Тебе принадлежу - Алиса Ковалевская

— Мы выпьем кофе, а ты можешь собираться. Выезжаем через час.

На кладбище мы приехали в сопровождении двух машин службы безопасности. Как бы ни хотелось сегодня обойтись без этого, рисковать я не стал. Теперь, когда Стэлла была рядом, жизнь приобрела особую ценность. О её жизни и говорить нечего. Пока люди из чёрного Ниссана не получат своё, нужно быть начеку. Понимая это, Стэлла не возразила, когда мы вошли на территорию погоста в сопровождении четырёх охранников. Двое спереди, двое сзади. Ещё два человека осталось у ворот и один – у машины — на тот случай, если люди из Ниссана решат пойти другим путём.

Глядя на Стэллу, сложно было представить, что это та самая девчонка, что неслась со мной наперегонки вдоль пляжа Майорки. Мне снова хотелось спрятать её от чужих глаз и одновременно с этим хотелось рычать, что она моя. Хотелось, чтобы каждый проходящий мимо шею себе выворачивал, оглядываясь на неё, и понимал – хрен. Никогда у него такой не будет, потому что она всего одна. Шикарная, непокорная, храбрая, красивая дикая кошка. Другой такой нет. Она всего одна и она – моя.

Родители Стэллы были похоронены на старом кладбище неподалёку от центра Москвы. Видные политические деятели, артисты, знаменитые музыканты…

— Мой дед тоже похоронен тут, — сказал я, когда мы проходили возле массивного чёрного памятника, отделённого от нас оградой и небольшим клочком земли.

Стэлла тут же посмотрела на меня. Судя по всему, нахождение на погосте её удручало. Глаза казались темнее обычного, на лице не было и намёка на румянец.

— Хочешь навестить его? – коснулась пальцами виска, убирая прядь волос. Мимолётный жест, наполненный неосознанной грацией.

Я засмотрелся на неё. Кажущаяся совсем хрупкой в чёрном, она была воплощением сдержанной элегантности. Доходящее до колен платье с круглым вырезом, туфли на невысоком каблуке в стиле «Шанель». Расправленные плечи, нить розового жемчуга на шее и две маленькие жемчужины в мочках ушей…

— Не сегодня, — потянув за ремешок, снял сумочку с плеча Стэллы и закинул на своё.

— Тебе идёт, — тут же заметила она.

— Dior всем идёт. — Я коснулся её спины, провёл пальцами до поясницы и приобнял. Стэлла чуть приподняла бровь. Во взгляде её читался интерес и лёгкое недоумение. – Я занимаюсь ювелирным делом, — пояснил я. – Так что не думай, что я способен только кишки ублюдкам выпускать.

— Алекс… — Она выдохнула с укором и повела плечами.— Какой же ты мерзкий…

Я прижал её ближе. Обнял крепче, кончики пальцев коснулись бедерной косточки через ткань платья. Почувствовал запах её духов.

— По-моему, это тебя не смущает.

В ответ Стэлла лишь фыркнула. Но отстраниться и не подумала, напротив, на миг прильнула сильнее, посмотрела куда-то вбок, вдаль. Бесконечные памятники и надгробья: белые и чёрные, с выгравированными датами рождения и смерти. Статуи, ограды… У одной из могил стояло несколько человек, и время от времени до нас доносились отзвуки их голосов. Я снова посмотрел на Стэллу. Познакомиться с родителями после их смерти… Мне бы хотелось для неё совсем другого. Но вернуть ей семью было не в моих силах. Зато в моих силах было стать её семьёй, и, небо свидетель, я хотел этого, как не хотел ничего иного.

Мы почти дошли до участка семьи Белецких, когда я заметил стоящего у ограды мужчину в тёмно-сером костюме. Один из сопровождающих нас охранников подал мне знак быть внимательнее, и я кивнул ему. Стэлла замедлила шаг. Простояв ещё несколько секунд, мужчина пошёл в нашу сторону. Без сомнений, тоже увидел нас. Ещё издали он показался смутно знакомым, а стоило расстоянию между нами сократиться, я узнал его. Дядя Стэллы. Появлению нашему он, похоже, не удивился. Поравнявшись, кивнул и, протянув мне крепкую руку, представился:

— Константин Белецкий.

— Александр, — чуть крепче, чем стоило, пожал я протянутую ладонь, — муж Стэллы.

— Наконец-то мы с тобой встретились лично, — перевёл он взгляд на мою жену. Та казалась напряжённой, спина её была очень прямой, глаза потемнели ещё сильнее и теперь пылали на бледном лице чёрно-зелёными угольками.

— Да, дядя, — отозвалась она мягко, с прорезавшимися в голосе хрипловатыми нотками, но мягкость эта меня не обманула. Каждая сказанная буква была произнесена с ожесточением, сдержанностью. – Я надеялась, что это случится в другой обстановке, но… — Пальцы её коснулись левого запястья. Обхватив, она потёрла его. – Получилось символично. Тем более у мамы сегодня день рождения…

— Я проездом в России, — рассматривая Стэллу, объяснил Константин, — решил навестить брата. Тем более, как ты сказала, у Эллы день рождения.

— Был бы, — слетело с её губ. – Ты не говорил, что будешь в Москве.

— Это вышло неожиданно. — Он, не скрываясь, осмотрел Стэллу с головы до ног ещё раз. – Ты очень похожа на мать.

— Спасибо. Я знаю, — сдержанно кивнула она. – Мне говорили.

На несколько долгих секунд повисла тишина, разбавляемая лишь чириканьем устроившихся на ограде неподалёку воробьёв. Лично с Константином Белецким я никогда не встречался, видел его лишь на снимках, коих, впрочем, найти удалось не так много. На несколько лет старше своего покойного брата, он мало походил на него: заострённые скулы, чёрные глаза с прищуром. Годы взяли своё, некогда тёмные волосы поседели, в уголках рта и вокруг глаз появились морщинки. За время жизни в Англии речь его приобрела лёгкий акцент.

— Рад был увидеть тебя, — наконец сказал он. – Помнится, в последнюю нашу встречу ты была совсем крошкой, — уголок его рта дёрнулся, Константин качнул головой. – Прости, сейчас я должен идти. В скором времени мы ещё обязательно встретимся. Думаю, пока я в России, нам нужно воспользоваться моментом и поужинать.

Проводив его взглядом, Стэлла, ничего мне не сказав, молча пошла вперёд. Остановилась возле ограды на том самом месте, где минутами ранее стоял её дядя. Неровно выдохнула, глядя на памятник, крепко сжала прутья и только после этого резко посмотрела на меня. Секундная тишина…

— Это он, Алекс, — выдавила она. Голос её слегка дрожал, лежащие на ограде пальцы тоже подрагивали. – Это он.

Стэлла

— Ты уверена? – только и спросил Алекс, пристально глядя мне в глаза. Черты его лица моментально стали жёсткими, взгляд потяжелел, блеснул сталью.

— Да.

Да, я была уверена. Когда-то я уже слышала этот голос, когда-то я уже смотрела в эти тёмные глаза. Непроницаемая, мёртвая темнота… Прошлое, чёткое, абсолютно понятное, оглушило меня. Я больше не была той девочкой из сна, что слышала крик собственной матери и звуки выстрелов. Я просто помнила. Вечер поздней осени, доносящийся с кухни разговор…

— С меня достаточно, Эдуард, — сухой мужской голос принадлежал моему дяде. Мне он не нравился, и во время его нечастых приездов в наш дом я практически не общалась с ним, но сейчас что-то заставило меня подойти ближе. Снова голос дяди, обращённый к отцу: – Стой на месте!