Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг. - Беатрис Аделейд Ли

«Я не дерзнул записать слишком многое от себя, ибо не знаю, какие законы будут по нраву тем, кто придет после нас… И я, Альфред, король западных саксов, показал их всем моим уитэнам, и они сказали, что им всем по нраву исполнять их».

Даже внешние знаки королевского достоинства, которые отвергал Альфред-философ, без колебаний принимал Альфред-король; корона (heafodbeag, «кольцо для головы»), высокий трон, роскошные парадные одеяния, дружинники-тэны в полном вооружении, в «поясах и при мечах с золочеными рукоятями»{75}, сокровищница, где хранились золото и самоцветы, просторный зал, грубая щедрость и варварский блеск гостеприимного уэссекцкого двора — все это было частью его жизни. Во многом сила Альфреда кроется именно в этой способности спокойно принимать и одновременно идеализировать действительность в невозмутимом здравомыслии и трезвости суждений, удерживавших его от любых попыток достичь недостижимого, в сочетании с верой и живым воображением, расширявшими для него границы возможного.

Средневековые представления о предназначении и происхождении права теснейшим образом связаны с концепцией королевской власти. В их основе лежали опять-таки несколько противоречащих друг другу принципов: характерное для имперского Рима понимание закона как рупора верховной власти, иудейский догмат о явленной воле божественного Законодателя и германское почтение к освященным веками обычаям. Средневековые политические мыслители германского происхождения, воспитанные в духе римской учености и христианской догмы, и в этом случае попытались выстроить систему, которая объединила бы и сочетала в себе эти разнородные элементы и естественным образом связала бы языческое право с заповедями христианского Бога.

Англия почти не испытала на себе непосредственного влияния римского права, однако в VII веке, после принятия христианства, клирики, приехавшие с блаженным Августином, записали некоторые древние нормы кентского обычного права на римский манер, хотя и на народном языке. То, что король Этельберт и его советники сделали тогда для Кента, в Уэссексе исполнил король Ине, прославленный предок Альфреда. Когда Альфред стал формулировать и толковать законы своего королевства, в его распоряжении имелись достойные образцы: письменные «установления» (domas) предшественников, включавшие, впрочем, лишь малую часть неписаных норм обычного права — церковные уложения, синодальные декреты и, прежде всего, Священное Писание, свод иудейских законов и их исполнение — заповеди Христа.

«Утешение философией» Боэция содержит примечательный отрывок{76}, в котором переводчик Альфред, наверное, мог увидеть отражение собственных мыслей о Боге и законе. Бог, говорит Философия или «Мудрость», — сам есть «король, и повелитель, и источник, и начало, и закон, и мудрость, и справедливость». В древнеанглийском тексте латинскому lex соответствует ае (закон){77}, а латинскому arbiter — dema (судья), «тот, кто провозглашает установления». В своей «Правде», король пишет о domas Моисея и ае Христа и наравне с этим — о том, что Ине записывал ае, закон, и cynedomas, королевские установления.

Альфред в то время, очевидно, понимал закон, ае, как принцип блага, волю Господа, которая есть сама справедливость. Если внутреннее чутье и усвоенная с детства привычка заставляли его почитать обычное право как священный кладезь общечеловеческой, унаследованной от прошлого мудрости, то изучение Библии, вероятно, привело его к мысли о конкретном законодателе, человеке-орудии, посредством которого Божественная воля может быть сообщена людям. Законодателем такого рода был Моисей; в какой-то степени им был Ине, и таким же должен был стать сам Альфред — глашатай вышней правды и справедливости, истолковавший их для своих современников.

В свете подобного восприятия закона как отвлеченной идеи и ее конкретного выражения многое становится понятным относительно «Правды Альфреда» (сохранившейся в рукописи X века), в которую вошли, помимо законов, «установления» Ине и перевод на древнеанглийский язык десяти заповедей Бога и других библейских текстов.

«Правду» Альфреда в определенном смысле можно поставить в один ряд с его литературными произведениями[39], но рассмотренная в другом аспекте она представляет собой документ, отражающий историю его правления. Ее содержание, безусловно, тесно связано со всей альфредовской концепцией управления государством и просветительской политикой, нашедшей в ней свое непосредственное выражение. Она представляет собой не просто формулировку норм обычного права, но компиляцию многих источников, в выборе которых составитель следовал определенным системе и методу. Множество неписаных законов так и не были записаны. Огромный корпус норм обычного права остался в тени. Законы Альфреда не затрагивают все реалии социальной и политической жизни, так же как его переводы с латыни не дают представления обо всех достижениях человеческой мысли, но те и другие служат конкретной цели: разъяснить людям на понятном им языке то, что им более всего нужно знать. Эти установления — даже в большей степени, чем франкские капитулярии, с которыми их часто сравнивают, — служат упорядочиванию системы правления. Альфред пытался связать разрозненные обрывки кентских, мерсийских и уэссекцких законов, дополнить их, убрать лишнее, исправить и согласовать нормы друг с другом, приведя таким образом германскую традицию в соответствие с иудейским законом и христианскими заповедями.

Краткое вступление, написанное Альфредом от себя, которое служит связующим звеном между библейским и историческим разделами «Правды» и собственно английскими законами, позволяет нам представить сам процесс работы. Мы видим короля в окружении писцов, когда он собирает материал, оценивает его, сортирует, диктует текст помощникам и располагает написанное в нужном порядке; или — с уитэнами, когда они вместе обсуждают, как воскресить достойные обычаи предков и в какой форме следует их соблюдать.

«Я, король Альфред, собрал эти [древние установления] и повелел записать из законов, что соблюдали наши отцы, те, что пришлись мне по нраву. А многие из тех, что мне не понравились, я отверг, посоветовавшись со своими уитэнами, и повелел исполнять их иначе. Я не дерзнул записать слишком много от себя, ибо не знаю, какие законы будут по нраву тем, кто придет после нас. Из установлений, что я собрал, оставшихся нам от дней Ине, моего родича, и Оффы, короля мерсийцев, и Этельберта, кто первый из английского народа принял христианство, я записал те, которые счел самыми ценными, а остальные отверг. И я, Альфред, король западных саксов, показал их всем моим уитэнам, и они сказали, что им всем по нраву исполнять их»[40].

«Правда Альфреда» начинается с десяти заповедей, которые Бог объявил Моисею, далее следуют выдержки из Закона Моисеева, записанного в «Исходе», а после них излагается более милосердное и человечное учение Христа, пришедшего не разрушить закон, но исполнить его. Это вступление завершает главная заповедь христианства, переформулированная «от противного»: «Не делай другим людям того, чего ты не хочешь от них претерпеть». «Из одной этой заповеди, — поясняет король, — человек может решить, как ему рассудить каждого по справедливости, и прочие книги