Выйти замуж за миллионера - Маша Царева

Я давно констатировала вопиюще несправедливый факт – многим мужчинам идут морщины. Похоже, шовинизм предусмотрен самой природой. По крайней мере, я не встречала ни одной женщины, которую украсили бы «гусиные лапки». Зато вокруг полно представителей сильного пола, которые стали выглядеть гораздо мужественнее с годами.

– Простите, вы не в курсе, что это за показ? – спросила я, наклонившись к его уху, в котором поблескивало миниатюрное серебряное колечко.

Вообще-то я мужчин с пирсингом не люблю, мне кажется в излишнем украшательстве есть что-то гомосексуальное. Но ему это, как ни странно, шло – некий мальчишеский штрих к его годам и наработанной элегантности.

– Что? – удивился он.

– Я о показе, который сейчас начнется. Не знаете подробностей?

Да, сложно было придумать вопрос глупее. Все равно что вежливо поинтересоваться о пункте назначения у соседа по самолетному креслу.

– Кажется, какие-то сумки, – он странно на меня посмотрел и немного отодвинулся.

– Наверное, я выгляжу глупо. Просто у меня все в голове перепуталось. Так часто бываю на таких мероприятиях, – неловко оправдалась я, одарив его самой сексуальной улыбкой из моего мимического арсенала.

– А я оказался здесь случайно.

Что ж, он поддерживает беседу, и то хлеб.

– Как интересно! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я. – Меня всегда интересовало, что мужчины делают на показах мод? Вам не будет скучно смотреть на волосяные сумочки?

– Вот и проверим заодно, – ухмыльнулся он, – жаль, что у меня нет девушки. Иначе бы купил ей одну в подарок.

Мое сердце забилось сильнее. Он свободен и не постеснялся об этом заявить!

– Отсутствие девушки, думаю, не проблема, – я поболтала ногой, обутой в туфельку с перышком, – равно как и отсутствие сумочки.

– Вы, наверное, журналистка?

Я ужаснулась – неужели моя профессия у меня на лбу написана?

– С чего это вы взяли?

– Болтаете много, – рассмеялся он.

Я задохнулась: ну и хамство.

– Вы меня простите, – он взял себя в руки, – просто у меня был сложный день. К тому же сегодня такая жара. Вот и сорвался на вас. А на самом деле вы ни при чем.

– Да ладно, – пробормотала я.

– Не обидитесь, если я не буду поддерживать разговор? Два часа назад мне пришлось выступать на совете директоров, надеюсь, вы меня поймете.

– Я и не собиралась поддерживать с вами разговор, – оскорбилась я, – просто проявила вежливость.

Некоторое время мы молча сидели бок о бок. Мое настроение было испорчено, но я пыталась сделать вид, что мне весело. Улыбалась всем подряд, подмигнула Лидке.

И вот, когда я уже почти совсем успокоилась и перестала думать о хамоватом типе с серьгой в ухе, случилось нечто невероятное.

В кресло с другой стороны от меня присела одна из участвующих в показе манекенщиц – рыжая, длинноволосая. Она была тощей, как дистрофик из анекдота про игру в прятки и ручку от швабры. Не знаю, что привело ее в зрительный зал. Она уже была загримирована, а показ начинался через несколько минут. Она должна была сидеть в гримерной и покорно ждать своего выхода, но вместо этого ее угораздило выплыть в зал, да еще и усесться в первом ряду. Естественно, все присутствующие на нее уставились. Я не спорю, она была яркой (хотя я тоже могла бы так выглядеть, если бы на моем лице была пара килограммов грима).

Бизнесмен слева от меня оживился и вытянул шею. Рыжая манекенщица, естественно, это заметила и, мгновенно сориентировавшись в ситуации, сделала стойку. И как талантливо это у нее получилось, как непринужденно! Она закинула одну ногу-макаронину на другую, ленивым кошачьим жестом поправила волосы, потянулась.

– Простите, – не выдержал бизнесмен, – кажется, мы раньше где-то встречались.

Она медленно повернулась в его сторону.

– Не думаю.

Он перегнулся через меня, чтобы быть к ней поближе.

– А я в этом уверен. Как вас зовут?

– Мануэлла, – хрипло представилась рыжая.

С беззвучным «Ха!» я возвела глаза к потолку. Подумать только – Мануэлла! Приходилось ли вам слышать более дурацкое имя! Мануэлла – кличка для второстепенной актрисы из порнофильма.

Но бизнесмен был явно со мной не согласен.

– Какое красивое имя, – восхитился он, – вы манекенщица?

– Именно так.

– Я так сразу и подумал. Такая красивая женщина может быть только манекенщицей…

– Простите, но мне пора, – Мануэлла скупо улыбнулась, – через две минуты начинается показ.

– Да, конечно. Может быть, как-нибудь встретимся?

– Ну я не знаю…

– Как насчет сегодняшнего вечера?

– Вообще-то у меня сегодня пять приглашений на вечеринки…

Я задохнулась от возмущения – эта мымра украла мой текст! Я так обычно говорю мужчинам, чтобы продемонстрировать свою социальную востребованность. И вот теперь какая-то рыжая дура вздумала играть по моим правилам.

– Я мог бы сопроводить вас на одну из них.

– Ладно, – снисходительно согласилась дистрофичная красотка, – так и быть, запишите номер моего мобильного.

Бизнесмен радостно достал электронную записную книжку.

Это было так унизительно, так унизительно.

Я сидела между ними с застывшей улыбкой на лице. Они переговаривались через меня! Он умолял «Мануэллу» (уверена, что это не настоящее ее имя) о свидании! Он совершенно не стеснялся моего присутствия. А ведь пять минут назад отказался со мной разговаривать, сетуя на усталость.

Кошмар.

Кошмар!

Сейчас я открою вам страшный секрет. Обычно люди (особенно девушки) не рассказывают о себе такого. Но я решила быть честной – так что не судите меня слишком строго.

Итак, я завидую чужой красоте. Скажу больше – чужая красота кажется мне оскорбительной. Но вот какой парадокс. Если мужчина говорит, что у меня шикарные ноги (ноги у меня и правда ничего) или красивые глаза (это тоже правда), то я ничего не имею против. Я говорю себе – да, я ему понравилась, но дело-то тут, конечно, не в глубине взора и длине конечностей, а в моем отточенном, как карандаш архитектора, интеллекте и метком, язвительном юморе.

А вот если подобный комплимент достается другой женщине, то я, иронично прищурившись, начинаю рассуждать о шовинизме и о том, что красота несправедлива.

Вот почему я ненавижу манекенщиц.

Мир против манекенщиц!

– Почему мужчины предпочитают манекенщиц? И какой любитель черного юмора навязал миллионам вполне здравомыслящих людей столь странные представления о женской красоте?! А, Лидка? Хоть убейте меня, но я решительно не понимаю, почему признанная красавица должна весить не больше карликового пуделя… Посмотри-посмотри, вон у стены стоит шпала, курит! – зашипела я. – И это красавица? Щуплая шея, спина, как стиральная доска, сорок первый размер ноги, незалеченный гастрит и сожженные кокаином ноздри – вот вам собирательный образ классической московской манекенщицы! Ты со мной не согласна? Разве не согласна, Лидка?!