Большая книга ужасов 71 - Елена Усачева

На кладбище их ждало большое удивление. По переднему краю кладбище было обнесено ажурным крашенным в коричневый цвет деревянным забором. У ворот значилась табличка, что они стоят на пороге погоста общины Мортинсаари.

Дальше удивляться оставалось только обитателям самого кладбища.

Но это все было вчера.

После ночных призраков, беготни, Костиного купания настроение было не очень походное. И правда хотелось домой. Светик даже маме позвонила. Мама традиционно спросила, все ли у нее хорошо, как там Глеб. Конечно, у них все было хорошо – не станет же она расстраивать маму из-за пустяков. Подумаешь, ночью плохо спали. А то еще мама потребует немедленного возвращения.

Чтобы прогнать тягучее неприятное состояние, после завтрака сговорились еще раз сходить на кладбище. Анька вооружилась фотоаппаратом, чтобы все фиксировать.

Прелесть места была в том, что на острове никого не было. Совсем никого. Поэтому лагерь можно было оставлять без присмотра. Если кто и придет – только медведь. А от него никакой сторож не защитит. Захочет косолапый себе что-нибудь взять – возьмет.

Настроение было не очень хорошее, а тут еще Глеб завел странный разговор:

– А знаете, чем все закончилось на перевале Дятлова?

– Каком перевале? – выбежал вперед Костик.

Светик мрачно хмыкнула – сейчас ему все объяснят. Так объяснят, что живот заболит.

– Много лет назад в феврале на Северном Урале погибли туристы. Студенты. Десять человек. Профессиональные походники. Их вел Дятлов, профессиональный альпинист, между прочим. Когда через месяц группу нашли, все оказались без одежды далеко от палаток. Врачи установили, что в основном они просто замерзли, у парочки были сломанные кости. Но больше всех медиков удивило, что кожа у мертвецов была коричневого цвета.

– О! А я слышала об этом! – обрадовалась Анечка. – Еще американцы фильм сняли.

Костян сбил шаг, засопел.

– Дурацкий фильм, – равнодушно заметил Глеб. – Они там всё на инопланетян свалили, как будто мутантов из тех туристов сделали. А на самом деле все было не так. Эти студенты оказались совсем дурными. Перед последней стоянкой они нашли святилище местных жителей и все там перевернули. Что-то побили, что-то с собой забрали. Местные обиделись и в погоню отправились. Дождались, когда эти дураки разобьют лагерь, обкурили их ядовитым дымом, от которого галлюцинации начинаются. Студенты перепугались и рванули из палаток кто в чем был. Обратно местные их не пустили, вот все и померзли. Кожа коричневой стала тоже от дыма. Одного, самого буйного, местные пристрелили, кого-то просто побили. Ружье, из которого стреляли, через пятьдесят лет всплыло. По нему и установили, что это местные туристов положили.

– Круто, – мечтательно выдохнула Анка.

Светик от удивления споткнулась на ровном месте. Вспомнилась ночь, качание палатки, ползущий туман, непонятные вздыхания. Чего же тут крутого? И так – мурашки по коже, а здесь еще такие рассказы…

– А договориться нельзя было? Чего сразу убивать? – прошептала она.

– Нечего было на капище лезть! – авторитетно заявил Глеб.

– Вот, – важно прошел мимо Костян, он возвращался за кепкой и сейчас нежно нес ее в руках, – теперь вас всех попереубивают тут. Вам кранты, а я домой вернусь.

– Все вместе и пойдем домой на лодке через реку, – ехидно бросила Светик.

Костик сейчас был настолько противен, что его хотелось стукнуть.

– Через какую реку? Здесь озеро! – с торжеством произнес Костик, заранее радуясь, что собеседник ошибся.

Светик ждала этих слов, поэтому повернулась и торжественно произнесла:

– Реку Стикс, балбес. А повезет нас Харон.

Идущий впереди Глеб довольно фыркнул. В такие моменты сводного брата Светик любила особенно крепко.

Костян почувствовал недоброе, насупился.

– Или надеешься, что тебя в живых оставят? – не унималась Светик. – После твоих-то криков!

– Я кресты не ронял, – с дрожью в голосе произнес мелкий. – Ничего со мной не будет. А вы все помрете.

– Это непременно, – согласился Глеб. – Все.

Костян рыкнул от бессилия их переспорить.

– Ну, ну, не обижайте нашего мальчика, – Анка появилась из зарослей с ладонями, полными черники. – Он наш, поэтому он хороший. – Одну горсть она отдала Костику, другую Светику, Глебу она жизнерадостно улыбнулась перемазанными в черничном соке губами. – И чего, вы правда думаете, что нас ночью хотели убить из-за того, что на кладбище пошумели?

– Хотели бы – убили, – философски изрек Глеб. – А так – только пугали.

– Первый день пугают, – задумчиво произнесла Анка, – второй – одного возьмут, потом второго… Сколько мы тут собирались быть?

– Про одного мне нравится, – доедая ягоду, пробормотала Светик и уставилась на Костика. Тот в ответ всхлипнул и ткнулся в плечо сестры.

– Вряд ли у призраков есть чувство юмора и они умеют считать, – пожал плечами Глеб. – На перевале Дятлова все было сразу – залезли на капище, ночью пришли с разборками. Студенты, наверное, умоляли простить их, обещали больше так не делать, все вернуть и отремонтировать. Но духи – это серьезно. Там нет человеческой логики. Нарушил – заплатил жизнью.

– И стащили-то небось какие-нибудь бусы или камешки переставили, – задумчиво произнесла Светик. – Ничего серьезного.

– В мистике нет несерьезного. Там каждый камешек на своем месте, – со значением произнес Глеб.

– Убивали дятловцев не духи, а люди, – напомнила Светик. – И потом кладбище – это же не шаманское место!

Светик чувствовала, что зря завела этот разговор, но остановиться не могла. Но тут ответила освободившаяся от Котиных рыданий Анка.

– Место не шаманское, но свои духи тут тоже бродят, – подлила масло в огонь подруга. – И еще такие… – она покрутила пятерней, – обиженные.

– Но послушайте, – не сдавалась Светик. – Я у Ремарка читала. Там на кладбищах свидания устраивали. А в Томе Сойере так вообще покойников выкапывали. И никто мертвых не боялся, ни за кем потом не приходили. Мы-то что сделали?

– Наверное, что-то сделали, – пожала плечами Анка, отрываясь от настройки своей сложной техники.

За разговорами они дошли до края леса. Оставалось повернуть направо, чтобы оказаться около коричневого забора.

Глеб задержался, но быстро догнал сестру:

– У Ремарка и Твена были католические кладбища. Там проще. А здесь всего намешано. Еще финские духи бродят. Чего там у них в головах – вообще непонятно.

Кладбище тянулось по верху лесистого долгого холма. Справа-слева тропинки клонились в разные стороны кресты. Места как раз хватало на несколько участков, дальше холм скатывался в низинки. Было такое ощущение, что в какой-то момент земля тут поднялась, чтобы вознести души покойных поближе к небу. А потом сил держать такую махину у земли не стало, и она опустила руки. Но теперь уже сами покойники удерживали свою землю неподалеку от неба. Так получился длинный узкий холм с могилами. Как только кладбище заканчивалось, холм спадал, переходил в поле, где и доживал свой век тот самый коровник, где когда-то работал дядя Лёка.