Мой любимый Бес - Айрин Лакс

— Занятный рассказ, Земянский. И как он касается меня и Рому?

— Самым прямым образом, Снежана. Ты и есть для Романа та самая золотая медаль. А я всего лишь дал ему возможность почувствовать, что победа уже произошла, и не стоит обманываться, воображая, будто на этом остановилась вся его жизнь.

Земянский полез в карман брюк и достал смартфон, тыкнул пару раз в экран.

— Показать? Только не стоит швырять телефон, хорошо?..

Земянский развернул ко мне телефон, показывая страничку Ромы в Instagram. С экрана на меня смотрели фото бирюзовых волн, белого песка, домиков с соломенными крышами. Типичные курортные фото, парочка селфи, на которых Рома сидит вполоборота. На лице надеты солнечные очки авиаторы.

— Конечно, согласился он не сразу. Такой поток мата и оскорблений в свой адрес я не слышал уже давно. Но потом нам удалось найти компромисс. Я всего лишь предложил ему проверить самого себя. Когда постоянно находишься около желаемого объекта, кажется, что всё другое не имеет смысла. Но стоит отдалиться на время, обрубить все канаты… И жизнь воспринимается совсем по-другому…

Это всё не настоящее!

— Можешь повторить эту фразу себе ещё десять раз, но навряд ли она претворится в жизнь. Думаю, по возвращении Роман уже совсем по-другому будет смотреть на ситуацию. Перегорит. Уже отпустило судя по всему.

Я вернула телефон Земянскому.

— Я не хуже твоего знаю, как можно выдать желаемое за действительное. Официальная страница твоего профиля тоже пестрит фото, изображающими счастливую жизнь. На некоторых даже невеста засвечена. Но это не означает ровным счётом ничего.

— В нашем случае всё немного иначе. У Романа же под боком нет PR-менеджера и команды специалистов. Подождём. В качестве моральной компенсации Романа отправили отдыхать на курорт. Вот после его возвращения и будем судить.

Глава 36. Бес

Первая волна злости ударилась о скалы и разбилась сотнями мелких брызг, не принеся ей никакого вреда. За ней — вторая, а потом и третья… В никуда. Я был той штормовой волной, полной ярости и негодования, разбивающийся о неподвижную скалу в виде Земянского. Великая Китайская стена, блядь, перегородившая мне путь к Снежинке. Простые угрозы не принесут никакого вреда этому холёному мудаку, возомнившему себя кем-то вроде наместника дьявола на земле, пересыпающего дурно пахнущее золотишко из одной ладони в другую.

Можно было не верить, что меня оставят в пустом складском помещении, когда в крови бушевал адреналин. Но запал прошёл и реальность гнусно усмехнулась мне в лицо. Меня кинутся искать? Да наверное, но не сразу. Мама не станет названивать каждый день и решит, что я снова отправился с друзьями на лыжную базу. Это несколько суток. А потом? Да ничего потом… Сколько людей пропадают без вести? От них не остаётся и следа, словно их никогда и не существовало. Нет. Так ничего не получится.

Нужно найти другой выход. Отказаться от Снежинки? Да хрен вам!.. Даже вначале невозможно было просто перестать думать о ней. И уж тем более сейчас, когда прикоснулся к ослепительному счастью и почувствовал, что она ко мне неравнодушна… Хотелось выть бешеным волком, тем самым, что попав в капкан, перегрызает себе лапу, чтобы убежать.

Холод от бетонного вгрызался в тело, пробирая до самых костей. И из горла то и дело начал вырываться кашель. Нет, издохнув от упрямства, я точно ничего не смогу поделать. Значит, нужно придумать что-то другое. Я смотрел на секундную стрелку, нервно дёргающуюся на одном месте, и думал… Тик-так, тик-так. Получится или нет?.. Выгорит? Скоро узнаем.

Когда в очередной раз громыхнула дверь, я уже присмирел. Внешне. Выглядел спокойным. И при виде Земянского наступил себе на горло, даже губы не разлепил, чтобы послать в его сторону плевок или мат. Закашлялся:

— Позвонить дай.

— Кому, Бесов?

— Маме, представь себе. Она будет переживать, а ей сейчас нельзя.

Земянский довольно прокрутил мой телефон в своих пальцах.

— Звонок маме. Громкая связь. Без глупостей.

— Это я уже понял. И сдохнуть мне как-то совсем не хочется.

После нескольких гудков мама ответила:

— Рома, солнце! Давно тебя не было слышно. Я тебе звонила несколько раз, но ты не поднимал трубку.

— Привет, ма. Извини. Я был занят, столько всего навалилось.

Кашель сам рвался из горла. Мама обеспокоенно спросила:

— Ты простыл? Где ты сейчас? Звук очень гулкий…

— Немного застудил горло. Ничего страшного. Я тут решаю один вопрос, приходится…

— Это из-за склада, да? По местному каналу говорили, что поджог.

Я медленно поднял глаза на Земянского. Тот согласно кивнул. Невозмутимо. Якобы ничего страшного не произошло. Как будто он не отобрал у меня любимую девушку и не уничтожил мой бизнес. Дело небольшое, но приносящее стабильный хороший доход.

— Не хотел тебе говорить, чтобы ты не расстраивалась.

Мама всхлипнула:

— Ром, а что теперь делать будешь?

— Да ничего страшного, ма. У меня всё застраховано.

Нагло соврал. Ничего я, блядь, не страховал.

— Да?

— Да, мам. Страховая компания возместит убыток, а с заказчиками я как-нибудь договорюсь. Форс-мажор, как-никак.

— Хорошо, если решится. Ты столько трудился, чтобы добиться всего!.. Приедете к нам в гости, как разберёшься со всем этим?

— Приеду, обязательно. Сейчас решу один важный вопрос. Потом приеду.

— Один? А девушка?

— Ма, мне сейчас не до личной жизни. Столько навалилось, надо разгрести. Потом поговорим, хорошо?..

— Ладно, Рома. Не буду тебя отвлекать. Целую.

— Целую, ма. Не переживай. У меня всё под контролем.

Земянский нажал на отбой. Я размял шею и усмехнулся:

— А как же мирное решение вопросов? Я уже насиделся, застудил лёгкие и не хочу отморозить себе ещё и яйца.

— К поджогу твоего склада я не имею никакого отношения. Это Тахиров подсуетился. Быстрее, чем я смог его остановить. Я не приветствую такие методы. Тахиров по старой привычке прёт напролом.

— Громит прилавки конкурентов? — усмехнулся я, — впрочем, мне плевать. Отстёгивай.

— Остыл?

— Более чем. Что ты хотел мне предложить?

— Быстро.

— Думаешь, у меня теперь есть время миндальничать? У меня не такие большие связи и капитал, как у тебя или Тахирова. Для вас это ерунда, может быть. А для меня — крах.

— Почему же ерунда? Я тебя прекрасно понимаю. Нельзя подняться, ни разу не упав.

— Главное, не расшибиться в лепёшку.

Именно. Сегодня ты удивительно благоразумен, Бесов.