Простая смертная - Екатерина Оленева

– Не начинай, Эвил! – раздражённо тряхнул головой Атайрон. – Я уже порядком устал от наших споров.

– Ты устал?!..

– Да что происходит? – я попыталась встать между ними обоими, но Эвил оттолкнул меня, не то, чтобы грубо, но вполне решительно. Что было не в характере складывающихся между нами отношений.

– Драконьи полёты, Анжелика, в нашем случае не просто полёты. И в первый раз учить тебя взлетать должен был я. Я твой муж! И твой король.

– Прости, Эвил, – растерянно пролепетала я. – Я не знала. Я думала, раз ты хотел, чтобы Атайрон меня учил… и ведь он маг, он мог меня подстраховать.

– Я тоже маг! У нас одна мать и одна сила!

Заметив, как я расстроена, Эвил несколько смягчился:

– Я не виню тебя. Ты не знала. Конечно, твоей вины нет. Но ты, брат? – лицо Эвила снова исказилось злостью. – Как мне понимать твоё поведение?! Ты претендуешь на мою женщину?!

– Не говори ерунды. Я всего лишь…

– Всего лишь – что? Пытаешься взять очередной реванш?

– Я не соперничаю с тобой ни в чём. Я всего лишь хотел…

– Чего ты хотел?! Как назвать твой поступок, брат? Ты тайком обзаводишься драконом…

– Я не обзаводился тайком!

– Ты убедил меня в заговоре, который, возможно, существовал только в твоём воображении, в результате чего погибла Эденсун, – нарочито игнорируя его слова, продолжал обвинения Эвил, наступая на брата.

– Я что, сам против тебя людей нанял? Ты совсем обезумел, что ли?..

– Ты пытался избавиться от Эденсун.

– Мне было плевать на Эденсун. Ты сам разобрался со своей плясуньей.

– А теперь ты осмеливаешься летать на моём месте! С моей женой и твоей будущей королевой!

– Не пей того вина, что пьёшь сейчас. Оно странно на тебя действует. Твои обвинения абсурдны. Ты сам приказал мне подготовить свою девку к Ритуалу…

Эвил схватил брата за грудки и резко встряхнул. Ростом он был пусть немного, но выше старшего брата.

– Не смей называть девкой мою жену, брат, – на сей раз голос Эвила звучал тихо, но ярости в нём от этого словно бы только прибавилось. – Или останешься без языка. Я приказал тебе обучить её и подготовить. Но лететь должен был я сам!

– Похоже, ты готов выдвинуть против меня любое обвинение, лишь бы меня опорочить, – сжав руки брата, Атайрон заставил его разжать пальцы.

Белые от ярости, источающие волны ненависти друг к другу, оба брата в этот момент выглядели не лучшим образом.

– Прекратите! Вы, оба! Немедленно! Не произошло решительно ничего такого, из-за чего стоит ссориться. Недопонимание и опрометчивые шаги это неприятно, но не повод ссориться всерьёз.

– Не обольщайся, дорогая, – ядовито прошипел в мою сторону Чернокнижник. – Этой ссоре гораздо дольше времени, чем твоему замужеству.

– Прекрати так разговаривать с моей женой!

– А то – что?.. Рискнёшь учинить драку, как глупый мальчишка? Очнись! Я сделал всё, как ты хотел! Ты хотел эту девчонку – я сделал всё возможное и невозможное, чтобы ты её получил. Вопреки всему! И вот твоя благодарность? И не начинай песню про Первый Полёт!

– Она должна была лететь за мной!

– Ты с драконами нас застал, а не в постели! Неужели ты не понимаешь, что просто смешон? Ни ей, ни мне друг от друга ничего не надо, а будь это иначе, мы оба держались бы друг от друга подальше. Да что у тебя в голове за мысли, брат? Неужели ни один из нас с ней не достоин доверия?

– Ты! Ты смеешь говорить мне о доверии? Каждый раз, стоит мне увлечься женщиной, как рано или поздно ты обязательно встаёшь между нами.

– Твоя глупая ревность встаёт между вами, а вовсе не я.

– Убирайся! – рявкнул Эвил. – Убирайся с глаз моих – вон!

Атайрон, презрительно кривя губы, резко развернулся на каблуках и направился к выходу. Гулкое эхо множило его шаги, делая их резче и громче.

Даже драконы притихли.

Я чувствовала себя… странно. Словно воздушный цветной шарик, внезапно нарвавшийся на колючку. Только что он плыл, цветной и радостной, и вот теперь цветной, но рваный, и потому грустный лоскуток.

В глубине души мне казалось, что Эвил перегнул палку. Конечно, я о многом не знала. Что там о многом – о большинстве, но Чернокнижник действительно здорово мне помог. И в его отношении к себе я никогда не чувствовала сексуального подтекста. В чём-то он был даже до обидного безразличен.

Обнажившаяся ревнивая сторона в характере Эвила не могла не огорчать. Она произвела на меня отягощающее впечатление.

– Прости, – проговорил он, подходя ближе и обнимая меня за талию.

Я не противилась. Но скорее потому, что не осмеливалась, а не потому, то не хотела.

– Я понимаю, что сейчас выгляжу в твоих глазах бледно. Унылая участь младших братьев на фоне старших. А Атайрону всегда мастерски удавалось меня взбесить в самый неподходящий момент! Так что, если твоё мнение на мой счёт не самое лучшее, это, пожалуй, даже справедливо.

– Я хочу думать о тебе лишь хорошо, а твой брат не кусок сахара.

– Но и не кусок дерьма, хочешь ты сказать?

– Никогда бы так не выразилась, но… по сути верно. Он думал о вас. И заботился.

– Да. Ему приходилось. Мать вменяет ему это в обязанность с тех пор, как ему исполнилось четыре. Тогда у неё родился я. Чтобы заслужить её одобрения, ему приходилось делать так, как она того хочет.

– Обычное детское соперничество. Это нормально, – попыталась я смягчить момент.

– Соперничество, может быть, и обычное. Но Атайрон не обычен. Он может быть опасен. Этот зверь пострашнее драконов, которых ты так боишься.

– Что сказать? Люди всегда страшнее самого лютого зверя. Зверь ведом инстинктами, но настоящее зло способен сотворить только человек. Никто, кроме последнего, не делает зла ради зла. Это только наша, сугубо человеческая черта.

– Действия Драконов я могу угадывать и контролировать. Но Атайрон мне не подвластен. Подчас я плохо понимаю его мысли. Он рождён со странным дефектом – совершенно лишён чувства совести.

– Ты это серьёзно?

– Вполне. Мать никогда не говорила, ему не делай того или иного, потому что это не хорошо, опасно, жестоко. Она говорила: «Не делай этого, потому что я этого не хочу». Единственное существо на всём свете, что было ему дорого и только потому он прислушивался к её мнению.

– Думаю, ты тоже ему дорог.

– Надеюсь на это. Но достаточно ли дорог, чтобы он держал своего внутреннего зверя в клетке и не вредил мне?

– Ты считаешь, он на это способен?

– Я хотел бы думать, что нет. Не потому, что боюсь Атайрона, хотя, может быть, и следовало бы. В прямом противостоянии все шансы за то, что я проиграю.