Специалист - Андрей Константинов

Свое алиби Виктор Петрович готовил тщательно: дважды с Лидкой репетировал. Ставил. Как ставят эпизод в театре.

Все отработали: во сколько пришла, во сколько ушла? Кто где сидел, стоял? Что сказал? Какую музыку слушали? Что и сколько пили? Сколько раз… ну, сами понимаете… еще много, много нюансов. Лидка, умничка-малолеточка, все на лету схватывала. И назвал чекистам своего «свидетеля» не сразу, ссылаясь на «деликатные» обстоятельства. Это повысило достоверность.

Лидку они тоже помурыжили, но молодец девка! — все сделала как надо. И чекисты проглотили, и менты. Менты, правда, еще и пропустили через «детектор лжи».

Хорошая машина, почти как человек — всему верит. Хоть и заморская. Допрашивали и всех сотрудников «VIP-club». Но это было нестрашно — в фирме никто ничего не знал. Кроме Серого с Болтом. А они уже не расскажут.

Оставался только Боец. На его поиски Виктор Петрович подключил шесть своих лучших людей. Тоже, кстати, расходы. И немалые. Боец страшил Котова до невменяемости, до ночных кошмаров. Достаточно ему было только намекнуть Хайрамову о причастности Виктора Петровича к нападению… Все. Амба. Бегемот ничего не прощает. Это в городе знают все, даже авторитеты с ним не связываются.

Котов нюхал в тот период каждый вечер. Иногда и днем. Его агенты мотались по городу, отыскивая Бойца. Объяснить им причины своего интереса Котов не мог, использовал втемную. Есть якобы заказ со стороны. Гонорар был обещан хороший, и ребята старались. Впустую — Боец исчез.

А время шло. Ни менты, ни (что более важно!) люди Хайрамова никакого интереса к Котову не проявляли. Страшное напряжение тех дней пошло на убыль. Виктор Петрович снова приобрел внешнюю респектабельность, уверенность. Но это было внешнее. Страх уже сидел в нем. Он отгонял от себя дурные мысли, но — подсознательно — знал, точно знал, что когда-нибудь счет ему предъявят. Снимая страх, он нюхал кокаинчик, устраивал оргии уже не с одной Лидкой. С двумя, иногда с тремя малолетними партнершами. В квартире появились плети, наручники. В стенном шкафу Котов вделал в стену кольца… Казалось, все будет по-прежнему. И вот объявился Боец.

Страх Виктора Котова перед этим таинственным человеком был огромен. Первое, что он сделал после звонка, — вызвал охрану из офиса. Менее получаса потребовалось четверке боевиков, чтобы добраться до квартиры шефа. Они прибыли вооруженными, звонок Котова звучал как сигнал тревоги. По дороге обсуждался вопрос: стряслось что-нибудь серьезное или опять у нашего наркоши крыша едет? Совсем козел охренел в последнее время.

Когда «Нива» с четверкой бойцов тормознула прямо у подъезда, Виктор Петрович испытал некоторое облегчение. Теперь он находится под защитой четырех вооруженных и обученных секьюрити. Следующая мысль была мрачной: ну и что? От кого они могут защитить? Разве что от Бойца… Да дело-то не в Бойце! Все дело в той информации, которой он владеет, и, если передаст ее Хайрамову… тогда все.

Хайрамов, кстати, звонил вчера сам. Обратился с деликатной просьбой. Да, можно сказать, с просьбой. И хотя людям такого калибра, как Бегемот, отказывать нельзя, Виктор Петрович едва не отказал. Дело-то, в общем, пустячное — наказать одну бабенку. Плавали, знаем! Ребятам это сделать — как два пальца обрызгать. И бабульки подсшибить и самим поразвлечься.

— Сделаем, Самир, — отозвался Котов, — давайте координаты.

Вот тут— то его и ожидало самое неприятное: наказанной «бабенкой» должна стать жена Бегемота. Ошеломленное молчание Котова Бегемот истолковал по-своему. Он сказал, что сумма может быть увеличена. А Виктор Петрович был поражен абсурдностью ситуации: второй раз ему предстояло организовать похищение этой женщины… Такого Котов не хотел ни за какие деньги! Увольте, пусть кто-то другой.

Но вслух он ничего не сказал. Не посмел.

Сейчас ему подумалось, что это предложение — перст Судьбы. Мистика. Рука Бога! Если он все сделает как надо, чисто, не так, как безмозглые шестерки сработали в мае, — все решится благополучно. Он не мог объяснить, откуда вдруг пришла эта уверенность. Он просто знал: так и будет. Так должно быть. Все его беды из-за этой суки.

Сука должна быть наказана!

Через пятнадцать.минут Виктор Петрович Котов, ценитель и тонкий знаток музыки и живописи, а также других утонченных наслаждений, недоступных быдлу, ставил задачу своим сотрудникам… Срок на подготовку и проведение — три дня. В случае успешного выполнения (а другого быть не может, понятно?) премия каждому по полторы тысячи баксов. В случае… нет, это невозможно. Все, идите, работайте. Время пошло.

Спускаясь от шефа в лифте, Боксер сказал Гришке:

— Точно, крыша у него течет. Неслись, как на крутой разбор. «Срочно, — передразнил он Кото-ва, — ситуация номер один». А оказалось — шалаву загулявшую оттрахать. Наркот долбанутый.

Он был недалек от истины.

Петров вернулся домой в отличном настроении. Это случилось, может быть, впервые за последние полтора месяца. Увольнение со службы было все-таки очень тяжелым испытанием. Сколько раз он говорил сам себе: брошу все к гребаной матери. Устал! Надоело, брошу…

Вот и бросил, свободного времени — девать некуда. Он «отдыхал» больше двух недель. Ездил на Финский залив, купался. Вода летом девяносто седьмого была теплой. Лежа с книгой на пляже, он пытался читать. Ничего путного из всего этого не получалось. Раздражало все: жара, грязная вода изгаженного залива, дебильные пляжники (на самом деле люди как люди) в кричащих турецких купальниках, идиотские шлягеры, несущиеся из магнитофонов, даже дети.

Мысленно он постоянно возвращался на работу, в свой отдел. К ребятам, в атмосферу тревоги и сыска. В атмосферу вечного цейтнота, где другой опер в сердцах говорит себе: «Брошу все к гребаной матери… устал!».

«Гремовское дело» продолжало вертеться в голове. В производстве отдела было несколько десятков дел, но «гремовское» беспокоило более всего. Тем паче, что он считал его «своим»: лично выезжал на место преступления, потом в поселок, который они с капитаном Тоболо-вым так красиво вычислили… Бесспорно — это было «его» дело. И никуда от этого не денешься.

Отдых Петрова был недолгим. Жить-то надо, а деньги таяли со сказочной быстротой. Сбережений на сберкнижке — тысяча тридцать девять рублей в ценах девяносто первого года. Да еще алименты на дочку… Вопрос с работой он мог решить легко: профессионал с большим оперативным опытом может запросто «трудоустроиться». Андрей вспомнил пачку «Кэмэл» которую ему подарил кадровик. Ну, спасибо.

А на работу его пристроил старый приятель, Серега Мамыкин. Рядовым охранником в коммерческую фирму. Там, посмотрев в трудовую книжку, сходу предложили должность начальника охраны. Андрей вежливо отказался. Директор удивился, но заявление о приеме на работу Подписал. Слава богу, не стал расспрашивать о мотивах. Андрею было бы трудно объяснить, а директору — понять.

Теперь он дежурил в офисе. Сутки дежуришь — трое отдыхаешь. Денег, конечно, не густо. Но ненамного меньше того, что он получал, вкалывая по двенадцать, четырнадцать, двадцать часов без выходных… Иногда звонили ребята (сам Андрей не звонил), он рассказывал, как теперь легко живет. Сутки отдежурил, а трое свободен. Да и что за дежурство? Как только начальство слиняет — сам себе хозяин. А в офисе и телек, и видик, ночью спишь. Лафа, короче. И чего я, дурак, раньше не ушел? Сейчас вот по утрам бегать начал, регулярно — в баньку. Тачку отремонтировал, теперь на колесах. Ребята соглашались, неискренне завидовали. Каждый раз они договаривались вместе сходить в баню. А чего — созвониться и сходить. И, конечно, ничего не получалось. О работе никогда не говорили. Он не спрашивал, да они бы и не сказали… постороннему. Так вот.