Время гарпии - Пирс Энтони

— Прости, что я тебя не послушалась, — дрожащим голосом произнесла Глоха.

— Не за что, я ведь и сам не думал, что дело обернется так скверно. Но сейчас мы должны двигаться. Не стоять на месте и все время менять направление. Тогда, может быть, вулкан нас не накроет.

Повернув в сторону, Трент побежал прямиком по толстому слою пепла, и его следы засыпало сразу за его спиной. Глоха поспешила за ним, однако почти сразу же потеряла его из виду. Она перепугалась, но тут Трент вынырнул из мрака, схватил ее за запястье и сказал:

— Пожалуй, мне стоит превратить тебя во что-нибудь, для чего гора не будет опасна.

— Но тебе это не поможет, — возразила она.

— Возможно, я не заслуживаю помощи.

— Что? — не поняла она.

— Неважно! Не стой на месте. Почаще меняй направление.

Впрочем, ей на сей счет думать не приходилось. Волшебник бежал зигзагами, увлекая ее за собой.

— Почему не заслуживаешь? Ты о чем?

— Да о том, что я вел себя непозволительно для женатого старца.

— В каком смысле? По-моему, все это время ты вел себя безупречно.

— Я хотел снова превратить Синтию в женщину.

Вот как, оказывается увлеченность крылатой кентаврицы вовсе не осталась незамеченной. И даже встретила отклик. Глоха, будучи сама человекоподобной, вполне могла понять такое влечение.

— Если красивые и милые существа находят друг друга привлекательными, в этом нет ничего дурного! — заявила она. — Важно не кто чего хочет, а кто что делает.

— А не кто что чувствует?

— Может, в чем-то ты и виноват, — отозвалась Глоха, не желая вступать в спор. — Однако в конечном счете ты поступил правильно. Зло, причиненное Синтии превращением из человека в крылатую кентаврицу, было искуплено отказом вернуть ей первоначальный облик. Я уверена, теперь она будет счастлива. Кентавр Че непременно полюбит ее, как только с ней познакомится — нашу Синтию просто нельзя не полюбить. И вполне возможно, что сведя эту пару вместе, ты поспособствуешь выполнению им его предназначения, состоящего в изменении истории Ксанфа.

— Может быть, — откликнулся Трент уже не столь сокрушенно.

Ей удалось его успокоить. Что было весьма странно, принимая во внимание тот факт, что Трент прожил впятеро более долгую жизнь и обладал несравненно более богатым жизненным опытом. Он был дважды женат и обзавелся по меньшей мере одним ребенком: уж насчет чувств, влечений и тому подобного ему надлежало знать все. Просто удивительно, как могли слова наивной девушки повлиять на настроение такого человека.

Позади них слышались громкие и не слишком приличные звуки, по части которых с Попа-кати-петлем не могла бы сравниться никакая другая попа. Вулкан испускал газы столь рьяно, что было очевидно: если они не выберутся из зоны поражения достаточно скоро, он их обязательно накроет.

— Эй, как дела? — донеслось откуда-то сверху.

Подняв глаза Глоха увидела дымное облачко, совсем не похожее на те, которые извергала гора.

— Метрия!

— Странные у вас, смертных, забавы, — промолвила демонесса.

— Мы не забавляемся, — откликнулся Трент, — а пытаемся выбраться из зоны поражения вулкана.

— Не получится, он вас накроет. Лучше уберитесь в укрытие.

— Возникни у меня хоть предположение насчет того, что ты можешь знать, где оно находится, я бы тебя, может быть, и спросил, — проворчал Трент.

Угроза, которой он не мог ничего противопоставить, повлияла на его поведение: обычные невозмутимость и вежливость начали ему изменять. Волшебник не привык чувствовать себя беспомощным и выходил из себя. Глохе это, однако, нравилось, хотя она и не взялась бы объяснить почему.

— А вот и знаю! А вот и знаю! — воскликнула демонесса, то клубясь и растекаясь, то снова формируясь в женскую фигуру.

— Не верю! — отрезал Трент, сильно удивив Глоху. Как можно раздражать демонессу в то время, как они находятся в отчаянном положении и от нее может зависеть их спасение.

— Да если хочешь знать, укрытие у вас под носом! — фыркнула Метрия. — В ближайшей скверне.

Только сейчас до Глохи дошло, что волшебник обвел демонессу вокруг ее дымного пальца. Она собралась подразнить смертных, а он, поддразнивая ее, выудил у нее сведения. Только пока они оставались более чем неточными.

— В ближайшем чем?

— В вечерне, в таверне…

— Может, в каверне?

— Неважно! — сердито буркнула Метрия, перед тем как раствориться в кружащемся пепле.

— Мы должны найти эту таверну… то есть, тьфу, каверну! — воскликнул Трент, таща Глоху за собой за руку. Несмотря на дурное настроение, он тянул ее с силой, но бережно, стараясь не причинить боли. И это тоже ей нравилось.

— Но любую каверну поблизости уже завалило пеплом и камнями. Или скоро завалит, — сказала Глоха.

— Не думаю, — отозвался Трент. — Метрия всегда говорит правду, только на свой лад. Какое-то убежище поблизости есть. Нам просто нужно его найти.

— Хочется на это надеяться, — слабо выдохнула она.

Они перевалили какой-то гребень, за которым и зияла каверна, но дым над ней казался еще гуще, а камни сыпались сверху градом. Однако вглядевшись, Глоха не поверила своим глазам.

— Трент, кажется, я увидела дом, — промолвила она, пытаясь проморгаться. — Чудной дом, сложенный из костей.

— Должно быть, это останки какого-то убитого вулканом животного, — предположил волшебник.

— Наверное. Или мне просто померещилось.

— А где ты его углядела?

— Вот там, — она указала во тьму.

Трент рванул вперед, волоча ее за собой, сделал несколько шагов и изумленно воскликнул:

— Надо же! И вправду костяной дом!

— Не надо дразниться, — надулась Глоха. — Мне и без того несладко.

— Да я серьезно, — заверил ее Трент и сделал еще несколько шагов вперед. Перед ними оказалась костяная стена.

— Эй, есть кто дома? — крикнул Трент. Дверь отворилась, и на пороге появился скелет.

— Существа из плоти! — удивился он — Какими судьбами?

— Ты, должно быть, Косто, — промолвил отставной король. — Я волшебник Трент, а со мной Глоригардия, или Глоха, дочь гарпия и гоблинши. Мы нуждаемся в убежище.

— Добро пожаловать, — сказал Косто, посторонившись, пропустил их внутрь и затворил дверь, оставив позади круговерть летящего пепла.

Проморгавшись, Глоха смогла рассмотреть жилище. Оно и вправду было сложено из очищенных от плоти костей, однако они прилегали одна к другой настолько плотно и были так крепко стянуты сухожилиями, что внутрь не могла попасть и крупинка пепла.