Холодное блюдо - Анна Викторовна Дашевская

не только Петелина. Пора вести дело к финалу.

Алекс посмотрел на часы и встал:

– Завтра. Ладно, пойду я. Десятый час, может, от ужина мне хоть десерт достанется. На сколько ты Петелина на допрос вызовешь?

– Вызвал уже. Твоего приятеля Сошникова на девять утра, и дальше каждый час. Пархомов, Новикова, Мушинский…

– У них вроде экскурсия какая-то?

– Во второй половине дня. Поэтому пассажиры с утра, а персонал – после обеда.

– Поприсутствовать позволишь?

– Жду к девяти, комната для допросов номер два.

– Номер два? – фыркнул Верещагин. – Из скольких?

– Из двух. Нам хватает, знаешь ли!

Ужинали в ресторане яхты.

Вопреки ожиданиям, Алекс пропустил только закуски. Да и то один из стюардов сразу же подал ему салат, холодный ростбиф и прочее. Быстро проглотив поданное, сыщик перестал, наконец, чувствовать себя каким-нибудь ризеншнауцером, которым чувство насыщения неведомо, и обратил внимание на то, что происходило вокруг. А вокруг было странно. Компания разделилась на три группы, и, словно демаркационные линия, между ними стояли пустые, никем не занятые столы. Лиза жалась к Казакову, Лариса Новикова (надо же, а она, получается, не уехала в Москву?) не поднимала глаз от бокала с вином, Пархомов задумчиво гонял по тарелке горошину. Несмотря на идиллический тёплый вечер, плеск волн и яркие звёзды, казалось, что в ресторане разлито густое, как кисель, напряжение. Хоть ножом режь…

– Что произошло? – спросил шёпотом Алекс, наклонившись к Сошникову.

– Повара наши наконец сцепились, – ответил тот так же тихо.

– Повод?

– Да ерунда какая-то, – фыркнул Владимир. – Что-то вроде того, когда следует солить бульон, в начале варки или в конце. Чуть до драки не дошло…

– Не дошло?

– Растащили.

– А кто с кем?

– Ты помнишь, как они на конкурсе в последний раз разделились, молодежь против мэтров? Вот и тут так же. Сцепился Казаков с Мушинским, а дальше все приняли горячее участие. Эдуард Михайлович рявкнул, журналисты за руки держали… Справились. Неудивительно, вообще говоря, – добавил он. – Неделя прошла, убийца не найден, а ведь каждый понимает, что это один из них. Так ведь?

– Ещё пара дней, и всё будет решено, – уклонился Алекс от ответа.

Тут засигналил коммуникатор Пархомова, он извинился и вышел на палубу. А когда вернулся, был мрачнее тучи.

– Прошу минуту внимания, – громко сказал он, постучал ножом по бокалу. – Мне сообщили, что Марина Красовская умерла в больнице.

Кто-то из женщин ахнул.

Более ничего не добавив, Эдуард сел и стал ожесточённо резать мясо.

Глава 12. Ярославль, продолжение

Борщ из карасей (Постный или скоромный)

Выдать:

1½-2 фунта карасей. 1 морковь. 1 петрушку. 1 сельдерей. 1 луковицу. 15–20 зерен англ. перца. 2–3 шт. лаврового листа. ⅛ стакана прованского или ¼ фунта чухонского масла. 2–3 грибка. ½ фунта свеклы. ½ кочна капусты. Уксуса или стакана 1½ свекольного рассола. 1 ложку муки или 2–3 сухаря обвалять караси.

1 морковь, 1 петрушку, 1 сельдерей, ½ луковицы, 15–20 зерен английского перца, 2–3 штуки лаврового листа, 2–3 грибка сварить, процедить; в процеженный бульон положить на несколько частей разрезанную капусту и очищенную нашинкованную свеклу, сварить. ½ мелко изрубленной луковицы поджарить докрасна в 2 ложках прованского или 1/16 фунта сливочного масла, смешать с ложкой муки, подправить борщ, влить немного уксуса или свекольного рассола; 1½ или 2 фунта карасей, т. е. штук 6–8, обвалять слегка в муке или сухарях, поджарить хорошенько в масле; перед самым отпуском опустить в борщ, раз вскипятить.

Е.И.Молоховец «Лучшие рецепты для современной хозяйки», изд. 1861 г.

Тьма его знает, отчего, но сегодня с самого начала Верещагину казалось, что допрашиваемые врут. Все врут, поголовно.

Давний приятель Сошников невесть отчего смущался, мямлил и не мог вспомнить даже число, с которого начался круиз.

Бизнесмен Пархомов напряжённо о чём-то думал, на вопросы откликался не сразу и отвечал так расплывчато, что спрошенное хотелось повторить, а потом ещё трижды уточнить.

Мушинский похохатывал и шутил, главным образом неуместно. А когда лейтенант Ковригин поинтересовался разговором, что случился у Михаила Мартемьяновича в вечер отплытия, тот сделал большие глаза и ото всего стал отпираться.

Николай Борисов всячески отрицал какую бы то ни было связь с Ольгой, и запись в её дневнике его ни в чём не убедила. Он внимательно просмотрел показанную ему копию страницы и криво усмехнулся:

– Вам не кажется, господин лейтенант, что инициалы НБ могут принадлежать кому угодно? Таких, я думаю, только в Москве сотня тысяч. Что-то ещё есть? Нет? Ну вот, я же сказал вам, что Ольга Бобровских на меня не работала! Я её вообще практически не знал…

Кажется, не производили впечатления записных лжецов только сомелье Новикова и Сергей Казаков. Когда Сергей попрощался и ушёл, Алекс дезактивировал амулет незаметности и спросил:

– Твои впечатления?

– Такие свидетельские показания даже детсадовцы давать постеснялись бы, – поморщился Ковригин. – Что с ними случилось? Что-то вчера вечером произошло на яхте?

– Да ничего! То есть, к концу дня произошёл конфликт между, так сказать, приверженцами старой кулинарной школы и её ниспровергателями, едва ли не до драки, но всё удалось затушить, – стал добросовестно перечислять Алекс. – За ужином сидели, разделившись, соответственно, на молодёжь и стариков, молча, практически без разговоров. Ну, разве что на уровне «передайте соль». Часов в одиннадцать Пархомову позвонили на коммуникатор. Он вышел из ресторана, поговорил, а вернувшись, сообщил о смерти Красовской. После этого все разошлись по каютам. Я пристроил в коридорах амулеты наблюдения, часов до двух не спал – никто не выходил. Стюарды ушли к себе на нижнюю палубу около полуночи, тоже не выходили больше.

– Странно, что ж они сегодня такие все… – Ковригин пощёлкал пальцами, подыскивая слово. – Ненатуральные!

– Значит, или что-то произошло вчера ещё до моего прихода, о чём мне не рассказали, или утром за завтраком. Я-то ушёл рано…

– Ну да, ну да, – лейтенант о чём-то напряжённо думал. – Рано. Имей в виду: Красовская жива. И даже пошла на улучшение. Сегодня вечером её собираются вывести из магического сна.

– Ты полагаешь, убийца на сообщение о смерти попадётся?

– Не знаю. Ну, я бы на его месте расслабился, как минимум, но я-то на своём. Ладно, давай перекусим, да через сорок минут у нас продолжение банкета, экипаж будем допрашивать.

– Ты иди ешь, а я пойду поймаю Пархомова и Сошникова и попытаюсь выяснить, какого Тёмного они тут… – не сумев подобрать выражение, он только плюнул. – К допросу Петелина вернусь.

Босс и его помощник были на яхте, в баре. Владимир закопался в бумаги, сверял какие-то цифры и ругался шёпотом. Пархомов крутил в руках чашку с остывшим кофе.

Верещагин подошёл к столу, за которым они сидели, оседлал стул и предложил:

– Колитесь, господа.