Варяги. Смута - Влад Поляков

Лигирос остановился прямо посредине комнаты, неопределенно взмахнул рукой, но тут же метнулся поближе к остальным. Его не интересовала рана Фракийца, не особо волновало и лекарское искусство местных. А вот насчет противостоящей силы стоило узнать подробнее.

— И кто среди этих «вольных ярлов»?

— А все те же, которых больше всего опасается Владимир Святославович со своими советниками. Ратмир Карнаухий, который частью в Киеве, частью в Пскове обитает. Стоял во главе многих набегов на разные земли. Удачлив, властен, стремится стать большим, чем есть сейчас. Сильное войско, более полутысячи. Вроде шесть сотен, но…

— Это неважно Дальше!

— О нем пока все. Теперь Снорри Вещий. Очень уверенно себя чувствует в Чернигове и поблизости. Четыре с половиной сотни воинов, нобогатство побольше. чем у остальных. Жрец одного из местных божков, поэтому в случае опасности усилится за счет храмовых воинов. Во главе набегов встает редко, но очень ценится как советчик. Умеет разговаривать с людьми и убеждать их делать то. что выгодно лично ему.

Тут Константин Старгирос взял паузу, дабы промочить пересохшее горло глотком вина. Не того, что хранилось в посольстве, а их числа того, что было привезено магистром в подарок. Одно из его любимых сортов но очень уж редкое и дорогое даже для него, занимающего второе по значимости место в посольстве.

— А ты все про всех знаешь, — хмыкнул Георгий, присаживаясь и плеснув в один из пустых кубков того же вина. — Не зря тут сидишь, непременно сообщу императору.

— Я буду вам признателен, магистр, — расплылся в улыбке Старгирос, только глаза его оставались такими же холодными и пустыми, как раньше. — Но я рассказал не о всех, о ком надо знать. Ставр Осторожный… Он в Новгороде и чувствует себя там как дома. Связь с жрецом Богумилом Соловьем. На равных правах, они помогают друг другу, но у каждого свои интересы. Прозвище ему подходит — не труслив, но осторожен. Ценит жизнь каждого из своих воинов, за что ценят и его. Предпочитает заведомо слабого противника, поэтому тщательно выбирает из всех вариантов набега наиболее для себя безопасный. Но, будучи в опасном положении, способен проявить чудеса героизма.

— Войско?

— Ровно пять сотен, — мгновенно ответил магистру Константин. — Больше он его не увеличивает. Похоже, счел такой размер наилучшим для себя. Это трое из самых влиятельных, но… Есть еще один, которого все все знаете или слышали. Самый непредсказуемый, а потому опасный. К тому же сейчас он полностью владеет городом Переяславлем — самым близким к столице из больших городов.

— Хальфдан Мрачный. Отродье сатаны, — побагровел епископ от переполнявшей его злобы. — Да, мы все его знаем. И всё! Или случилось еще что-то?

Никифор ненадолго замолчал бросив вопрошающий взгляд в сторону магистра. — все же он был его как бы начальником, а не ЕГО Преосвященство Михаил.

— Как по прочим, Константин, — кивнул Лигирос, давая тому добро на ответ. — Но без мелочей, они лишние.

— Как прикажете, магистр, — склонил голову Константин, после чего посмотрел на епископа и продолжил. — Вы, Ваше Преосвященство, многое знаете, поэтому… Ярл Хальфдан Мрачный, владеет Переяславлем. Находящиеся та другие «вольные ярлы» больше не вольные. Они целиком ему подчинены. Собственное войско более семисот, но к этому теперь необходимо прибавить его вассалов.

— Сколько? — мгновенно вскинулся Лигирос, почуяв, что это уже действительно серьезно.

— Что-то около полутысячи по последним подсчетам. Может больше, тут все очень туманно. К тому же в Переяславле находится сбежавшая жена великого князя, Рогнеда. Она тоже… точка, к которой притягиваются недовольные. Не удивлюсь, если Хальфдан на ней женится.

— Он уже…

— У этих идолопоклонников разрешено многоженство, хотя и необычное, Ваше Преосвященство. Требуется согласие первой жены… или жен. Это не мусульмане, здесь другие нравы. Женщины здесь и среди воинов встречаются. Роксана Змейка, жена Хальфдана, как раз из таких.

Епископ вновь покривился. Не любил он, когда в его четкую, однозначную картину мира пытались внести полутона, оттенки красок. Для него была единственно истинная вера и ее носители, а еще остальные… По умолчанию варвары и дикари, которых надо или уничтожать, или тянуть к свету. Неважно каким образом: добровольным, насильным… Господь прощает своим верным рабам любы прегрешения, если они во славу учения его! Огнем и мечом, крестом и псалмом… Только так свет веры воссияет от Константинополя до самых отдаленных уголков этого мира.

— Подобный союз будет опасным, — врезал кулаком по столу Георгий Лигирос. Он со своим многолетним опытом, в том числе и военным, чувствовал перспективы подобного. — Расторгнуть супружеский союз здесь можно, Константин?

— Любой жрец… Достаточно присутствия лишь одного из супругов и весомого повода. Измена, побои, недостойное поведение перед богами и людьми.

— И?

— Все из перечисленного, магистр. Князь Владимир был в сложных отношениях со своей женой. А сейчас… когда она вне его власти, это оборачивается уже против него самого.

— К этому мы еще вернемся. А пока продолжай про Хальфдана.

— Как изволите, магистр. Он единственный из «вольных», кто открыто противостоит великому князю. Два раза его воины устраивали сражения с людьми великого князя: случай с посольством и при попытке Владимира вернуть беглую жену. И власть над городом ставит его на более высокую ступень среди прочих. Ничего удивительного, что он месяц от месяца становится более весомой фигурой в партии, которую все мы разыгрываем. Я еще не упоминаю про его качества властителя, которые он проявляет. Хальфдан Мрачный опасен, его нужно устранять. Но деньги его не интересуют, быть под чьей-либо властью он тоже не желает. Делайте свои выводы. Магистр, Ваше Преосвященство…

Слушая этот краткий, но четкий пересказ сведений об интересующем их человеке, гости из Константинополя явно не радовались, скорее уж наоборот. Кое-что они знали и раньше, но и новые сведения не внушали приятных мыслей.

— Что же, если человека нельзя купить, — усмехнулся Георгий. — Значит, его следует убить.

— Идолопоклонник. Препятствующий распространению истинной веры, должен быть мертв, а его душа пусть отправляется в адское пламя, — сверкнул глазами епископ. — Любому, что отправит его душу в ад, не только во грех не будет, но и благословение от меня и… самого патриарха.

Фракиец лишь радостно скалился, безмолвно шевеля губами, и загибая пальцы на правой руке. Думал, как и кого лучше всего привлечь к этому начинанию. А вот Старгирос подобному не сильно обрадовался. Мрачно уставился на плещущееся в кубке вино, вздыхал… наконец, решившись, залпом допил его, со звоном поставил опустевший кубок на стол и заговорил.

— Магистр, Ваше Преосвященство… Вы недооцениваете опасность сложившегося положения. Я просто не могу не сказать об этом простите мою горячность.

Епископ сверлил того взглядом, отчего Константин чувствовал себя… довольно неуютно. А вот Георгий Лигирос готов был сначала выслушать опасения низшего по положению, а только лишь потом, в случае необходимости, проявлять свой гнев. Повелевающим жестом дав разрешение продолжить, магистр приготовился слушать.