Мистика - Тамара Шатохина

-  Откуда ты здесь? –  вглядывалась я в его лицо.  Тоже бледное, наверное, все же - луна... Но как всегда гладко выбрит и пахнет туалетной водой, что я выбирала для него – приятный запах, привычный, родной когда-то.

 - Ира говорила - ты в больнице на стационаре.

   Он коснулся повязки и улыбнулся.  А я отвернулась, глядя на плоский светящийся блин – и так слышно.  И больно до сих пор… или обидно?

-  Можно  снять, но там  некрасивая корка…  все нормально, меня  выписали.  Пошли потихоньку?  Выспишься, и все потом…  Я на машине.  Подъехал туда, где ты живешь, а там симпатичная бабулька и рыжий мужик…  в твоей комнате.

-  И что? – насторожилась я.

-  Я не имею  права на разборки, Аля, - отметил он тихо и напряженно, -   захочешь – скажешь сама. Я просто спросил, где могу найти тебя.  Здесь остановился в отдалении - не хотелось  будить людей, и прошел…

-  А зачем среди ночи?  Не мог подождать, когда я вернусь?

-  Не мог.  Я и так затянул  – трусил, почти не мог тогда ходить…  а,  значит,  нужно было ползти...  – смотрел он куда-то себе под ноги, -  прошел по дороге к лагерю, а тут  ты куда-то идешь.  Подумал, что в кустики, сел ждать на бревне.  Тебя все нет и нет –  двинулся следом. Кого ты так звала? - спросил он  задушенным голосом,  стараясь заглянуть мне в глаза.

-  Пропавшего без вести фронтовика.  Есть легенда….

-  Пошли, - слегка подтолкнул он меня, и мы медленно пошли по дороге. Молчали.  Все то время, что шли, мы молчали.  Странный способ выяснить отношения он выбрал – идти рядом и молчать.  А я была благодарна  за это –   не способна была на еще одну эмоциональную встряску, просто не хватило бы сил.

    На бревне у кострища сидел  сонный подполковник и с молчаливым укором смотрел на приближающуюся меня.  Тяжело поднялся  и направился к своей палатке, все же высказавшись:

-  Вы показались мне серьезным и ответственным человеком, Алена.

-  Извините, пожалуйста, Степан Григорьевич, -  стушевалась я, -  отдыхайте, мы тоже будем спать.

   И повернулась к Олегу: - Ты в машину?

-  Да,  разложу сиденья.  Нужно поспать.  Или, может, ты туда?  Я взял большую подушку.

   Я даже заколебалась на секунду, но потом отказалась.  Мы разошлись в стороны, и я вырубилась, как только голова коснулась постели  -  требовался отдых.

   Разговор состоялся на следующее утро, когда мы уже уехали из леса, попрощавшись со всеми и еще раз извинившись перед руководством. Я спокойно и миролюбиво поинтересовалась – подал ли Олег документы на развод?  А он в ответ на это аккуратно припарковал машину у обочины и развернулся ко мне всем телом.

-  Я просто не верю во все это, Алька. Хочу проснуться и забыть.  Я очень сильно виноват.  Не знаю - поможет, если я на коленях попрошу прощения и скажу, что там не было ничего, кроме злости?

-  Странная у тебя физиология, Олег, - скривилась я в улыбке.

-  Физиология стояка, Алена?  Часто она вообще необъяснима.  Но  клянусь тебе, что не чувствовал ничего, кроме сожаления и злости, спешил закончить и выгнать ее к черту!

-  И все на этом!  Или мы едем, или я сейчас выйду.  Не так  и далеко идти, - передернуло меня, и  безнадежно защемило внутри  из-за невозможности оказаться сейчас  как можно дальше отсюда.

-   Я не хотел напоминать, Аль, но  нужно было объяснить, - тихо и  расстроено  сказал он, -  давай оставим на минуту то, что я сделал от злости и отчаянья.   Так себе оправдание –  согласен.  Но я  просто не верю, понимаешь?  Я не верю, что из-за того, что не значило для меня ровным счетом ничего – абсолютно ничего, рушится вся моя жизнь!  Накажи меня, наори, ударь снова, отруби руку!  Но не уходи, Аля, не бросай меня, пожалуйста.  Я очень сильно люблю тебя, и любил всегда… да подожди ты!  - не дал он мне открыть дверь и выйти: -  Мы же говорим!  Просто поговорить ты можешь?  Хотя бы в память о наших годах!  Что - все  было так  паршиво, Аля?  Послушай - я был у психолога.  Он  объяснил бы тебе,  а я  не могу передать...  слова вообще пустые,  на слух оправдания звучат убого  даже для меня, Аль!  Но неужели  ничего не исправить?  Одна моя глупость - и  мы забудем все, что у нас было?

   Он говорил, нервничал, злился, и вообще -  переживал сейчас страшно.  Видно было – я  же знала его, и сейчас жалела.  Как  человека, которому и хотела бы помочь, но уже не знала  чем и как.  Но  было… дрогнуло что-то внутри.

-  Олег,  у меня куча аргументов за развод, - решилась я заговорить, но уже мягче, а не как собиралась до этого: -   И я думаю, что этот раз с Русей был  не единственным – слишком легко ты пошел на это, совсем без раздумий и страха.  Прошлые разы прокатило – легко дался и этот. И вот именно такой вариант  очень хорошо все объясняет, появляется хоть какая-то логика в твоих...

-  Аля… - отчаянно заглянул он мне в глаза.

-  Да ладно, я понимаю – признаться будет совсем глупо, но это больше похоже на правду, чем весь этот бред о злости и ревности – слишком уж странный способ ты выбрал.  Меня отвернуло от тебя,  Олег.  Если бы я  проблевалась тогда, может, это выплеснулось бы и как-то… в плане психологическом тоже.  Когда  перед глазами  и так неожиданно… -  задохнулась я словами, -  пробрало до печенок.  Я всегда верила тебе…

-   Я  наказывал... и отстаивал свое…  глупо, нечаянно, спонтанно, на адреналине! Стой!  Подожди. Не то!  Есть решение, и я  верю, что ты тоже жалеешь – хоть немного. Выслушай меня, ладно? -  взял он меня за руку,  стараясь делать это медленно и осторожно.

    Я насторожилась, сжалась вся… и  ничего.   До этого думала, что  прикоснется он вот так - специально, что ли? И меня сразу  вывернет от отвращения и того самого физического отторжения.  Но  в лесу  я восприняла его появление, как спасение и даже, наверное,  обрадовалась тому, что это не Ваня. И сейчас меня не затошнило,  даже не дернуло  отстраниться или отодвинуться.

    Может, потому что всплыла тема  любви?  И сразу  шевельнулось чувство вины - а я сама-то любила его, если так быстро, почти молниеносно…? Ну, а дальше все вытекающее из этого...   И все в ворота моей совести.

   Браво, Беркутов!  Теперь не будет мне покоя  до тех пор, пока  не уверюсь, что не сделала ничего плохого. Что моя ночь с Иваном – никакое не отсутствие прошлой любви к Олегу. Чтобы жить со спокойной душой, мне всегда нужно быть уверенной в  правильности того, что я сделала и делаю. А иначе просыпается она – совесть и начинает выносить мозг.  Похоже, зря я гнала на  нашу Оксану - моралисты не те, кто поучает других, а те, которые сами себя загнали в жесткие рамки. Во всем прав, зараза…

-  Аля, тебе противно…  самому противно, - тяжело передохнул Олег, -   я не притронусь к тебе, пока  сама не  захочешь.  Сколько нужно  ждать?  Я буду ждать, и  я знаю твой главный аргумент за развод.  Поэтому…   роди мне ребенка… пожалуйста.  Будет рыжим?  Пусть будет рыжим – любить буду, как своего.  Если это не рыжий… Аля, можно сходить к врачу и узнать, как это сделать, если ты не сможешь… так.   Что там сейчас…? Психолог прав – тебе этого не хватало, а мне было слишком комфортно в нашей семье, я не добывал  счастье –  само упало в руки. Потому так легко рискнул им.  Я прошу тебя  - не спеши с разводом.  Не отказывайся совсем, а просто не спеши.  Хотя бы в память о прошлом.  И еще – возвращайся домой.  Олежка нашел небольшую студию рядом с работой…