Битва за Дарданеллы - Владимир Шигин

– Вполне! Ибо в старые времена и Мальта, и Меледа назывались одинаково – Мелита!

– Кончай спор, богословы! – прервал разговор, вышедший на шканцы Развозов. – Займитесь лучше просмолкой канатов, а то после сирокко с них, почитай, все повытекло!

С «Азарда» сообщили, что в близлежащем порту Кур-цало стоят линкор «Святой Пётр» и транспортная флотилия с тремя тысячами австрийцев на борту.

– Цесарцы, что, собираются Старую Рагузу у французов отбирать? – поинтересовался Развозов. – Скорее, у нас Коттаро! – ответили с «Азарда».

– Может, стоит соединиться с «Петром» да перетопить их всех к чертовой матери! – обступили командира офицеры «Венуса». Тот отрицательно помотал головой:

– Флагманом у нас каперанг Митьков, да и указаний таких от Дмитрия Николаича не было. Пока корона венская нам союзна! А уж как приказ будет, так и щепок не оставим!

Крейсерский отряд расположился так, что полностью пресек сообщение Старой Рагузы с материковой Далмацией и со всеми островами. В первые дни моряки захватили несколько загруженных припасами французских судов, но затем неприятель перестал посылать их в море. Теперь на горизонте белели лишь паруса рыбачьих лодок, которые никто не трогал. Иногда «Венус» подходил к ним, и моряки, покупая рыбу, вызнавали о последних событиях, происходящих в занятой французами Рагузе.

– Только рыбой и питаемся! – делились своими горестями рыбаки. – Все, что в доме было, французы забрали: И слова не скажи, чуть что – сразу в зубы, а если сдачи дать, то и к капралу Прево потащут. – Кто такой Прево?

– Да гильотиной у них командует. Она ножом механическим головы враз рубит! От этого Прево еще никто живым не возвращался!

– Не приведи, Господи! – крестились моряки. – Вот уж что удумали, душегубцы окаянные!

Близко к берегу не подходили. Засевшие там французы только и ждали момента, чтобы обстрелять российские суда. Однажды шебека «Забияка» подошла было к монастырю Заострог, но немедленно была обстреляна картечью засевшими там французами.

Спустя некоторое время от рыбаков стало известно, что голод начался уже и среди самих французов. От бодезней и недоедания умерло более восьми тысяч солдат. Двадцатитысячная армия, почти лишенная всякого подвоза, просто не могла прокормиться на прибрежном клочке суши. Чтобы как-то поправить положение, Лористон погнал рагузцев в горы и велел им строить дорогу через перевалы до города Зары. Ценой тысяч жизней дорогу кое-как построили (в народной памяти она до сих пор называется «Наполеонов путь»), однако толку от нее было мало. В горах уже истребляли захватчиков отряды самих рагузинцев, в полной мере вкусивших прелести французской оккупации. После нескольких нападений на фуражиров Лористон объявил Далмацию на военном положении и принялся расстреливать всех подряд.

В один из дней русские захватили рагузинскую тре-баку, доверху наполненную товарами. Отчаянный шкипер решил дерзко прорваться сквозь блокаду и распродать свой товар в одном из нейтральных портов. Но строптивца нагнал вездесущий «Венус». Впрочем, рагузинец, которого звали Паоло, не сопротивлялся и остановился сразу же, едва завидел российский фрегат.

– Я славянин! – гордо сообщил морякам хозяин требаки. – Что же я от своих бегать стану!

Груз оценили в восемьдесят тысяч рублей, сумму по тем временам преогромную. По приказу Митькова командование требакой принял лейтенант Коробка. Ему дали шесть матросов и велели вести ценное судно в Кат-торо.

Однако Коробке не повезло. Едва он удалился от своих кораблей, как сразу же нарвался вблизи залива Кала-мото на две французские корсарские лодки, вооруженные фальконетами. У самого ж Коробки имелась лишь пара пистолетов да шпага. Ни бежать, ни защищаться по причине маловетрия возможности не было. Коробка собрал своих матросов.

– Делать нечего! – сказал он. – Видимо, нам суждено погибнуть, ибо плен для россиян считаю позором!

– Видно, на все воля Божья! – грустно отвечали матросы и отправились вооружаться кто чем может.

Внезапно в разговор вмешался хозяин захваченной требаки Паоло:

– Зачем погибать и зачем отправляться в плен, не лучше ли поступить иначе! – Это еще как? – искренне удивился Коробка.

– Очень просто! Вы возвращаете мне судовые бумаги, а сами с вашими людьми прячетесь в трюм! – А как же французы? – Положитесь во всем на меня!

Видя, что русский офицер сомневается, шкипер троекратно перекрестился:

– Словянин никогда не предаст словянина, ради наживы! Верьте мне!

Коробка бросил взгляд на французских корсаров. Обе лодки уже подходили к требаке. Вот с борта одной из них прозвучал предупредительный выстрел. Надо было что-то решать и решать немедленно.

– Я согласен! – сказал лейтенант. – Буду надеяться, что все обойдется!

– Верьте мне, я вас не подведу! – еще раз сказал шкипер, принимая от Коробки все свои документы.

Едва за лейтенантом и его матросами закрылись засовы самого дальнего трюма, как по палубе уже застучали каблуки забравшихся на судно французов. Их офицер тщательно осмотрел все паспорта.

– Как вам удалось вырваться невредимым из Рагузы? – с удивлением спросил он шкипера. – Русские рыщут возле нее, как стая голодных волков!

– Смелым всегда сопутствует удача! – отозвался Паоло.

– Тогда желаю удачи и в дальнейшем, однако советую быть крайне осторожным, ибо русские могут находиться очень близко!

Знал бы только французский офицер, как близко на самом деле находятся в этот момент русские!

Едва лодки отвалили от требаки на достаточное расстояние, Паоло выпустил моряков из трюма.

– Все обошлось как нельзя лучше! Я так переживал за вас, что забыл о своих товарах! Вот мои документы. Я опять, как и прежде, ваш пленник!

– Почему вы поступили столь благородно и по своей воле лишились всего своего капитала? – спросил пораженный поведением шкипера Коробко.

– Лучше зависеть от великодушия вашего адмирала, чем быть освобожденным французским корсаром! – ответил шкипер.

Прибыв в Катторо, Коробка первым делом сообщил Сенявину о необычном происшествии в море. Главнокомандующий, умеющий ценить благородство, тут же написал поверх представленного лейтенантом рапорта: «Требаку с грузом возвратить шкиперу. Отдать на волю его выбрать порт, в коем мог бы он выгоднее продать оный. За освобождение офицера и людей в награждение 200 червонцев и дать открытый лист для свободного пропуска во все блокированные гавани, куда бы шкипер ни пожелал». Прочитав бумагу, Паоло прослезился:

– Я же говорил, что славянин славянину всегда во всем поможет!

– А как же иначе! – кивнул Коробка. – Мы же одной крови!

Поступок Сенявина в самое короткое время стал широко известен по всех Адриатике. Последствия же его оказались самыми неожиданными! Теперь рагузинские торговые суда не избегали встречи с российскими корсарами, а сами спешили в Катторо, чтобы побыстрее передаться в руки Сенявина, зная, что тот их не обидит. У добровольно сдавшихся груз не конфисковывали, а покупали, поэтому вскоре желающих иметь дело с французами, даже из числа их союзников, стало все меньше и меньше.