Одержимые бессмертием - Мария Симонова

Потом, а пока отдышаться бы…

Тихие голоса возобновили в голове свой призывный диалог, и тут же волосы зашевелились – впечатление такое, что источник непонятных звуков совсем рядом. Может, за порогом одного из коридоров, а может, за стенкой, на которую я так беспечно облокотился. Но рядом! И он приближается!

Я вскочил.

– Вася! Чуешь?!

Хирург уже бросил свои изыскания и тревожно вглядывался в темноту левого прохода. У меня внезапно закружилась голова. Пришлось опереться о стену. Пронеслась мысль – инфрадепрессатор. Психическое оружие дает такой же эффект.

– Ну, что там, Хирург?

– Атас, – тихо обронил Хирург и своим коронным, по-кошачьи мягким движением извлек клинок из пристегнутых к плечу ножен. Лучевик в его левой руке уставился в чернильную утробу тоннеля.

Я вскинул свою «беретту» – на индикаторе одна треть. Так. Отстегнул от пояса лучевик, тот, что отобрал у ветерана. Этот уже лучше. Огляделся – Михал Иваныч лежит, как-то неуклюже подвернув под себя коленку, Катя, напротив, откинулась на спину. Словно спит. Какая-то пси-атака. Это точно.

Грабер озадаченно прислушивается к чему-то, склонив голову к правому плечу. К себе, наверное. Кошусь на Ежа – ну, этот спокоен, как танк на привале. В левой у него граната, одна из семи, что мы прихватили с Лубянки. Лучевик его смотрит не в тоннель, а в обширный зал, где затаились летучие твари. Страхует тылы.

Я ныряю в «бросок», и сознание тут же очищается, словно омытое волной прозрачной ледяной воды. Все понятно – нам как раз туда, откуда приближается к нам это нечто, опасное, словно хищник, крадущийся в ночи.

– Все в стороны, – подаю команду. – Еж, кидай гранату!

Он с размаху швыряет гранату в тоннель, и мы прижимаемся к стенкам. До взрыва четыре секунды. Раз… машинально начинаю отсчет. Прямо у моих ног лежат внучка с дедом. В беспамятстве, а может, уже и того…

Они же бессмертием не обладают. Два… Наклоняюсь, быстро проверяю пульс – есть. Живы. Три…

Взрыв.

Тоннель, словно дракон, страдающий изжогой, извергает из себя град осколков и огромный клуб дыма и пыли. Вновь вспугнутые твари носятся в ужасе, но нам не до них – Еж швыряет вторую гранату, и почти сразу – еще не рассеялся дым – в проход ныряет Хирург.

А нам надо нырять за ним.

Так. Дед для нас сейчас важнее, да он и послабее будет. Срываю с пояса аптечку и ляпаю ему, родимому, прямо под кадык. Активирую… Потом хватаю старика – до чего же легкий! На плечо его! Беру за талию девицу, приподнимаю, подбрасываю, чтоб перехватить поудобнее под мышку… И устремляюсь следом за Васей.

Уй, блин! – это я со всего маху приложился к какому-то выступу головой. Но ношу свою не выпустил.

Взрыв за спиной – Еж напоследок отпугивает летучих гадов.

Нам нельзя оставаться здесь – если это нечто вылезет из тоннеля на карниз, то положение будет не в нашу пользу: атаки с двух сторон мы просто не выдержим. А что там – в темноте узкого прохода, похожего на кишку того же дракона, неизвестно. Но былого ужаса нет и в помине – смыло хорошей боевой злостью.

– Рразберемся, – шепчу я, чувствуя, как губы сводит не то судорогой, не то улыбкой.

Кто-то толкает меня в бок… Естественно, Грабер. Спасает свою паленую задницу.

– Стоять!!! – рычу я и сваливаю ему на руки девицу. Со стариком я и сам управлюсь. – Только попробуй бросить!

Испуганно запнувшись, он покорно принимает груз.

– Держись за мной.

Наконец я вижу впереди фантастическую пляску Хирурга. То ли он там воюет с кем-то, то ли просто тени пляшут по стенам. Но не стреляет…

И тут меня словно захлестывает слепой плотный вал – теперь пси-удар так силен, что я чуть было не падаю на колени. Голова раскалывается на части, и мне с немалым трудом удается вернуть себе возможность видеть и соображать.

Я все еще на ногах – это главное. Сбрасываю обмякшее тело ветерана на пол:

– Еж, присмотри. – А сам бегу на помощь Хирургу.

Вася уже кого-то уделал и рвется дальше вперед, охваченный боевым пылом. Я – за ним.

Спотыкаюсь о какие-то скользкие останки и даже не обращаю на них внимания. После Васи и человеческие-то тела не всегда опознать можно, не то что эту гадость… Ага, вот и чья-то бесформенная туша. Перепрыгнуть!

– Вася, стой!!! – надрываюсь я, хватая ртом насыщенный пылью и озоном воздух. В горле першит, в голове сухой жар. – Стой! Стой, кому говорю, мать твою!!!

Впереди поворот, или это просто обман зрения? Вася скрывается на секунду и тут же выныривает назад как ошпаренный, бешено поливая что-то, невидимое мне, из лучевика. Батарея у него на исходе, я наддаю вперед, и тут его лучевик гаснет. Еще секунду Хирург бессмысленно жмет на гашетку, дергая всей рукой, словно пытаясь выжать из оружия последние капли энергии. Бесполезно. Он половчее перехватывает нож – свое последнее, самое любимое оружие…

– Ложись!!! Ложись, блин! – ору я, прижимаясь влево и паля. Заряды вспыхивают при соприкосновении с бетонной стеной и рикошетом улетают за угол. Еще! И еще! И еще…

«Главное – вовремя остановиться, – говорю я себе, чувствуя, как ноет палец, чересчур сильно нажимавший гашетку. – Главное – не посадить совсем батареи…»

Стоп!

В коридоре воцаряется жуткая тишина. Расслабляю руку, держащую лучевик. Дзинь-клац – Хирург освободил отработанную батарею, и она, словно во сне, медленно падает на пол. Он тут же загоняет в рукоять новую. Последнюю.

Уф…

Я не стал перезаряжать лучевик, а просто взял другой, и еще несколько минут мы стояли перед темным поворотом, пригасив фонари и напряженно вслушиваясь. Но все было тихо. Я заглянул в коридор – он был пуст и черен.

– Вась, что это было-то? – осторожно произнес я, чувствуя, как мой внутренний сторож укладывается на подстилку.

Хирург хмуро повертел свой клинок, тщательно вытер его о рукав, затем мягко отправил в ножны – раздумывал над ответом. Потом пожал плечом:

– А хрен его знает.

Я снял фонарь, осторожно положил его на пол так, чтобы свет дотягивался до самого угла, и прибавил яркость.

– Иди, позови наших. Там, это… Дед, может, уже окочурился. Глянь там. В общем, сориентируешься. А я здесь покараулю. Давай, иди.

Сам же отступил по проходу назад метров на десять, чтобы если какая дрянь опять надумает вылезти, то она была бы как на ладони, а я, стало быть, оставался в темноте. И принялся ждать.

Всякие голоса в моей несчастной стреляной и битой голове исчезли напрочь. То ли Вася качественно уделал ту неизвестную тварь, то ли она оценила шансы и решила, что мы – слишком тяжелая пища для ее нежного желудка, или что там у нее есть. Давление исчезло.

Засада на С19 пока не дала результата, но Гор и не надеялся на слишком быструю отдачу. Умение подолгу ждать, пока в расставленные сети угодит добыча, всегда составляло значительную часть его работы. А с прибытием на Ч33 Иванова со следственной группой вероятность того, что птичка все же угодит в клетку, повышалась многократно. Хотя понятно, что сам Край в такую примитивную ловушку не попадется. Этот хитрец в любую задницу без мыла пролезет незаметно. Так что инспектор на подобную удачу и не рассчитывал. Но ясно, что абы кто к порталу не приблизится, так что добыча может быть ценной. А может и такое случиться, что в ловушку не угодит никто. Все может быть, и инспектору остается только время и терпение.