя в сумке. Я слышала, Ароней оказался не слишком любезным хозяином?

– Скорее, его сын, и скорее, даже слишком любезным. Он любезно предложил мне родить ему десять детей, а когда я отказалась, попытался объяснить мне, что я не понимаю своего счастья.

– Они там, в горах, скоро совсем свихнутся от обилия детей и недостатка земли.

– Они могут быть опасны.

– Не думаю. Если они захотят спуститься на острова, они здесь просто не выживут. Здесь невозможно хозяйничать так, как они привыкли, – никто не прокормит их рабов, да и сами рабы быстро разбегутся. Нет, если они пойдут войной, то двинутся на запад, в степи.

– А мне пора двигаться на восток, – сменила тему разговора Янтэ. – Когда вы сможете снарядить для меня пакетбот?

– Ты хочешь уехать?

– Разумеется. Я обещала мужу, что вернусь, как только закончу свои дела здесь.

– Ты даешь ему обещания?

– Да, – коротко ответила Янтэ.

– Я уже говорила, что замужество плохо сказалось на твоих манерах. Ты останешься здесь.

«Как мало нужно, чтобы превратить дружескую беседу в драчку», – подумала Янтэ.

– Я уеду, мама. Или уйду из дома. Поселюсь в Квартале предков и буду подрабатывать доставкой сообщений, пока не заработаю на место на корабле.

Эстэ внимательно посмотрела на дочь. Она с детства училась определять, насколько слова человека соответствуют его намерениям, а его намерения – его возможностям. Иначе она не заработала бы ни копейки. В случае с Янтэ, очевидно, соотношение было 1:1:1. Она сделает именно то, о чем говорит.

«Бедный Аверил, – подумала женщина. – Жить с моей дочерью – все равно, что закатывать тяжелый камень на гору».

– Так ты все-таки любишь его? – спросила она с презрением.

– Мне нравится быть его женой. Когда ты подготовишь пакетбот?

– Через декаду.

– Спасибо. И у меня будет еще одна просьба. Отошли Тиэ в Кантию. Ты готовила ее к тому, чтобы она вела дела. Так пусть возьмет на себя управление лавками и морской торговлей, которыми занимался когда-то мой отец. Она справится с этим даже с одним глазом. Иначе она не успокоится, пока не сживет со свету и себя, и вас.

Эстэ усмехнулась.

– Совет хорош. Но посмотри, Дитя Старшего Мужа, как ты похожа на меня. Ты тоже любишь решать за других, не спрашивая их мнения.

– Может быть, мама. И это лишний повод нам держаться друг от друга подальше.

Когда пакетбот вошел в гавань Ретриджа и Друг понял, что наконец увидит что-то еще кроме приевшихся до тошноты палубы и морских волн, он буквально сошел с ума от восторга. Кинулся на мачту, сорвался с нее и начал выписывать круги в воздухе. К счастью, Янтэ удалось обратить его внимание на себя и приказать спускаться, прежде чем он натворил что-то серьезное.

Но фурор в гавани Друг все равно произвел. Матросы, пассажиры, рабочие, встречающие – все побросали свои дела и загалдели, тыча пальцами в небо.

Когда Янтэ с летуном на спине сошла на пристань, вокруг нее мгновенно образовалась толпа любопытных. Держались они поодаль – Друг своей вытянутой зубастой пастью, длинными когтями и холодными желтыми глазами невольно внушал уважение и изгонял из голов зевак саму мысль о фамильярном обращении. И все же люди не могли побороть любопытство и следовали на почтительном расстоянии за странной женщиной в чужеземном зеленом шелковом платье, на шлейфе которого висел невиданный зверь, больше всего напоминающий дракона.

Таким образом, Аверил без труда нашел жену и подоспел как раз вовремя, чтобы заткнуть таможенников способом, одинаково хорошо известным как в Аврелии, так и на Западных Островах, и даже, без сомнения, на Земле Ящериц. Увидев его, Янтэ вдруг опустилась на одно колено и склонилась к земле, помахивая руками над головой. Публика шарахнулась в стороны. Аверил хоть и заподозрил, что у себя дома Янтэ окончательно свихнулась, но принял невозмутимый вид.

Друг был осмотрен портовым ветеринаром – издали, конечно, хотя Янтэ ручалась за поведение своего питомца и приглашала доктора познакомиться с ним поближе, – и получил официальный документ, в котором значилось, что он имеет право находиться на территории Аврелии, если его хозяева озаботятся приобретением подходящей по размеру и прочности клетки.

В следующий раз Аверилу пришлось раскошелиться в экипаже – возница отказывался транспортировать «чудище» иначе, чем за двойную плату, а еще позже – в гостинице. Но в глубине души он был рад этим стычкам – они отвлекали их с Янтэ друг от друга, позволяли заниматься сиюминутным, не оглядываясь на те полгода, что оба провели порознь. Однако двери номера наконец закрылись за ними, дракончик был водворен на шкаф в спальне и оттуда обиженно шипел, а Янтэ исчезла в ванной. Аверил ушел от греха подальше в гостиную, достал документы, которые хотел просмотреть на досуге, попытался развернуть их на изящном гостиничном столике и, как это частенько с ним бывало, ухнул в дела с головой – в великолепное одиночество работы – и даже испугался, когда обнаружил, что Янтэ стоит рядом в купальном халате, с намотанным на голове полотенцем.

– Ну-ка, посмотри на меня, – то ли попросила, то ли приказала жена и, вглядевшись в его лицо, спросила: – Что, плохо?

– Да нет, почему плохо? – Аверил покраснел, будто его поймали с поличным. – Видишь, новые заказы от земледельческого училища. Четыре самолета, четыре дюжины велосипедов… Опять же, дамское благотворительное общество хочет…

Она не сводила с него глаз, и он сознался:

– Да, плохо. Летуны гибнут, люди боятся. Каждая газета считает своим долгом написать, что безответственно заниматься освоением воздуха, когда на земле еще полно голодных и бездомных. В общем, все уверены, что мы пускаем деньги на ветер. А у тебя что?

– Сестра меня ненавидит, мать боится, и еще я не знаю, что сделала с одним человеком – искалечила или убила. И что из этого получится, тоже не знаю.