В свободном падении - Анна и Сергей Литвиновы

– Вы что, спятили?.. – начала Адель.

Плюшевый мишка тоже нахмурился. Однако нет бы перехватить руку золотозубого – политкорректно вякнул:

– Просил бы вас не трогать!..

– Да пошел ты! – усмехнулся джигит.

На немца более внимания не обращал – потащил Адель за собой.

– Розалия! – жалобно вскинулся вслед Фриц.

Проститутки – они с восторгом наблюдали за ее изгнанием – заржали.

– Своих, своих у нас тут уже хватает… Афродит, Лилиан и Розалий, – констатировал восточный человек.

С позором проволок Адель через весь зал, на выходе напутствовал:

– Сначала со мной надо поговорить, обсудить условия, деньги заплатить. А потом уже мужиков снимать, поняла?

– Да не снимала я никого! Мы просто болтали! Он… он песню мне спел… – пробормотала Адель.

Все ждала (втайне!), что плюшевый мишка поспешит следом. Припугнет наглого сутенера, успокоит-пожалеет ее.

Но чуда, увы, не произошло.

Немец ее не нагнал.

* * *

Стать богатой вдовой у Адели не получилось.

Гриша был прежде женат, оставил – ради нее – двух дочек-школьниц. Теперь выяснилось: все свое имущество он завещал им.

«Вы, конечно, можете оспаривать волю покойного, претендовать на обязательную долю, – поджав губы, объяснила Адели нотариус. – Но на вашей ли стороне будет суд? Первая жена Григория Николаевича нетрудоспособна, одна из дочерей – инвалид».

– Мне что ж? – опешила Адель. – Вообще из квартиры, в чем была, выметаться?

– Ну, почему же, – повеселела нотариус. – Если вы подпишете отказ от авторских прав, мы сможем с вами составить мировое соглашение.

Хоть что-то. Жаль, конечно, что придется съезжать из роскошной четырехкомнатной, но на улице не оставили.

Адель вступила во владение «однушкой» почти в центре – неплохо. И машину свою тоже удалось сохранить. И даже – домработницу.

Лопухина вообще-то и мысли не держала, чтоб тетя Нина продолжала служить у нее. Зачем? Убрать однокомнатную квартирку – проблема невелика, а уж гурманом Адель тем более никогда не была. Искренне предпочитала перепелам, томленным в красном вине, хорошую колбасу с макаронами.

Но тетя Нина буквально бросилось ей в ноги:

– Деточка, ну, пожалуйста! Хотя бы на раз в неделю! Тебя ведь это не разорит!

– Да не в деньгах, теть Нин, дело, – пробормотала Адель. (Хотя и в них тоже.) – Вам-то какой смысл? Могли бы на полный день в богатую семью пойти.

Тетя Нина поджала губы:

– А много ли у нас в городе богатых семей?

– Ну… или поваром. В столовую, ресторан, куда угодно. Вы готовите-то как вкусно!

– Не возьмут, – вздохнула женщина. – У меня гепатит был.

– Ой, ну вахтером тогда. Консьержкой.

– Устроилась уже, – опустила глаза тетя Нина. – В НИИ, сутки через трое. Но там зарплата совсем гроши.

– Значит, устройтесь еще в один НИИ. На такой же график, – начала злиться Адель.

А тетя Нина неожиданно всхлипнула. Произнесла безнадежно:

– Гонишь меня. Что ж. Твоя воля.

Адели немедленно стало стыдно. В голове пронеслось: «Ох, ну действительно – не разорюсь же я! Зато окна самой не надо будет мыть! И унитазы!»

И она решительно произнесла:

– Ну, тетя Ниночка, раз вы сами настаиваете – приходите, работайте. Но только раз в неделю, не чаще. И никаких, пожалуйста, перепелок готовить не надо – будете картошку мне жарить.

Пожилая женщина просияла, от избытка чувств чмокнула Адель в щечку. Произнесла благодарно:

– Я ж, девочка, вас обоих уже полюбить успела. Родные вы мне! А тут и Гришу в одночасье потеряла, и ты от меня избавиться хочешь.

…В общем, очень даже мило все у Адели устроилось. Ухоженная, спасибо тете Нине, квартирка, машина, работа. Гришины портреты (домработница и в новом жилье попыталась их повсюду расставить) Адель решительной рукой убрала. Наврала женщине:

– Каждый раз, когда смотрю, реветь начинаю.

Хотя на самом деле скорбеть давно уже перестала.

Зато тетя Нина вздыхала частенько:

– За Гришенькой мы с тобою как за каменной стеной были.

Адель послушно кивала. Но про себя самоуверенно думала: обойдется она безо всякой стены. Преуспевала, скромно надеялась, не только благодаря богатенькому мужу – собственные мозги тоже имелись. По крайней мере, авторскую программу на телевидении у Адели не отобрали.

– Спрашивать теперь будем строже, – цинично предупредил начальник.

– Я не подведу, – поклялась она.

И пропадала на работе целыми днями. А на вечера составила подробный план самоусовершенствования. Входили в него дальнейшее изучение английского языка, актерское мастерство, ораторское искусство. Записывала на видео, как популярные ведущие с центральных каналов работают, потом разбирала по кадрам, по деталькам, запоминала, училась. Была в курсе всех премьер – не только, естественно, в местном театрике, но в столичном Большом, питерской Мариинке, «Современнике», «Ленкоме». Обязательно читала газеты – даже скучнейшие политические статьи. Училась поддерживать разговоры на любые темы – от психологии до дизайна.

Коллеги с работы (в основном молодые) подсмеивались:

– Совсем синим чулком стала. Мужика тебе надо!

Что ж, Адель вовсе не собиралась весь остаток жизни хранить верность покойному Грише. Но и заводить отношения абы с кем тоже не хотела. Тем более почивший супруг, несмотря на все его недостатки, планку задал высокую. А умных и обеспеченных у них в городе наперечет. Да и все они женаты.

Однажды в ее программе «Гостиная» говорили о пропавших людях.

Передача, Адель чувствовала, получалась классная. Идею, правда, Костик (криминальный хроникер) подсказал. Но вся реализация была исключительно на ней! Удалось оперативника в студию заманить – целую неделю ему на службу названивала, даже после работы караулила. Известного в городке экстрасенса позвала. Акулу пера из местной газеты. Юриста – тот рассказывал, как признавать тех, кто ушел и не вернулся, умершими.

Хотела, как в известной программе на центральном канале, устроить в студии счастливую встречу – кого-нибудь давно исчезнувшего с изумленными родственниками. Увы, оперативник иллюзии развеял: подобные чудеса в реальной жизни чрезвычайно редки. Потому что те, кто ушел, или мертвы, или – что вероятнее – вовсе не хотят, чтобы их нашли.

Пришлось довольствоваться женщиной, чей муж уехал на заработки, попал в аварию и потерял память. А нашелся в психиатрической клинике спустя год.

Внизу экрана во время передачи все время бегущая строка шла: «Если в вашей жизни случались подобные истории, звоните в прямой эфир!» И Адель сквозь стеклянную стену постоянно поглядывала на ассистентку Лидку, что принимала звонки. Ждала: вдруг выплывет что-нибудь достойное? Но, хотя телефон звонил беспрерывно, помощница никого в прямой эфир вывести не предлагала. Видно, правильно оперативник сказал: «Слишком много психов в этой теме!»