Я вижу твой голос - Нора Бекк

Его взяли в аэропорту. «Бриллиантовый тюльпан» находился в ручной клади, Куц пытался объяснить, что это сувенир для друга, простая ширпотребная ваза из обычного стекла, купленная на днях в магазине посуды, даже чек предъявил на 325 рублей. Но на этот раз сокровище не пересекло границы.

* * *

Левина возвращалась с работы и размышляла на всякие дамские темы: что приготовить на ужин, где подешевле сделать стрижку, какой подарок приготовит ей Викеша на день рождения и какое нижнее белье купить себе с зарплаты. Последний вопрос был весьма актуален: Макаров неожиданно оказался большим и придирчивым ценителем этой части сокровенной женской амуниции. И сейчас Илона в воображении примеряла на себя белый, розовый, красный и черный гарнитур. Она склонялась к красному, но решила взять с собой в магазин Дашу в качестве строгого, но справедливого критика. После приятного процесса покупки она вернулась в квартиру Макарова.

– Я дома! – Левина знала, что Викеша сидит в своей лаборатории. Так оно и было.

– Привет! Как день провела?

Несколько месяцев назад подобная реакция Викентия Макарова не представлялась возможной. Но, погрузившись в мир нормальных взаимоотношений с другими людьми, он и сам стал почти нормальным. Илоне удалось достучаться до его сознания, а может, и травки бабки-знахарки помогли.

– Слушай, Лошка, – так любовно стал называть её Викеша, – давай ты моей секретаршей станешь, а? Великим учёным ведь полагается иметь секретаршу?

– Скорей референта… Зачем тебе это?

– Да я никак не соберусь записать всё, что я сделал…

– Ты опять ничего не зафиксировал? Викеша, ну что же это такое? – Левина изобразила праведное негодование, но мысленно перекрестилась. – А если этот твой гидростатический ионообразующий расщепитель получится, а ты опять пропорций знать не будешь?

– Так я ж тебе чего говорю! Мне на писанину жалко время тратить. Давай я буду тебе диктовать, а ты всё записывать…

– Я поверить не могу… Ты ничего не записывал! Да тебя же с лица земли сотрут, когда об этом узнают! Зачем ты так?!

– Лошка! Я это… забыл…

– Что забыл?

– Забыл, как писать…

* * *

– Я немедленно ухожу в отставку!

Лора уже полчаса отпаивала Вячеслава кофе с коньяком. Ему на самом деле было фигово, очень фигово. Он осознал, что перестал быть ментом. Для многих это жаргонное уничижительное словечко было оскорбительным, но Мутовкин носил его как капитанские погоны, с честью и достоинством. «Мент – это звучит гордо», – так учил его наставник, старший лейтенант Муромцев Илья Петрович, которого за глаза, да и в глаза называли Ильёй Муромцем. Колоссальный был мужик! Настоящий богатырь с редким понятием долга и ответственности. Из-за него когда-то Мутовкин в органах остался, видя, как Муромец работает с людьми, не позволяя себе ожесточаться и становиться равнодушным. И никогда старлей не допускал непрофессиональных поступков. И вот его подопечный спустя 8 лет самостоятельной работы сидит на кухне слепой женщины и чуть не плачет. А Лора, не зная, как его успокоить, пытается что-то приготовить и не перестаёт следить за кофемашиной, чтобы оперативно подавать своему гостю небольшие чашки, где больше горячительного, чем горячего напитка. Она очень беспокоилась за Вячеслава. За всё время их знакомства Оралова ни разу не видела, чтобы бирюзовые всплески капитана были настолько невзрачными и хаотично мечущимися.

– Я не понимаю, что со мной происходит! Прокол за проколом! Осечка за осечкой! – он вскочил и отшвырнул ногой табурет, на котором сидел.

Лора от испуга вздрогнула:

– Что это?! Ты где?!

– Да здесь я, здесь! Извини, случайно задел.

Вячеслав подошёл к Лоре.

– Хочешь повеселиться от души?

– Хочу… – неуверенно ответила она.

– Я шёл на серьёзный разговор с Колизеем Спартаковичем Куцем, так?

– Да…

– И вот я, как последний придурок, пытался разоблачить «опасного преступника» – любимого мужа собственной матери, Колизея Спартаковича Дмитриенко. Ну, как тебе раскладец?

– Но это же здорово! Значит, он ни при чём! Гора с плеч! Почему ты так расстроился?!

– А потому, дорогая моя, что я очередной раз сделал то, что не имел права делать! Ты… Вот ты, такая умная и проницательная, можешь мне объяснить, почему я перед этой важной встречей не удосужился узнать фамилию мужа Розы?

– Могу.

– Ах можешь! Ну объясни! – Мутовкин даже не скрывал своего раздражённого сарказма, и Лора это почувствовала.

– Ты узнал имя, узнал отчество… Он же не Иван Петрович! Ты очень нервничал! Согласись, что это просто невероятное совпадение! Не вини себя, любой мог оказаться на твоём месте! – она хотела погладить Вячеслава по голове, но тот отдёрнулся и сказал:

– Я не любой, понимаешь?! Я капитан полиции, профессионал… хреновый, как выяснилось! И знаешь, что ещё я понял? Что все мои промахи начались после встречи с тобой!

Она никак не ожидала услышать такого. Пыталась вслушаться в голос Вячеслава, ведь только вчера он ей долго рассказывал о том, что далеко не всегда тон человека соответствует его истинному настроению. Но сейчас она не понимала, серьёзно он говорит или нет. Ей хотелось разглядеть Вячеслава, но его бирюзовое дыхание было настолько безжизненным, что Лора испугалась.

– Хочешь ещё кофе? – невпопад спросила она.

– Нет, я домой поеду.

Надевая пиджак, Мутовкин прекрасно понимал, что надо сейчас же извиниться, незамедлительно открыть свои чувства, иначе может быть поздно, безвозвратно поздно! Он вернулся на кухню и увидел побледневшую Лору, которая застыла статуей. Он кинулся к ней, обнял:

– Милая, прости меня! Я совсем не то хотел сказать! Я так… Я так тебя…

Самые важные слова заглушила громкая трель дверного звонка. Лора осторожно высвободилась и сказала:

– Извини, мне надо открыть дверь.

Вячеслав отступил. Оралова вышла, он услышал звук открываемой двери и короткий вскрик Лоры. Капитан кинулся в прихожую.

В проёме открытой двери стоял высокий красавец, который держал оторопевшую Лору на руках. Она повернула голову к Мутовкину и сказала:

– Знакомься, это Лёша… Мой муж.

* * *

В свои тридцать пять Оралова чувствовала себя девчонкой, которая ничего не понимает в жизни людей, особенно зрячих. Ничего не изменилось с тех пор, как они с Алексеем Костецким встретились в случайной студенческой компании, как в шутку решили подать заявление в загс и так же со смехом зарегистрировались. Мать Лоры была в шоке, а ей казалось, что всё правильно, так и надо семью создавать: весело и легко.

Алексей оказался очень интересным человеком. Он был начитан, обходителен, к Лоре относился нежно и был предельно внимательным. Но учёба быстро закончилась, и выпускник геолого-разведывательного факультета, романтик по натуре, специализирующийся на электрификации и энергоэффективности горных предприятий, оставил выпускницу литературного института и отправился работать на другой край страны. С тех пор, собственно, и не возвращался. Перед отъездом они с Лорой долго разговаривали и в итоге решили, что каждый пойдёт своей дорогой, и если их пути вновь пересекутся, то так тому и быть, а если нет…