День, который никогда не настанет - Куив Макдоннелл

— Какого х…

— Это право им гарантирует ООН, представляете? Вся эта болтовня о том, что врачи свободны от…

— Понятно, — перебила Бернс, швырнув ручку на стол. — Я поняла. Опять эта паршивая политика. У меня тут безумная банда линчевателей, режущая биржевых игроков, но всем, похоже, насрать. А знаете, Уилсон, мой отец был заслуженным заводчиком молочного скота. Я вполне могла унаследовать его дело. Фермерам не приходится терпеть это дерьмо. Они видят лишь такое дерьмо, с которым могут справляться сами!

— Да, мэм.

— А чем занимается ваш отец?

Уилсон нервно переступил с ноги на ногу и боязливо улыбнулся.

— Он… политик, мэм.

— Бля! Скройтесь с глаз моих.

— Да, мэм.

Бриджит посмотрела на телефон. Три сообщения, и все от Пола:

«Есть новости о Банни?»

«Тебе удалось связаться с этой Симоной?»

«Ты мне можешь что-нибудь ответить? Я переживаю за него».

Бриджит сунула телефон обратно в карман и посмотрела на «Ковчег». Она стояла здесь только потому, что тот мужской голос из голосового сообщения, который показался ей знакомым, принадлежал преподобному Дэниелу Фрэнксу. Она понятия не имела, откуда он знает Банни, но ее запас того, что хоть чем-то напоминало разумные идеи, почти полностью иссяк. Вчера вечером Пол написал ей, что обнаружил телефонный номер женщины по имени Симона в машине Банни. Этот же номер присутствовал в распечатке телефонных контактов Банни — один раз он отправил на него текстовое сообщение. Вечером Бриджит снова набрала номер, но услышала тот же стандартный ответ голосовой почты, что и в прошлые три раза. Если в конце концов выяснится, что Банни просто переспал с этой Симоной, то Бриджит это рассердит, но уже не удивит.

Тот факт, что преподобный Фрэнкс решил поговорить с ней, вселял надежду, что он может сказать что-то важное — учитывая, что он приложил для этого немало усилий. Как поведал доктор Синха, роль связующего звена исполнил священник больницы Святой Марии. Судя по всему, они с Фрэнксом когда-то вместе учились в семинарии. Именно он получил весточку от Фрэнкса, что ему нужно с ней встретиться. То, что Бриджит — медсестра, оказалось счастливым совпадением. «Ковчег» уже запросил медика, а значит, все, что оставалось сделать, — просто найти врача, который знал бы Бриджит лично. Им и оказался доктор Синха.

Бриджит взглянула на доброго доктора, взволнованно подпрыгивавшего на каблуках рядом с ней.

— Наверное, сейчас не время для вопросов, но зачем вы это делаете? — спросила Бриджит.

Доктор Синха нервно улыбнулся.

— Видите ли, сестра Конрой…

— Бриджит.

— Бриджит, — повторил доктор Синха. — Всю жизнь я был хорошим, прилежным мальчиком. Таким мальчиком, который всегда держит голову опущенной и избегает неприятностей.

— Понятно…

— И я подумал, что пора сделать нечто… как бы это сказать… крутое.

Бриджит рассмеялась

— Вы как… Клинт Иствуд в теле Ганди.

— Спасибо, — ответил он, ухмыльнувшись. — Я так и хотел.

— О, я же еще не спросила: как прошло вчерашнее свидание?

— Джентльмены о таком не рассказывают.

Бриджит оглядела доктора с головы до ног.

— На вас та же одежда, что и вчера?

— Давайте просто отметим, что дамы любят крутых парней.

Бриджит улыбнулась и снова посмотрела на «Ковчег». Здание, конечно, внушало. Формально оно было не очень большим — на самом деле даже меньше большинства окружающих строений, но ведь их фотографии не появлялись на первых страницах центральных газет.

Два часа назад они явились в полевой командный центр Гарди и подверглись там пристальным расспросам. Сержанту Пейсу, командовавшему оцеплением, доктор Синха объяснил присутствие Бриджит тем, что женщины могут почувствовать себя неловко с врачом-мужчиной. Конечно, Бриджит умолчала, что в настоящий момент находится в отпуске после того, как на работе взяла в заложники врача. Упоминать об этом ей показалось неуместным. Сержант Пейс производил впечатление человека, который всем недоволен с рождения, и наличие Бриджит явно выводило его из себя. В конце концов доктор Синха заявил, что понимает его опасения и будет не против провести пресс-конференцию прямо здесь — на ступеньках здания. Да, да, в которой он заявит, что Гарди отказывает детям в медицинской помощи. После этих слов казавшиеся непреодолимыми препоны вдруг волшебным образом исчезли.

И вот Бриджит стоит наготове — с большим рюкзаком, полным медикаментов. Их появление привлекло небольшую толпу любопытных зевак, но, поскольку была суббота, в Центре финансовых услуг оказалось пустыннее, чем обычно. Под присмотром сержанта Пейса полицейские в форме проделали брешь в стальной сетчатой ограде, которой был обнесен «Ковчег», и подали знак Бриджит и доктору Синхе.

— Окей, — сказал доктор Синха. — Понеслась!

Они прошли через проем и направились к главному входу в здание. Большинство окон было заклеено газетами и картоном с написанными на них лозунгами: «Сражайтесь с властями!», «Мы победим!» и даже нелепым «С днем рождения, Барри!».

Бриджит и Синха остановились у дверей, и мускулистый коротко стриженный парень со множеством татуировок принялся сдвигать в сторону мебель, которой был забаррикадирован главный вход. Из-за стекла за ними наблюдал мужчина лет шестидесяти с длинной гривой седых волос, похожий на низкорослого Гендальфа. Бриджит и Синха шагнули вперед, но он остановил их поднятой рукой. Когда его соратник передвинул большую часть мебели, седой мужчина встретился взглядом с сержантом Пейсом и, улыбнувшись, сцепил руки вместе. Бриджит заметила, что гард поморщился, после чего приказал подчиненным поставить сетку на место, отрезав им пути к отступлению. Она догадалась, что они уже проходили через эту процедуру переговоров раньше и Пейса она совсем не радовала.

Как только барьер был восстановлен, мужчина с длинными седыми волосами вновь сложил руки вместе и сделал насмешливый полупоклон в знак благодарности. Затем он щелкнул пальцами, после чего мускулистый парень отпер верхние и нижние замки стеклянных дверей. Когда створки отворились, «Гендальф» широко развел руками, приглашая их войти.

— Добро пожаловать на «Ковчег».

Второй мужчина не выразил ни малейшей радости. Он лишь презрительно усмехнулся проходившей мимо него Бриджит и тут же принялся запирать дверь. Бриджит оглядела фойе. В одном его конце прямо на мраморном полу была навалена гора мусора, выглядевшая совершенно неуместной на фоне висевших на стенах и, без сомнения, дорогих образцов современного искусства в стиле «невнятная цветная мазня». Электрическое освещение было выключено, а это означало, что весь зал освещался лишь рассеянным светом через газеты да редкими лучиками, пробивающимися сквозь дырки в картоне.