Тень Конторы - Андрей Ильин

А еще видеозаписи были нужны, чтобы после, в спокойной обстановке, сидя перед телевизором, замедляя, перематывая и стопоря изображение, просмотреть, кто, что и как делал. Чтобы выявить слабаков.

— Приготовиться.

Все приготовились. Ножи вздрогнули в напрягшихся руках.

Пристегнутая к стене наручниками жертва никак не выражала своих чувств. Потому что все еще надеялась, что это не всерьез, понарошку, что это инсценировка, призванная проверить его психологическую устойчивость. Такие спектакли периодически случались. Вначале испытуемого пугали и даже били и пытали, а потом отпускали с миром.

Но это был не тот случай. Хотя откуда ему было знать…

Ликвидаторы стояли в ожидании приказа. Которых могло быть три — «Отставить!», «Работать всем!» или по одному. Если разом, то легче. Скопом все делать легче: и убивать, и умирать, и водку жрать.

Приказ прозвучал в худшем варианте:

— Работаем соло!

Все напряглись. Командир испытываюше всматривался в лица.

— Ты! — показал он на бойца, в глазах которого, как ему показалось, мелькнул страх.

Боец сделал два коротких шага и остановился. Он тоже не был уверен, что это не тренировка, что это всерьез, и ждал команду «Отставить!». Но командир молчал, уставившись в часы. Каждая секунда промедления фиксировалась и истолковывалась как слабость.

Три. Четыре.

Пять…

Боец не должен думать, он должен воспринимать и исполнять приказ на уровне мышечных реакций. Сказали «бей» — бей! Сомневающийся боец — плохой боец!

Шесть.

Семь.

Восемь…

Восемь секунд!

Ликвидатор сделал еще один короткий шаг и ткнул приговоренного в живот. Ткнул и тут же выдернул лезвие из раны. Хотя должен был прокрутить его во внутренностях, как его учили, расширяя и углубляя рану, пластая на куски кишки!

Он ткнул и выдернул нож, что тоже было отмечено командиром.

— Следующий.

На следующего он не указал, дав возможность каждому проявить себя. Следующий должен был вызваться сам, по своей инициативе. Вызвались все. Но один припоздал. Возможно, задумался, но не исключено, не захотел. Значит, его нужно взять на заметку.

— Ты! — показал на него командир. — В правый бок!

И снова мгновение раздумья!..

Ему было труднее, чем первому. Потому что он уже не надеялся на команду «Отставить!», а приговоренный осознал, что это не мистификация, а зачистка, что его убивают, всерьез! И стал сопротивляться. Сопротивление было глупым, что мог сделать один, безоружный, пристегнутый к стене, раненый, против четырех вооруженных клинками противников! Но он все равно лягался и кричал. И крыл матом своих друзей, своих палачей. Прорваться через эти крики было трудней, чем через пинающие воздух ноги.

Самым простым и милосердным было бы нанести удар в сердце, чтобы покончить с этим делом разом, чтобы убить и не слышать бередящих душу криков… Но приказ был другой! Приказ был бить в правый бок!

Боец ударил в правый бок.

Жертва вздрогнула и выплюнула изо рта кровь.

— Дальше…

Дальше пауз не было. Два штык-ножа практически одновременно вошли в тело жертвы, нанося уже смертельные раны. Эти бойцы сомнений не знали, эти выполняли приказ не задумываясь!

Все! Приговор приведен в исполнение! В этой пятерке.

Теперь покойника никто не сможет опознать и даже не сможет найти. Он был виновен только в том, что угодил в объективы видеокамер. Может быть, угодил…

Он был виновен в том, что до того убил трех человек, которых даже не знал.

Но более всего в том, что выходили все отпущенные ему сроки…

Тот, кто ищет золото, вынужден перелопатить и перемыть тонны пустой породы. И чаще всего ничего не найти. И тогда перейти на новый участок, где снова взять в руки кайло и лоток, чтобы копать и мыть. Копать и мыть…

Резидент копал… Копал из разных источников. Сейчас он читал закрытый доклад министра внутренних дел. Доклад был густо облеплен грифами «Для служебного пользования», «Совершенно секретно», «Распечатано в одном экземпляре», «Лично в руки». Лично в руки президенту страны. Но если кто-то очень хотел, мог приобрести доклад по сходной цене в канцелярии МВД или за сто долларов в Москве на Горбушке на сидироме. Секретные грифы нынче никого не пугают.

Министр внутренних дел докладывал президенту об очередных успехах в борьбе с профессиональной преступностью в стране. О том, сколько посадили и сколько еще посадят в самое ближайшее время, внеся тем свой посильный вклад в борьбу с безработицей. Потому что, чем больше сядет, тем больше высвободится рабочих мест и уменьшится социальная напряженность.

В связи с этим и учитывая важность стоящих перед правоохранительными органами задач, министр просил выделить дополнительные финансовые средства, легковой автотранспорт представительского класса, участки под дачи для поощрения особо отличившегося личного состава на Рублевском шоссе и квоты на продажу нефтепродуктов.

Обещания и просьбы министра Резидент пропустил, сразу перейдя к приложениям с милицейской статистикой и информацией по наиболее громким, за текущий период, преступлениям.

В стране убивали… Убивали, как на войне, ежедневно, ротами, батальонами и даже дивизиями. Смерть косила водителей, шахтеров, журналистов и домохозяек. Но более всего — сильных мира сего. Они умирали чаще и мучительней других — они взрывались в своих и чужих «Мерседесах», им подсыпали в еду и выпивку экзотические яды, сжигали посредством одноразовых огнеметов, пытали, узнавая номера заграничных счетов… Но что удивительно, богатые люди не только погибали, но и добровольно уходили из жизни чаще простолюдинов! Ну не жилось им на свете — не радовали их навороченные иномарки, изысканная ресторанная снедь и фотомодели-любовницы. Обрыдло им все. И хлопнув черт знает сколькизвездочный стакан коньяка «Наполеон» и встав тысячедолларовыми ботинками на тридцатитысячедолларовый столик Людовика Семнадцатого, они добровольно совали головы в петли…

Или не добровольно?..

Такие смерти Резидент брал на заметку особо.

И такие, где жертве разносили голову из снайперской винтовки с расстояния полтора километра. Или взрывали…

Он отобрал десяток особенно его заинтриговавших случаев. И еще три десятка из подборки, сделанной студентами. Все эти убийства и несчастья очень сильно походили на те, с какими он имел дело. И походили друг на друга.

Но вопросы оставались. Профессиональные вопросы, с которыми студенты справиться не могли. Мог — Резидент, но он не умел раздваиваться. Тем более раздесеряться. А нужно было… Нужно было одновременно оказаться в трех десятках географических точек, чтобы уточнить кое-какие важные для проводимого следствия детали.