Ударная война - Сергей Зверев

Никитин бережно нес сумку со своими смертоносными машинками; раз уж не удалось фейерверк на путях устроить, то можно и посреди тайги засветить, на целый полк китайцев хватит, лишь бы не разбежались со страху, а кучнее были, кучнее…

Естественно, пришлось взять и на случай дневной засады, с запасом, но Петрович проворчал в ответ на недоуменный вопрос «Куда столько?», что лишним ничего не бывает. Решили согласиться, могло действительно понадобиться: в случае облома с предутренним нападением придется устраивать дневное, и еще неизвестно, сколько народу на тех трех грузовиках находится, вполне могло быть и пять десятков.

Уже потом, когда выехали из Белогорска и направились в сторону Сычевки, Петрович вновь начал делиться замыслами и тем, что знал про общее положение дел, – конкретно, про игры разведки. Хотя начал довольно издалека:

– Раньше ведь как было? Все состояли в одном ведомстве и подчинялись только Центру. Было намного проще и яснее. Если кто-то появлялся со стороны, сразу же становилось известно. Хватали и сажали. Реже – расстреливали. Еще реже – выгоняли из страны. Разведка была разведкой, единым, так сказать, организмом, и все чужеродные тела мгновенно нейтрализовывались. А сейчас что? СВР, ФСБ, ГРУ, еще несколько контор, и все друг с другом конкурируют, друг у друга сотрудников переманивают, палки в колеса пихают, прочей хренью маются. Вдобавок у каждого богача имеется своя служба безопасности, у крупных – так вообще целые конторы. И все эти сотни больших и маленьких разведок создали такой бардак, что американцы могут жить спокойно, как и китайцы, англичане, и все, кто заинтересован во внедрении своих шпионов. Но это еще полбеды, мужики. Гораздо опаснее то, что свои грызутся со своими же. Две группы в Благовещенске угробили, демоны. Косарева, полковника, на тот свет отправили, великий человек был, честный и преданный Родине. Вас чуть на небеса не определили. Думаете, что это китайцы с американцами? Ни хрена! Это свои же, кому денег дали или повышение пообещали, свои же, россияне…

Навстречу пронесся груженный лесом «КамАЗ». Петрович хладнокровно уклонился, выровнялся. Продолжил как ни в чем не бывало:

– Какая-то падла в Москве сидит, пузо нажрала, уже из ушей лезет, ан нет, недовольна, денег мало, еще хочет, счета в банках не устраивают. Тут всплывает не менее богатый деятель из-за Урала, предлагает кучу денег. Взамен просит пустить пыль в глаза одной-двум конторам, в случае чего отвлечь от совершающейся в Сибири сделки, ну и так, по мелочи. И началось! Все в Москве знают, что боеголовка спокойненько движется в сторону Китая, но вмешаться открыто не могут, она попросту исчезнет, и никто ее никогда не достанет и не найдет. Отправили две группы… не вышло, кто-то об этом узнал и их накрыл. Отправили третью, вроде получилось. Но вот что получилось, это от нас зависит, мужики.

Он оглянулся на заднее сиденье. Кравцов с Никитиным мирно посапывали. Глянул на майора, что сидел на переднем сиденье и не спал. Усмехнулся:

– Вот это нервы.

– Молодые, что с них взять.

Вскоре Петрович свернул на боковую дорогу, начал притормаживать. Затем еще раз свернул, и с обеих сторон замелькали темные деревянные дома. Свет в окнах не горел, время позднее, двенадцатый час, лишь далеко впереди виднелся одинокий фонарь уличного освещения, скорее всего над единственным магазином в этом населенном пункте…

Наконец «Москвич» остановился, не доезжая до освещенного пятачка десяток метров.

– Приехали. Буди парней, отсюда пешком пойдем.

Лавров растолкал десантников, Петрович в это время позвонил Игорю, справился насчет машин. Выслушав, удовлетворенно кивнул и отключил телефон. Сообщил, развернувшись:

– Они на месте, никуда не сдвинулись. Это хорошо.

Старлеи стряхнули остатки короткого сна. Похрустели суставами и вытащили сумки из багажника. Спустя десять минут все четверо двинулись по боковой улочке, направляясь к лесу. Машину Петрович закрывать не стал, пояснив, что здесь не Москва и никто друг у друга запчасти и колеса не ворует, еще помнят, что такое честность. Подумав, хохотнул и добавил, что это действует только по отношению к «Москвичу», а к «Мерседесам» и здесь отношение иное…

Войдя в лес, принялись вооружаться и надевать дополнительную защиту – могло ожидать всякое. Петрович дал каждому что-то непонятное, по вкусу напоминающее горький шоколад, но только намного тверже. Заставил тщательно прожевать, пояснив, что это очень полезно для обострения чувств.

Вскоре все были готовы.

Ночной лес, едва включили приборы ночного видения, сразу же стал каким-то нереально-серым, тени потерялись, оставшись какими-то блеклыми пятнами, лунный свет вообще слепил, нереально насыщенный, казался чуть ли не дневным. Создавалось ощущение, будто в другой мир попал.

Лавров огляделся, заметил Никитина, и то лишь потому, что светился зеленоватый огонек. Не будь его, вообще невозможно было бы увидеть; старлей сливался с черно-серым окружающим лесом. Чуть дальше шевельнулся Кравцов, тоже обнаружившись только по косвенным признакам, непривычно толстый из-за бронежилета.

Слева выдвинулся Петрович, помахал рукой, привлекая к себе внимание, и указал на особенно яркий просвет между деревьями.

– Туда. Пройдем вдоль речки и уже выйдем к грузовикам. Тут не особо далеко, километра два всего лишь.

Никитин попрыгал, привыкая к тяжести защиты, подтянул ремешки, избавляясь от бряцанья.

– Может, все-таки подмогу вызовем, а?

Петрович отрицательно покачал головой. Возразил:

– Пока она долетит, ее помощь уже не понадобится. Тем более что нам тишина нужна, а не все небо в парашютах.

Добавил, пытаясь вселить побольше оптимизма:

– Если ночью у нас ничего не выйдет, тогда да – вызовем. Заминируем дорогу, свяжем противника перестрелкой, ну и будем ждать подмогу. Но если на боеголовке снята блокировка взрывателя, тогда…

Не став договаривать до конца, перехватил оружие и двинулся к просвету. Тут и без слов понятно было, что вся округа накроется атомным взрывом, если противник увидит в небе парашютистов. Оставалось лишь надеяться, что боеголовку удастся захватить под утро, без лишнего шума и стрельбы. На Никитина в этом случае ложилась задача нейтрализовать радиоконтур с взрывателем и вообще все инородные устройства, что будут снаружи. Ну и занять оборону, пока остальные будут отстреливать всех, кто окажется в тех трех грузовиках.

Через час справа ярко высветилась гладь речки, запахло тиной и ощутимо посвежело. Группа замедлила шаг, внимательно смотря под ноги; ни единый шорох не должен был выдать их присутствия, а сделать это было весьма проблемно – кругом ветки, сучья…

Поневоле пришлось замедлить шаги и идти след в след, спешка была ни к чему, в запасе еще несколько часов, пусть уж лучше время потерять, чем нарваться на дозорные посты, а в том, что они выставлены, сомневаться не приходилось…

Лес потянулся древний, угрюмый, чем дальше от деревни, тем больше упавших деревьев, нехоженых мест, кустов и папоротника, под которыми может ждать сухая ветка. Петрович выдвинулся вперед, сменив Лаврова: все-таки к здешней тайге более привычен, живет тут, можно сказать, стал забирать ближе к воде, там весенним половодьем смыло хворост, и идти было легче. Через несколько сотен метров остановился и вскинул вверх руку, показывая, что до машин осталось всего ничего и следует глядеть в оба. Знаками показал, что пора переходить на тепловой обзор, вполне возможно, что рядом посты.