Девушка на неделю - Моника Мерфи

– Вы не так долго встречаетесь. Что, если вы расстанетесь, и она решит отмстить, погубив жизни нам обоим? Мы никогда не сможем все вернуть, если правда откроется. – Адель так полна драматизма, что мне даже интересно, выходит ли она вообще из этого образа?

– Нет ни единого долбанного шанса, что Фэйбл об этом расскажет. Перестань беспокоиться. – На этом я вешаю трубку. Не хочу больше с ней разговаривать. Не хочу, и точка.

Вместо этого я еще немного, размышляя, сижу в своем внедорожнике. В салоне становится душно, окна запотевают от моего дыхания, а дождь льет все сильнее. Не хочу возвращаться в свою квартиру и проводить ночь в одиночестве. Мои мысли слишком запутаны, слишком сосредоточены на том, что сказала Адель.

Как бы мне хотелось, чтобы она никогда не рассказывала мне эту предполагаемую правду о Ванессе. Было бы намного легче жить, не зная этого факта.

Но Адель поделилась своими страданиями и снова привязала меня к себе. Как только я думаю, что освободился от ее оков, она тянет меня обратно, приковывает.

И выбрасывает ключ.

«Я выбираю тебя»

– Дрю Каллахан

Конец недели, ночь с субботы на воскресенье

Фэйбл

Не могу уснуть. Я слишком тревожусь, слишком беспокоюсь, слишком... все сразу. Мама ушла несколько часов назад, после того как я предложила ей позвонить новому бойфренду-неудачнику и помириться с ним. Он пришел спустя пятнадцать минут после ее звонка, и они отправились в свое любимое место для встреч – дерьмовый бар для местных пьяниц.

Не могу не отметить, что я работаю в баре. Знаю, что следую прямо по ее стопам, несмотря на то, как сильно сопротивляюсь. Заставляет задуматься, не так ли? Что, если мы в конечном счете обречены закончить, как наши родители, независимо от того, насколько сильно мы с этим боремся?

Даже мысль об этом угнетает, так что я выкидываю ее из головы.

Оуэн вернулся домой около пяти, его облегчение от того, что мамы нет дома, демонстрировала беззаботная улыбка и отпускаемые, может, слегка грубоватые, шуточки. Мне действительно нужно отучить его от привычки ругаться, развивающейся быстрыми темпами, но кто я такая, чтобы указывать? Я сама, черт возьми, все время ругаюсь.

Мы заказываем пиццу, и это занимает вечность, потому что сегодня – субботний вечер после Дня Благодарения, и никто в городе не хочет готовить. Смотрим потрясающий фильм девяностых годов по кабельному (единственная роскошь, за которую я с удовольствием плачу, потому что это делает Оуэна очень-очень счастливым, соответственно, и меня), пока ждем нашу еду, ахая и охая, как мы голодны.

Все это время я думаю о Дрю. О его улыбке, о том, как он прикоснулся ко мне, как смотрел, когда впервые затаскивал к себе на колени. Вкус его губ, тепло дыхания, ощущение его рук на моей обнаженной коже... Он не дает мне покоя, когда я дразню своего брата, когда смотрю кино, которое видела сто раз и даже когда я, наконец, отправляю пиццу в рот, словно не ела несколько недель кряду.

Не могу смириться с тем, что он где-то там, один, наедине со своими мыслями, воспоминаниями, своими проблемами. Я проверяю свой телефон снова и снова, надеясь, на смс, вызов, хоть что-то, но он не выходит на связь. И я не буду ему звонить.

Пока.

«Может быть, ему нужно время?» – Беседую я сама с собой поздним вечером, наблюдая, как Оуэн бросает одежду в рюкзак. Он возвращается к Уэйду на ночевку. Его друг позвонил, чтобы спросить разрешения, и я поговорила с мамой Уэйда, дабы удостовериться, что Оуэн действительно собирается туда, а не будет слоняться ночью по улицам. Я хочу доверять своему брату, но… никогда не помешает проверить.

Ему же тринадцать.

Так что я остаюсь совсем одна, но мне не привыкать. Оуэн часто ночует у друга, мама предпочитает не возвращаться домой, пока бары не закроются. Я же постоянно работаю, таким образом, в это время дома обычно никого не бывает.

Дождь по-прежнему идет, я слышу его, лежа в темноте в своей постели и уставившись на потолок широко распахнутыми глазами. Не могу выкинуть Дрю из головы. Мне нужно знать, что с ним все в порядке, что он в безопасности. Не раздумывая, хватаю телефон и быстро набираю смс, отправляя послание прежде, чем одумаюсь и удалю.

Выскальзываю из постели, иду в гостиную и сворачиваюсь калачиком на диване, укрывшись старым одеялом, переключаю телеканалы. Время за полночь. Наша неделя фальшивых отношений официально закончена.

Когда минуты превращаются в часы, я понимаю, что Дрю не собирается приходить и спасать меня. Он сдержал свое слово относительно нашего соглашения.

Моя работа «девушка на неделю Дрю Каллахана» выполнена.

Дрю

Я вырубился на неразобранной кровати прямо в одежде, даже не пытаясь укрыться одеялом. И, должно быть, проспал несколько часов, потому что проснулся слабым, дезориентированным, с болью в мышцах, сухостью во рту и урчащим животом, поскольку пропустил обед и ужин. Чего я никогда не делаю.

Взглянув на часы на прикроватной тумбочке, вижу, что уже больше двух часов ночи. Сажусь, почесываю затылок и наклоняюсь, чтобы включить лампу. Мой сотовый лежит на тумбочке, дразня меня, и я хватаю его. Нажимаю на кнопку, чтобы посмотреть, может, кто звонил или писал. И вижу это. Смс от Фэйбл, и в нем только одно слово:

«Маршмеллоу».

Вот дерьмо. Она написала мне пару часов назад. Часов. Чувствуя себя полным мудаком, я практически путаюсь в ногах, пока слезаю с кровати, запихиваю телефон в задний карман и хватаю с комода ключи. Я должен написать ответ, но это займет слишком много времени, а с учетом моей необходимости увидеть Фэйбл... Я оставил ее без помощи на несколько часов. Мысль о ее разочаровании…

Не могу этого вынести.

Я покидаю свою квартиру и выхожу под все еще льющийся дождь, залезаю в машину и выезжаю. Улицы практически пусты, только время от времени мне встречаются проезжающие автомобили. Все мои мысли сводятся к Фэйбл. Может быть, я должен был ей позвонить. Что, если она в реальной беде? Что, если она действительно во мне нуждалась, а я ее подвел?

Подъехав на парковку жилого комплекса за рекордно короткое время, я выхожу из машины и практически бегу к ее двери, вспоминая номер квартиры, из которой забирал ее, когда мы уезжали семь дней назад.

Черт. Не могу поверить, что знаю эту девушку всего семь дней. Она стала для меня всем, а я со всем своим дерьмом, наверное, стал ее худшим кошмаром.

Поднимаюсь по бетонной лестнице к ее квартире на втором ярусе, железные перила громко дребезжат от моих прикосновений, и чуть ли не отчаянно стучу в дверь. Дыхание стало тяжелым, а по моему лицу стекают капли дождя.