Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин

Партнеры до воссоединения пребывали в жутком волнении, и все, что о виновниках переполоха в этот момент думали, выдал им по полной программе Симонян, а не Яшин, кому душеспасительные выволочки обычно приписывались репутацией «непримиримого» ко всяким отклонениям. Но в подобных случаях он как раз скорее замолкал в переживаниях, не считая себя вправе учить взрослых людей уму-разуму – каждый поступал в меру своей ответственности. Стрельцов смыл пятно с себя, а заодно и приятеля отличной игрой плюс забитым голом, и обрадованное начальство, готовившееся было к расправе по возвращении в Москву, махнуло рукой – победа все списала.

Подготовка к визиту на мировой чемпионат в Швецию с самого начала 1958 года шла вкривь и вкось. Нудный 40-дневный сбор в Китае настрою команды не способствовал. Последняя контрольная игра в Москве, она же первая в истории встреча с национальной командой Англии (1:1) не сулила на чемпионате нашей сборной ничего хорошего – хозяева поля играли в переполненных Лужниках крайне невыразительно, к тому же травмировался капитан команды Игорь Нетто.

Последние несколько дней перед выездом добавили неприятностей, да еще каких. Г.Д. Качалин много позже признал свою (разделенную с начальником команды В.В. Мошкаркиным) оплошность, отпустив игроков до следующего утра со сбора в Тарасовке. В полдень, когда те уже успели вернуться обратно, на спартаковскую базу, предоставленную сборной, подъехала милицейская машина и увезла Стрельцова, Татушина, Огонькова. Последних двух – из сборной навсегда. Все трое накануне отправления в Швецию были отчислены. Стрельцов возвратился в нее почти через 10 лет, после отсидки в лагере, где отбывал срок за изнасилование. Татушин и Огоньков проходили по делу как свидетели.

Команда отправилась на первый свой чемпионат мира деморализованной и в Швеции не могла избавиться от этого душевного гнета. Исчезновение из состава трех основных игроков восполнить так и не удалось, возможность маневрировать равноценным резервом радикально ухудшилась. Поражает точность понимания ситуации и моральных оценок, вынесенных по этому печальному поводу Львом Яшиным. Что думалось в те дни, он передал почти 20 лет спустя в словах, с которыми каждый нормальный человек должен согласиться и сегодня, когда «дело Стрельцова» разобрано по косточкам:

«Тогда мы не знали подробностей дела и тяжело переживали случившееся: в беду попали люди, жившие с нами бок о бок, люди, с которыми соединила нас футбольная судьба. А где-то в глубине души, рядом с жалостью и надеждой, жило чувство обиды на них. Мы готовились к первенству мира, а в этот момент трое тех, кого мы считали своими товарищами, устраивают где-то на даче ночную попойку, не берегут себя, попадают в какую-то темную историю и в конце концов наносят команде страшный удар – надо ли объяснять что значит для команды потеря сразу трех ведущих игроков?»

Тем не менее стартовый матч в «группе смерти» 8 июня 1958 года в Гетеборге против англичан советская сборная, в отличие от майской встречи, провела легко и убедительно, много комбинировала, вела 2:0 (Никита Симонян, Александр Иванов). Лев Яшин на пару с Константином Крижевским то и дело снимал мяч с головы почти двухметрового Дерека Кевана, вытаскивал из самых углов, только раз не успев предотвратить удар головой, нанесенный рыжеволосым центрфорвардом. Но даже пропустив гол, команда уверенно двигалась к выигрышу. «Русские присвоили себе все аплодисменты, предназначавшиеся для англичан», – писала «Стокгольме тиднинген».

Однако судейское вмешательство за пять минут до финального свистка неожиданно привело к пенальти и ничейному исходу – 2:2. Если Крижевский и нарушил правила, то явно за пределами штрафной площади. Яшин в отчаянии от вопиющей несправедливости швырнул кепку в венгерского арбитра Иштвана Жолта. Хорошо, тот не заметил, окруженный протестующими игроками. Владимир Кесарев слышал ответ судьи на ломаном русском: «Нечестно? Несправедливо? А вы в 56-м честно поступили?» – явный намек на ввод советских войск в Будапешт. По поводу этого злосчастного пенальти шумела не только советская – вся европейская печать, да что толку: потеря очка в дальнейшем обернулась тяжелыми последствиями.

Руководитель советской делегации зампред Спорткомитета Д.В. Постников, опытный зубр, еще в 1945 году возглавлявший тур команды «Динамо» по Британии, каждый день держал связь с Москвой. История умалчивает, кто и чье недовольство транслировал ему в очередном телефонном разговоре, но поступило требование унять радиокомментатора Николая Озерова: «Что это он заладил – Яшин да Яшин, как будто нет других игроков. Такое впечатление, что игра не отходит от наших ворот»… Постников передал замечание предельно деликатно:

– Не мне тебя учить, Коля, как вести репортаж. Но просили учесть.

Николай Николаевич пожал плечами. Он, конечно, человек был чрезмерно восторженный, к спортсменам питал слабость, Яшина любил особенно, мог перебрать в эпитетах, но переправить игру к противоположным воротам, когда во втором тайме насели англичане, вряд ли было ему под силу.

Через три дня в Буросе советским футболистам противостояла сильная в то время сборная Австрии, располагавшая сразу «двумя Кеванами» – Хансом Буцеком и Карлом Сенековичем. Яшин записал в свой реестр еще один блистательный матч, ко всему прочему отразил пенальти. Советский футбольный голова Валентин Гранаткин даже с места сорвался, ринулся вниз по ступенькам трибуны с отчаянным криком:

– Лев, поправь позицию!

Такова была реакция бывшего вратаря, когда Яшин изготовился к 11-метровому не посредине между стойками, как полагается, а левее центра ворот. Но это была расчетливая приманка, на которую попался Буцек. Яшин намертво поймал сильно пущенный мяч. Это было не единственное решающее вмешательство вратаря в ход игры. Недаром после нее два австрийских игрока вместе с тренером явились в нашу раздевалку с поздравлениями и сувенирами персонально Яшину, а солидная «Дагенс нюхетер» все объяснила просто и коротко: «Все русские – обычные люди, исключая Яшина. Это какое-то изваяние из камня». Озеров, начисто забыв предписание из Москвы, реагировал на взятый пенальти со свойственным ему темпераментом: «Какой бросок! Какое хладнокровие! Яшин, только Яшин способен совершить такое чудо!»

Между прочим, Яшин успешно повторил свой фокус, отражая пенальти в матче сборных Югославии и Европы (2:7), специально организованном для сбора средств пострадавшим от землетрясения 1964 года в Скопье. Югославский снайпер Бора Костич рассказывал: «Смотрю, вратарь занял неправильную позицию, ближе к одной из стоек. Разбегаюсь, занес ногу для удара и только тут соображаю: ведь в воротах-то Яшин. Ну, думаю – это же ловушка. Попался, словно мальчишка!» Как потом комментировал другой наш игрок сборной Европы – Валерий Воронин, «Яшин вежливо пригласил бить в удобный для него угол». После финала Кубка Европы 1960 года это был еще один реванш югославскому голеадору за унижение «хет-триком», который так и остался единственным в карьере Яшина («Црвена звезда» – «Динамо», 4:1 в 1959 году).

Лев Яшин во время тренировки