Магия горит - Илона Эндрюс

Тату, значит.

Зубчатые знаки, выгравированные на башке монстра, внезапно обрели смысл, сливаясь в слово силы. Затылок взорвался болью, утопившей мир в огненном всплеске.

Я не могла ни вздохнуть, ни крикнуть, не ощущала ничего, кроме урагана боли, сопротивляясь слову. Нужно завладеть им, иначе оно выжжет мой разум. Я должна его произнести.

Горло сковало, голос отказывался повиноваться. Меня пронзила такая мука, будто в каждую клеточку тела вонзали иголки, а затем я буквально взорвалась и выкрикнула, лишь бы все это прекратить:

– Осанда!

Как же больно…

Умираю.

Действительность обрушилась на меня с кристальной четкостью. Монстр тяжело грохнулся коленями на асфальт. Сквозь разорванные мышцы выглядывали белые осколки костей. Угад застонал, и стон его был исполнен потрясения и боли.

Преклонись! Слово велело жертве опуститься на колени. А я-то надеялась на что-то вроде: «Вали отсюда и сдохни».

Угад сжимал и стискивал меня из последних сил, но по сравнению с муками, которые я пережила, овладевая словом силы, железные лапищи монстра казались легким поглаживанием.

И какая разница, Кейт! Прикончи его, потом будешь сравнивать.

Левой рукой я перехватила «Погибель», полоснула шею Угада поперек, прямо под подбородком, отворяя второй влажный и красный рот. Брызнула багрово-серая кровь. Пасть чудовища распахнулась в последнем безмолвном вопле.

Я освободилась. Угад рухнул на землю, превратившись в лужу, попутно окропив меня маслянистой жидкостью. От прикосновения чуждой магии мои губы загорелись.

Отплевываясь, я попыталась стереть липкую жижу с лица, чтобы открыть глаза, но только еще больше размазала эту гадость. Рот покалывала моя собственная кровь. Нос разбит, не повезло. Полезла в карман за какой-нибудь тряпкой – иначе придется спалить тут все дотла, чтобы скрыть свою магию. Вслепую вытащила бинт, вытерлась и наконец открыла глаза.

Кровосос лежал, не шевелясь. Его грудная клетка превратилась в мешанину сломанных ребер, след из ошметков того, что прежде являлось сердцем, вел прямо к Дереку, распростертому на спине. Волчонок не шевелился. Над телом оборотня парила рива, обвивая волосами его горло. Нас разделяло футов сорок. Мне ни за что не успеть.

– Сдавайся, или он умрет, – произнесла тварь голосом пастыря.

Отбросив бинт, я потянулась к метательному кинжалу на поясе.

– Он сдохнет! – прошипел пастырь.

Я швырнула нож. Лезвие воткнулось в голову ривы, и ее глаз лопнул, как перезрелая виноградина. Тварь отбросило назад, и я принялась бросать в нее один за другим акульи зубы. Треугольные клинья пробили ей глотку и щеки. Она покачнулась, уставилась на меня зияющей дырой глазницы и растеклась в прямом смысле слова.

Я подбежала к Дереку и приложила ухо к его груди. Сердцебиение прослушивалось. Сильный и ровный ритм.

Голова оборотня была перепачкана кровью вампира. Ранен ли сам Дерек – определить невозможно.

– Дерек!

Господи, кем бы ты ни был, я сделаю что угодно, только не дай ему умереть!

Веки оборотня дрогнули, пасть приоткрылась, и он медленно сел.

– Где болит?

Что это я?! В боевой ипостаси способны разговаривать только самые сильные перевертыши. Дерек к ним не относился.

– В-з-з-де, – невнятно, но вполне узнаваемо прорычал он.

– Везде?

Тот кивнул.

– Н-мано.

– Все нормально?

Новый кивок.

Я чуть не расплакалась от облегчения. Грудь прямо камнем придавило.

– Ты можешь говорить в боевой форме!

– Дыа. Трнируюс.

– Тренируешься. Молодец, – я тихо рассмеялась. – Здорово!

Дерек ухмыльнулся. Между кривыми клыками, влажными от слюней, застряли клоки мяса вампира, и я едва не распрощалась с содержимым желудка.

– Давай-ка делать ноги, красавчик, пока Племя не набежало… или мы никогда отсюда не выберемся.

Я подобрала свой бинт, взяла лошадей, и мы убрались прочь как раз в тот момент, когда первые всполохи магии некромантов возвестили о прибытии разведчиков Племени.

Волчок прихрамывал на левую ногу. Лошадь отказалась везти Дерека, и я ее понимала: мне бы тоже не захотелось тащить на себе нечто демоническое, испачканное в крови нежити и в придачу смердящее волком.

Поэтому продвигались мы очень медленно.

Через три квартала я реквизировала у какой-то старушки ветхую двуколку. Впрочем, «реквизировала» – слишком громко сказано. Я попросту сверкнула значком и пообещала ей куда больше денег, чем имелось в моем распоряжении. Поскольку саблю я пока не вложила в ножны, а мои волосы и физиономию украшали дивные полосы засохшей крови, она решила, что спорить со мной не в ее интересах – берите, мол, имущество, только не причиняйте вреда.

Я велела выставить счет ордену, упаковала Дерека в коляску, сзади привязала своих лошадей, и серый в яблоках тяжеловоз потащил нас в капитул.

Минут через пять Дерек вырубился. Его кожа треснула, оборотень задрожал… И вот уже на месте парня сопел огромный серый волк. Чтобы поддерживать боевую форму, требовалась огромная концентрация. Оставленное же на произвол судьбы тело превращалось либо в человечье, либо в звериное. Наверное, в связи со Вспышкой животная ипостась отнимала меньше сил. В том и беда с перевертышами: каждый раз, когда эти шизоиды, фанатично преданные Стае, перенапрягаются, они нуждаются во сне или в еде.

Впрочем, если бы мне пришлось схватиться со зрелым, слетевшим с катушек вампиром, я бы тоже захотела вздремнуть. Дерек прикончил кровососа. Сам! В одиночку, без магии, лишь зубами, когтями и чистой решимостью. Просто потрясающе. Похоже, у меня в двуколке катается следующий альфа волков. Надеюсь, прорвавшись в элиту, он не забудет свою боевую подругу.

Закат догорел. Магия снова исчезла, да так резко, что от нее не осталось и следа. Но город знал, что она только затаилась и ждала, как оголодавший хищник в ночи, готовый броситься в любую секунду.

Голова раскалывалась от боли. Ребра ныли при каждом вздохе, но, кажется, обошлось без переломов. Спасибо вселенной за маленькие радости!

Мало-помалу мозг пришел в себя и начал соображать, сначала медленно, как заржавевшая мельница, а затем быстрее, стараясь разобраться в бессмыслице, которую нагородил пастырь. Вроде как Великий Ворон ведет армию.

Войско рив может натворить немало бед. Как-то не хотелось подробнее воображать подобную картину.

Итак, что у нас имеется? Отряды рив под предводительством Великого Ворона. Может, пастырь имел в виду Морриган?

Но стрелок сделал из ривы в расщелине дикобраза. Бран служил Морриган. Когда я потребовала поклясться ее именем – он заколебался. Поступок человека, не желающего оскорбить богиню-покровительницу.