Смертельные обеты - Бренда Джойс

— А как у тебя дела? — Франческа сочла благоразумным сменить тему. — Мы всегда обсуждаем мои проблемы, хотя меня беспокоит твоя жизнь не меньше, чем тебя моя. Наладились отношения с Ли Анной? Она хорошо себя чувствует?

Рик ответил, тщательно подбирая слова:

— До самого конца недели я был занят на службе, Франческа.

— Ну, ты ведь нашел время поговорить с женой, и не раз, наверное. — Она усмехнулась своей шутке.

Брэг не улыбнулся.

— Я заезжал домой на час или два, не больше. Там все по-прежнему.

Теперь Франческа была по-настоящему обеспокоена. Это всего лишь небольшие ухабы на дороге его семейной жизни? Или нет?

— Рик, ты обязан уделять время семье. Ты не можешь жить в кабинете и прятаться на работе от Ли Анны.

— Я ни от кого не прячусь, Франческа, — холодно ответил Брэг. — Я действительно очень занятой человек.

Франческа приняла решение. Она должна навестить Ли Анну до того, как Брэги уедут из города на День независимости, что празднуют четвертого июля. Если она сможет чем-то помочь, обязательно это сделает.

Брэг неожиданно взял ее за руку, и в этот момент нос парома ударился о пирс. Франческа едва не упала от толчка, и Рик подхватил ее так, что она оказалась в его объятиях. Их взгляды встретились.

Все происходящее казалось таким знакомым, что сердце привычно ответило легким трепетом.

Рик помог ей спуститься на берег, и она отметила, что он отпустил ее с неохотой.

К ним подошел капитан:

— Надеюсь, путешествие было приятным, комиссар.

Это был румяный, дородный мужчина с густыми белыми усами.

— Все прошло отлично, — ответил Брэг. — Франческа?

Она передала Рику его пиджак и поблагодарила капитана. Мужчина развернулся и пошел на паром, а она еще некоторое время смотрела ему вслед.

Административное здание исправительного учреждения являло собой почти готическую постройку с остроконечной крышей, возвышавшейся над всеми остальными постройками. Франческа знала, что тюрьма на восемь сотен камер расположена слева, а работный дом, приют и тюремная больница — справа. На самом севере острова размещалась богадельня, где содержались нищие вдовы и сироты.

— Надеюсь, условия жизни в работном доме лучше, чем в тюрьме, Рик. Генриетта не злостная преступница. Даже поверить сложно, что она была осуждена лишь за знание того, что совершила Мэри.

— Она скрыла это на допросе, впрочем, само молчание не является преступлением, скорее всего, суду не понравилась степень ее вовлеченности в дело.

Они преодолели расстояние до входной двери, пройдя мимо заключенных, копавшихся в клумбах под наблюдением вооруженной охраны.

— Большинство этих людей осуждено за мелкие нарушения, поэтому содержатся в работном доме, а не в тюрьме с отъявленными преступниками. — Брэг открыл передней створку массивной деревянной двери и остановился. — Я буду очень переживать, если ты затеешь игру с моим братом.

Франческа была тронута, вернее сказать, взволнована его словами.

— Также и я беспокоюсь о тебе и Ли Анне.

— Пошли, Франческа, — сурово произнес Рик.

Они вошли внутрь. Темное и мрачное фойе со стойкой регистрации и местами для ожидания посетителей напоминало фойе захудалой третьесортной гостиницы. Несмотря на бедность обстановки, помещение было чисто убрано, Франческа подозревала, что над этим тоже потрудились заключенные. Брэг направился к стойке регистрации, но едва сделал несколько шагов, как открылась соседняя дверь, и ему навстречу вышел крупный мужчина с лучезарной улыбкой на лице.

— Комиссар Брэг! Какая честь видеть вас, сэр.

Начальник исправительного учреждения пожал Брэгу руку и повернулся к Франческе:

— И еще большая честь познакомиться с вами, мисс Кэхил. Я следил за вашим сенсационным расследованием по сообщениям в газетах. Вы даже более популярны, чем комиссар, и, несомненно, прекраснее. — Он хитро подмигнул.

— Не думаю, что я более популярна, но совсем не возражаю против эпитета «прекраснее». — Франческа мило улыбнулась. Она впервые видела Ричарда Кокли, и он показался ей приятным человеком с хорошим чувством юмора; его характер не вполне соответствовал поставленной перед ним задаче следить за порядком в учреждениях острова.

Они прошли за ним по темному коридору, и Франческа поежилась. Она перевела взгляд с потрескавшихся стен на окно, через которое с трудом можно было разглядеть происходящее во дворе, таким оно было грязным. Территория оказалась неожиданно чистой, как и фойе, но в воздухе витал специфический запах, производивший отталкивающее впечатление.

Впереди появились большие указатели, сообщавшие посетителям, что тюремная больница расположена справа.

— Я читал досье миссис Рэндл, — заговорил Кокли. — Дела у нее идут хорошо. В ее обязанности входит приготовление пищи, нареканий нет, проблем с окружающими не возникает. Она никогда ни на что не жаловалась, предпочитает проводить время в одиночестве. Я бы сказал, она — идеальный заключенный.

— Приятно слышать, — кивнул Брэг.

— Ей назначен срок шесть месяцев, верно? — уточнила Франческа, взглянув на табличку, указывающую дорогу к работному дому.

— Да, ее выпустят 22 октября. — Кокли толкнул железную дверь. — Спальные комнаты наверху. У нас более трех сотен различных мастерских.

Они опять пошли по темному коридору, звуки улицы сменились скрежетом и жужжанием инструментов, используемых рабочими. Франческа заглянула в первую дверь и увидела несколько дюжин женщин в серых тюремных одеждах, строчащих что-то на швейных машинах. Все они молчали, погруженные в работу.

— Прошу сюда, — радостно пригласил мистер Кокли.

Он толкнул двойные двери, и они вошли в огромное помещение кухни, в которой стоял невообразимый грохот кастрюль и сковород. Вокруг печей и плит сновали несколько дюжин людей.

— Эта кухня кормит всех обитателей острова, за исключением содержащихся в тюрьме, — громким голосом объяснил мистер Кокли.

Франческа увидела пробежавшую под столом мышь и подумала, что, наверное, это лучше, чем тараканы. Стоило ей так подумать, как она заметила таракана, скрывшегося в стенной щели.

К ним подошел охранник и обменялся несколькими фразами с начальником. Франческа внимательно рассматривала работников кухни и неожиданно увидела Генриетту, ставившую в печь огромный противень.

— Вон она, — сказала Франческа Брэгу, уже вглядывающемуся в лицо женщины.

Та закрыла дверцу печи и повернулась. От удивления глаза ее расширились.

Франческе было жаль, что Генриетта оказалась в работном доме. Когда-то она была толстушкой, сейчас же перед ней стояла очень худая женщина, казалось, за несколько месяцев она постарела на десять лет, некогда светлые волосы стали совсем седыми. Вместо красивой прически ее кудри были убраны в простой хвост.