Савитри - Шри Ауробиндо

добиться восхождения духа из пропасти,

В которой возродилась природа наша.

Душа наша должна самодержавно возвыситься над формой,

Взобравшись на вершины, которые лежат вне разума, наполовину спящего;

Наши сердца наполнить нужно небесной силой,

745. Животное должно поражено быть сокрытым богом в нас.

Затем воспламеняя жертвоприношения язык златой

И призывая светлой полусферы мощь,

Необходимо полностью отбросить позорное пятно структуры смертной,

Создать из пропасти дорогу для нисхождения небесного,

750. Глубины наши познакомить с Лучом божественным

И темноту рассеять Огнем мистическим.

Рискуя снова оказаться в тумане зарождения,

Передвигаясь сквозь мглу опасную, чреватую неясной смутой,

Дорогу Ашвапати прокладывал через астральный хаос,

755. Среди лиц серых искусителей-богов,

Допрошенный шептанием призраков колеблющихся

И осажденный колдовством их многословной силы.

Он по земле передвигался, которая проваливалась под его ногами,

И путешествовал к неуловимой цели с полной силой,

760. Как тот, кто шествует полями странными без видимого руководства

И не заботиться о том, на что надеяться ему, и где он пребывает.

За ним остался след, как исчезающая линия

Из точек, едва мерцающих в безмерности туманной;

Бесплотный шорох сопровождал его

765. Той темноты израненной, что жалобно стенает от света яркого.

Громадная преграда недвижной сердцевины этой темноты,

И наблюдаемая мутность умножали, пока он шел,

Враждебное скопление взирающих на это мертвых глаз;

Тьма эта мерцала тускло, как гаснущий фонарь.

770. Затихшее фантомное сияние вокруг него

Наполнило обманчивыми призрачными образами

Очерченную смутно, бездонную и темную пещеру Несознания.

И только пламя его духа было как солнца свет.

Конец Песни пятой

Песнь шестая

ЦАРСТВА И БОЖЕСТВА БО́ЛЬШЕЙ ЖИЗНИ

Из серого хаоса царства низшей жизни бежал прочь Ашвапати, как тот,

Кто, находясь меж стенами, смыкающими темноту над ним,

Стремясь к сиянию дальнему на выходе из мрачного туннеля,

Передвигается без принужденья, вольно, с надеждой на этот слабый свет

5. И ощущает дуновение воздуха пространств, обширней прежних.

В бесплодный мир пришел он -

В лишенный цели мир рождения, закованного в цепи,

Где существо живое небытия избегло и жить посмело,

Но не имело силы, чтобы долго оставаться здесь.

10. Вверху виднелся лоб потревоженных небес с застывшим взглядом,

Пересекаемый крылами неясной мысли, обуреваемой сомнениями,

Отважившейся в поиск устремиться и голосом блуждающих ветров

Взывающей к чьему-то указанию в пустоте, – той самой мысли,

Которая подобно ослепшим душам, потерявшим свое «я»,

15. Чего-то ищет и блуждает по неведомым мирам;

Пространство встретило вопросом крылья туманного запроса этого.

Вот, несогласие забрезжило сомнительной надеждой,

Надеждой «я» и формы, надеждой на разрешение здесь жить им,

Надеждой на рождение того, что никогда быть раньше не могло,

20. Забрезжило восторгом разума рискующего и выбора сердечного,

Надеждой на Неведомого милость и длани, приносящие сюрприз,

И на касание надежного блаженства в ненадежном сущем:

Пришел к сомнительному, странному пространству Ашвапати -

Там, где сознание играло свою игру с «я» бессознательным,

25. И всякое рождение являлось некою попыткой, эпизодом.

Очарование притягивало то, что содержать своих чар не могло, -

Страстно желающую Силу, которая не в состоянии найти свой путь,

Какую-то Случайность, которая избрала чудную арифметику,

Но не могла связать с ней формы, которые сама же и создала,

30. И множество, которое не может сохранить всю свою сумму,

Что из нуля произросла и больше единицы.

К обширным и туманным чувствам приходя,

Не ведая об их скоротечном смысле,

Жизнь тщательно трудилась в необычной атмосфере,

35. Лишенной своих великолепных и добрых солнц.

В мирах воображаемых, которых реально еще никто не создал,

В мерцании продолжительном на грани нового творения

Она блуждала и мечтала, и никогда не прекращала двигаться вперед:

Конца достигнув, она разрушила бы это волшебное Пространство.

40. Явленья удивительные смутной, нереальной страны чудес,

Наполненной незримой красотой, но странно и напрасно созданной,

Волна причудливых реальностей,

Приглушенные сверху признаки какого-то Величия

Будили чувство страстное в глазах желания,

45. И принуждали к вере очарованную мысль,

Притягивали сердце, но к цели не вели.

Очарование струилось, как будто бы из трогательных сцен,

Которые недолго сохраняли свою нестойкую изысканность

Скупых и строгих линий, написанных абстрактным живописцем

50. В неясном скудном свете кистью воображения слабого

На серебристом фоне неопределенности.

Свет в небесах, под утро зародившийся, -

Огонь, который интенсивно ощущался, но никого не обжигал, -

Ласкал горячими намеками дня наступающего воздух.

55. И совершенные, желающие страстно прелестей несовершенства,

И просветленные, которые попали в западню Неведенья, -

Эфирные создания, соблазнами телесными притянутые, -

Пришли они все, возжаждав радостей конечной личной жизни, сюда -

В эту обитель обещаний, незримыми крылами хлопая,

60. Пришли – божественные слишком, чтобы землю сотворенную топтать

И разделять судьбу непрочной бренной сути.

Все эти Дети невоплощенной Вспышки,

Возникшие внутри души из некой аморфной мысли,

Гонимые желанием непреходящим,

65. Пересекали поле пристального взгляда, преследующего их.

Там действовала Воля, что ненароком ошибалась:

Жизнь была поиском, но никогда открытие не приходило к ней.

Там всё пленяло, но ничего не приносило удовлетворения,

Там всё оказывалось тем, что никогда всей полнотой не обладало,

70. Там образы смотрелись весьма похожими на действия живые,

А символы скрывали смысл, который они к показу заявляли,

Мечты же слабые реалиями становились лишь для глаз мечтателя.

Туда попали души те, которые старались понапрасну тело обрести,

Они могли, в ловушку пойманные, блуждать там сквозь века

75. И никогда не обрести той истины, благодаря которой существуют.

Всё двигалось здесь также, как скользит надежда, которая охотится за потаенным

Случаем; ничто не ощущалось здесь законченным и прочным не было:

Всё было ненадежным, удивительным и лишь наполовину истинным.

Казалось, это – царство жизней, которое какой-либо основы не имеет.

80. Затем забрезжило стремление к высям и небесам распахнутым,

И под крылами Силы, над ним нависшей, путешествие продолжилось.

Сначала появилось царство утренней звезды:

Неясные красоты трепетали в лучах зари,

Вибрация возникла от надежды на Жизнь обширнее, чем прежняя.

85. Потом, не торопясь, взошло огромное и нерешительное солнце,

И в его свете эта Жизнь создала из себя самой мир некий.

Был там и дух, искавший собственное подсознательное «я»,

И удовлетворенный его обрывками, протолкнутыми вверх,

И теми сторонами жизни, что искажали целостность её,

90. Которые, однажды собранные воедино, могли бы истиною стать.

Казалось что-то в конце концов будет достигнуто.

Растущая вместимость воли бытия,

Кривая силы и книга жизни,

План действий, песнь образов сознательных,

95. Нагруженные смыслами, нестойкими от разных мыслей,

И переполненные разными оттенками ритмического зова жизни,

Могли записывать себя в сердцах живого мира.

Во вспышке силы Духа