Профессионал - Виктор Тюрин

Посмотрел на часы, но так как время еще было, то решил взять еще один бутерброд, который мне так понравился, хотя цена на него была здесь вдвое больше, чем в обычном городском кафе. Когда я снова вернулся за свой столик, девушку явно лихорадило: ее разум сейчас метался между призрачными мечтами, где она становиться величайшей актрисой всех времен и народов, и страшными рассказами, которых успела наслушаться по приезде в Голливуд. Не знаю, что меня дернуло, но я решил немного поломать этот спектакль, уж больно наглые рожи были у сутенеров. А чего? Я же мальчишка!

— Слышь, дурочка, ты что их слушаешь! Врут они тебе все! Им бы только под юбку тебе залезть!

В зале после моих громких слов установилась тишина. Девушка вскинула лицо, ее большие зеленые глаза удивленно раскрылись при виде мальчишки, которого она только что заметила, заставив вынырнуть из своих мечтаний, страхов и сомнений. Одновременно с ней в мою сторону повернулись оба сутенера. Вот на их лицах растерянности не было, а вместо этого читалась откровенная злоба. Пока один начал говорить обо мне всякие плохие слова, второй не стал размениваться на ругательства, а вместо этого вскочил на ноги. Подскочив к моему столику, схватил меня за шиворот, затем рывком выдернул из-за стола и потащил к выходу. Народу в кафе было немного, и только какой-то мужчина, сидевший у входа, сделал попытку вступиться за меня:

— Эй, парень, ты чего на мальчишку взъелся?

Но вдруг он услышал от меня:

— Не волнуйтесь, мистер. Я сейчас приду…

Мужчина, больше не говоря ни слова, с оторопевшим видом проводил меня взглядом.

Вытащив меня на крыльцо, сутенер развернул меня к себе лицом и только раскрыл рот, как я с силой вбил ему кулак в солнечное сплетение, после чего тот согнулся с выпученными глазами, подставив свою челюсть под удар локтя. Удар получился знатный, его голову сильно откинуло, громко клацнули зубы, и, не устояв на ногах, он с размаху шлепнулся на спину. Народ, в это время проходивший по улице, остановился и принялся обсуждать драку, при этом тыкая в меня пальцами, причем дошло до того, что кто-то из людей признал во мне каскадера:

— Парнишка — каскадер! Точно-точно! Я его в одном фильме видел!

Сдержав смешок, я дурашливо поклонился собравшейся толпе и под жидкие аплодисменты вернулся обратно в кафе. Прошел к своему столику под удивленными взглядами персонала и немногих посетителей, сел за столик и вонзил зубы в недоеденный бутерброд. Только я успел сесть, как из-за стола выскочил второй сутенер и кинулся к выходу. Мне хватило нескольких минут, чтобы расправиться с бутербродом и допить сок. Бросил взгляд на девушку, которая теперь смотрела на меня, не отрывая глаз. В ее взгляде была целая гамма чувств, вот только ни радости, ни восторга по поводу моего поступка в нем точно не было видно. Поставив стакан на стол, я встал и только сделал пару шагов по направлению к выходу, как девушка резко поднялась со своего места и загородила мне путь с негодующим криком:

— Ты!! Ты все разрушил!! Все!! Ты понимаешь!!

Несмотря на всю трагикомичность положения, мне, честно говоря, было ее немножко жалко, так как прямо сейчас она считала меня виновником всех бед, несмотря на абсурдность ее обвинений. Мне не было известно, что она уже полгода жила в Лос-Анджелесе почти впроголодь, отдавая половину своего нищенского заработка за уроки актерского мастерства, зато смог уловить в ее голосе столько душевной боли и отчаяния, что нетрудно было понять, она уже была согласна на все, лишь бы что-то изменилось в ее жизни. Несмотря на то, что понимал ее состояние, слушать ее истерические выкрики я был не намерен.

— Что я разрушил, девочка?! — резко перебил я ее.

— Девочка?! Это ты, наглый, трепливый мальчишка!! Ты виноват!! Все из-за тебя, злобный маленький паскудник!! — она кричала мне прямо в лицо, но свою злобу сейчас выплескивала не на меня, а на мир, который оказался по отношению к ней, хорошей и доброй девочке, злым и жестоким. Она не заслужила этого! Она лишь хотела стать великой актрисой!

Как взрослый мужчина, я снова пожалел маленькую девочку. Стоял и просто смотрел, ожидая, когда она наконец утихомирится. Крикнув в последний раз, она посмотрела на стоящего перед ней мальчишку и вдруг поняла, что гнев, переполнявший ее, куда-то исчез, оставив вместо себя пустоту и осознание того, что от хрустального замка ее мечты остались одни лишь развалины. Ее охватила жалость к себе. Ей хотелось даже не кричать, а выть во весь голос.

Нетрудно было догадаться, что сейчас произойдет, а я и так уже привлек к себе лишнее внимание. К тому же надо было срочно прекратить зарождающуюся истерику, но дать ей пощечину, значит, будет скандал и дело может дойти до полиции, поэтому я, сделав шаг, так резко и сильно схватил девушку за руку, что она чуть вскрикнула, потом сказал:

— Пошли.

Она посмотрела на меня сквозь наворачивающиеся на глазах слезы и тихим безжизненным голосом спросила:

— Куда?

— На кудыкину гору, — негромко буркнул я по-русски, недовольный тем, что ситуация вышла из-под контроля, и потащил ее к выходу.

Она, похоже, даже не услышала моих слов и безропотно пошла за мной, глядя куда-то в пространство. Толпа перед входом уже рассосалась, только двое сутенеров стояли поодаль. У одного из них, которого я пару раз больно стукнул, вид был немного бледный. Будучи слегка на взводе, я надеялся, что они что-то скажут, но те лишь проводили нас глазами, но выразить свое возмущение так и не решились.

Плюнув на продолжение экскурсии, я потащил новоявленную подругу к стоянке такси, в которое девушка села с тем же безучастным видом. Шофер подозрительно на нас посмотрел, но стоило мне помахать перед ним банкнотой в пять долларов, как он снова стал смотреть вперед.

— Куда тебя отвезти? — спросил я девушку.

— Куда хочешь.

Голос полностью соответствовал ее взгляду, такой же пустой и безжизненный. Я недовольно покосился на нее. Такой вариант мне не нравился.

«Истеричка», — недовольно подумал я, а сам спросил:

— Тогда скажи, где ты живешь?

— На улице. Со вчерашнего дня.

Снова посмотрел на нее. Взгляд потухший, безжизненный.

«Мать вашу! Помог, называется. Отпущу, так ведь в петлю же, дурочка, полезет».

Поймав очередной нетерпеливый взгляд таксиста, тихо вздохнул и назвал адрес ресторана, находившегося на расстоянии квартала от моей второй квартиры. Даже сейчас я не хотел, чтобы мой адрес узнал посторонний человек. Эту квартиру я снял для встреч с любовницей, которую собирался завести. В моем понимании это должна была быть молодая женщина, лет двадцати трех — двадцати пяти, умеющая подать себя в постели. Пришла-ушла, и на этом все.

Ехали долго, такси дважды застревало в пробках, что не прибавило мне хорошего настроения. Расплатился с водителем, мы вышли и пошли пешком. Девушка шла рядом, с таким же безучастным видом.

«Теперь придется поселить у себя это инфантильное создание», — с этой мыслью я открыл дверь и жестом показал ей входить. Она прошла в квартиру, я закрыл дверь и вошел в комнату вслед за ней в гостиную.