Невеста поневоле - Айрин Лакс

– Я попросил бы убрать эти фото. Они до сих пор пугают мою невесту, – говорит Анваров.

– Рекламная пауза, – улыбается ведущий.

В тот же миг к нам бросаются визажисты, чтобы подправить макияж.

– Гектор! – шипит Анваров в сторону своего помощника. – Что всё это значит?! Я ясно дал понять, чтобы это не всплывало!

– Всё под контролем, – отвечает Гектор. – Ведущий будет задавать только правильные вопросы! Не переживайте. Это сыграет нам на руку!

– Я тебя удавлю, – серьёзно говорит Анваров.

Он взбешён, потому что Гектор решил сыграть в обход его мнения. Но через мгновение Ильяс натягивает на лицо благодушное выражение и улыбается на камеру как ни в чём не бывало.

Анваров ведёт себя безупречно и на ура отыгрывает роль перед камерами, слепящими вспышками. Но едва пресс-конференция заканчивается, и мы оказываемся за закрытыми дверьми, вдали от посторонних глаз, он набрасывается на Гектора.

Я не успеваю даже вскрикнуть. Вижу только чёрный росчерк угольного костюма Ильяса, а в следующий момент Гектор летит на пол, отплёвываясь кровью. Ильяс замирает над ним, как коршун. Пальцы крепко сжаты в кулак, а лицо превращается в жестокую маску бойца. Его взгляд сканирует мужчину. Он выбирает, куда ударить в следующий раз, догадываюсь я. Сбрасываю оцепенение и, превозмогая сильнейший страх, подхожу к нему, повисая на широком плече.

– Что ты творишь? Зачем ты бьёшь его?

Ильяс стряхивает мои руки со своего плеча произнося:

– Тебе лучше не вмешиваться, Леся.

При этом Анваров не сводит взгляд с Гектора, распростёртого на полу. Вся прочая команда – визажист, стилист и две девочки на побегушках предпочли ретироваться прочь. В сторону выхода шагает и Татьяна, стремясь не цокать каблуками. Но Ильяс пресекает её попытку выбраться под шумок.

– Стоять! Твой непосредственный босс накосячил, – Ильяс сканирует Татьяну с ног до головы и обратно. – Что ты знаешь об этом?

Охранники занимают место по обе стороны двери. Теперь покинуть комнату получится только с разрешения Анварова. Но он намерен разобраться во всём.

– Я знаю о конференции лишь то, что Гектор мне позволил, – спокойно отвечает Татьяна, но она немного нервничает, опасаясь гнева Ильяса. – Я работала над вопросами для Олеси. Босс не разрешил мне совать нос в то, что было связано с эко-активистами.

– Это так?

– Да, всё верно, – гундося отвечает Гектор. Он поднимает руки в защитном жесте и отползает назад, к стене. – Я сам занялся этим.

– Чем? Утечкой? Я дал приказ. Ты его не только не выполнил, Гектор, но и дал этой информации разойтись. Я был против!

– Знаю-знаю, но мы… сыграли на этом. Рейтинг, Ильяс Тимурович, ваш рейтинг взлетел! Нам удалось выставить эко-активистов в чёрном свете, все сопереживают вам и поддерживают грандиозное строительство! Вы…

Гектор говорит ещё и ещё, захлёбываясь словами. Он расписывает огромное количество плюсов. И если я хоть что-то успела понять в закулисных интригах, то он смухлевал, обойдя приказ Ильяса не распространяться о тех выстрелах с бутафорской краской.

Помощник Анварова спровоцировал волну сочувствия, размазал агрессивно настроенных активистов и склонил чашу симпатий на сторону Ильяса. Гектор прав – Ильяс только выиграл от этого!

Но Анваров не отдавал такого приказа. Вот в чём соль.

– Ты действовал за моей спиной.

– Но результаты… – пытается вставить несколько слов Гектор.

– Засунь в задницу свои результаты. Ты пошёл против моего слова. Поставил свои решения выше моих. Ты подставил меня. Точка… Плевать на результаты. Сегодня выгорело, завтра всё может пойти прахом, – чеканит Ильяс. – В чём ты ещё пошёл против моего слова, Гектор?

– Ни в чём, Ильяс Тимурович. Мамой клянусь, больше ничего… Каюсь, я увидел блестящую возможность повысить рейтинг и воспользовался ею. На свой страх и риск, но это единственное упущение, клянусь! – Гектор промокает вспотевший лоб платком и пытается встать.

– Сиди на месте! – Ильяс поворачивает голову в сторону охранников. – Набери номер Горбунова. Я хочу, чтобы он обыскал офис Гектора. Немедленно!

– Зачем?! – восклицает Гектор. – Я верен вам и вашим интересам, Ильяс Тимурович. Работаю на вас уже не первый год и…

– И ты зажрался, возомнив о себе, будто можешь решать за меня. Это ошибка. Ты предал моё доверие. Я не прощаю такое. И теперь я сомневаюсь…

Глаза Гектора округляются и наполняются ужасом. Я понимаю, что он виноват в чём-то, но думаю, сейчас он искренен и не пытается солгать ещё больше.

– В чём вы сомневаетесь? – шепчет Гектор обескровленными губами.

– Ты подсуетился с конференцией. Может быть, и то липовое покушение с выстрелами краски организовал ты? – предполагает Ильяс. – Мои люди выяснили, что информацию им скидывали анонимно. От благожелателя. Вдруг ты и есть тот самый доброжелатель?!

– Это не так!

– Скоро мы это выясним. Начинайте обыск, – командует Ильяс Горбунову.

– Начнём отсюда. У Гектора в центре была своя гримёрка… – отчитывается начальник охраны.

– Никто не покинет эту комнату, пока выясняются все детали.

– Можно присесть? – спрашиваю у Ильяса, тронув его за локоть.

– Разумеется!

Анваров подводит меня к дивану и помогает опуститься.

– Хочешь чего-нибудь?

Я киваю в сторону небольшого холодильника.

– Я не голодна, а если захочу пить, возьму что-то из холодильника.

– Не бойся, Веснушка, ты-то вне подозрений, – гладит меня по щеке Ильяс.

Его слова немного обнадёживают меня, но всё же не настолько, чтобы я вела себя как ни в чём не бывало. К тому же мне жаль Гектора. Ильяс уже обошёлся с ним сурово. Даже если ничего не найдут, я понимаю, что карьере Гектора в команде Ильяса пришёл конец.

– Эти выводы могут быть поспешны, – подаёт голос Татьяна.

Судя по всему, обыск ведётся сразу несколькими людьми всюду. Я готовлюсь ждать результата очень долго, но мои ожидания не оправдываются. Горбунов заходит к нам и протягивает Ильясу телефон.

– Нашли здесь. В гримёрке Гектора. С этого телефона были отправлены сообщения для эко-активистов, стрелявших по вам.

– Что?! – подскакивает Гектор. – Это не моё! Впервые вижу! Мне это подбросили! – возмущается он.

Олеся

День выдался безумно напряжённым и нервным. В дом Ильяса мы возвращаемся очень поздним вечером. Причём мужчина почти не разговаривает со мной, а сразу отправляется к себе, запершись в кабинете.