Черный сок - Марго Ланаган

— А, вот она где!

Олл метнулась в сторону, словно загнанная в угол крыса в поисках спасительной лазейки. Но бежать было некуда, и не нашлось даже крошечной норки, в которой можно укрыться от надвигающегося ужаса.

Ступни огромных ног с преувеличенной осторожностью шагали по Свейл-стрит, а где-то в вышине, в небесах, звенел пронзительный голос. Взгляд Олл остановился на ночной сорочке гиганта, и девочка снова почувствовала себя связанной по рукам и ногам куклой. Теперь она отчетливо видела, что одеяние великана состоит из множества детских ночных рубашек, распоротых по швам на лоскуты и неряшливо сшитых в одну большущую рубаху.

Огромные колени передвигались под тканью, словно два здоровых чурбака, скатывающихся с телеги дровосека, и еще два таких же чурбака болтались по бокам.

Олл вся поникла и, слабо взвизгнув, сжалась в комочек. Над ней склонилась страшная физиономия и открыла широкий вонючий рот с гнилыми зубами.

— Где же она, моя маленькая мышка? — осведомился великан неестественно высоким голосом. Из длинного хрящеватого носа торчали темные волосинки, а глаза бегали по сторонам в поисках добычи. — Ага, да вот же она! — Теперь он заговорил своим голосом, глухим и грубым. — Ну что, не получается стать меньше ростом или превратиться в невидимку?

Девочка с ужасом наблюдала за смотрящими в разные стороны глазами.

— Мама… — прошептала она и расплакалась.

— А вот это мне нравится, — обрадовался великан.

Он поднял Олл с земли и стал внимательно изучать, разложив на огромных ладонях, от которых исходил незнакомый мерзкий запах. Но вскоре стало не до запаха, так как великан заткнул ей рот мягким парафином и завязал тряпкой, так что девочка с трудом могла дышать. Она лежала чуть живая от ужаса, словно зажатая в кулак мышка или маленькая птичка.

Держа Оллин в кулаке, чудовище направилось прочь из города по окутанному туманом топкому болоту. По этой дороге никто не ходил, ведь ни у одного человека нет таких длинных ног. Подняв подол ночной рубахи, гигант пошел дальше по кочкам, на которых мерцали болотные огоньки. Озябшие ноги Олл бессильно болтались в воздухе, словно молоточки дверного колокольчика, вот только никакого звона при этом не раздавалось. Гигант некоторое время продирался между деревьями по топи, а потом вдруг оказался на сухой твердой земле. Опустив Олл вниз, он придавил ее ногой, а сам стал открывать дверь в земляном кургане. Потом занес девочку внутрь и закрыл дверь, отделившую их от мира живых людей.

У Олл кружилась голова, а перед глазами мерцали звезды, которых здесь не было и в помине. Она не могла ни кричать, ни плакать, и с трудом дышала, безвольно вытянувшись на деревянном столе, таком же шершавом, как пальцы мамаши Келлер. Великан зажег фонарь, и Олл почувствовала на веках красные отблески. Какой же здесь мерзкий запах!

Урод приказал девочке открыть глаза и наклонился к ней совсем близко.

— Дай-ка на тебя посмотреть. — От тусклого фонаря, который он держал в руках, исходил удушливый запах. Великан уселся у стола, где лежала Олл, и уставился на нее странными глазами с бегающими по глазному яблоку зрачками. Потом посадил девочку, взял нож, разрезал тряпку, закрывавшую рот, и вытащил парафин. — Вот так. А теперь пищи, сколько душе угодно. Ну же, порадуй меня!

Олл не могла выдавить из себя ни звука, а страшный дядька больно ткнул ее пальцем в живот.

— Тогда поморгай. Покажи, как ты умеешь это делать!

Олл выполнила приказ, и великан осклабил слюнявый рот с гнилыми зубами и радостно захлопал в ладоши.

Девочка старательно мигала глазами в надежде, что чудовище ее не съест.

— Ну все, хватит. — Он сильно шлепнул Олл, и та завалилась на бок. — Не надо так усердствовать. Терпеть не могу подлиз и выскочек.

Страшилище склонилось над Олл и показало плоским пальцем на свои широко раскрытые глазищи.

— Видишь? — Девочка молча кивнула в ответ. От удара у нее кружилась голова. — Посмотри, у меня совсем нет век, верно?

Оллин снова закивала головой.

— А знаешь, как меня называют сильные мира сего, все эти мясники, купцы, чиновники и советники?

Она не могла говорить и только трясла головой. Если молчать, может быть, чудовище сжалится и пощадит ее.

— Крошка Вилли-Винки. Меня называют «Крошкой» из-за огромного роста, а «Винки» — потому что я совсем не умею моргать. Спать я тоже не могу. Да и вижу-то с трудом. Глаза пересохли и воспалились. Смотри, какие они красные.

Олл снова кивнула.

— Я тебе кое-что покажу. — Великан метнулся в сторону и быстро вернулся назад. — Моргать я не умею, но соображаю хорошо. А ты должна мне помочь.

Он снова отошел в тень и принялся копаться в каких-то вещах.

— Я их надежно спрятал на случай, если явятся непрошеные гости. Сама понимаешь, дикие звери или воры, — бормотал он глухим голосом.

Тусклый свет фонаря не рассеивал царивший в каморке мрак. Присмотревшись, Олл увидела в углу ящики, уложенные штабелями, кучу тряпья и груду непонятных предметов. Возможно, это неизвестное дерево причудливой формы, разрубленное на дрова. В грязной, покрытой ржавчиной печи едва теплился огонь, источая жуткий смрад, от которого девочка задыхалась.

— Вот, смотри.

Великан выбрался из угла, открыл обе створки фонаря и показал две большие стеклянные склянки со следами грязных пальцев, почти по горлышко заполненные прозрачной водой. Он начал взбалтывать воду, и со дна стал тонкой спиралькой подниматься белый осадок. В обеих склянках плавали какие-то пятнистые предметы, похожие на свиные уши, подвешенные на серых нитях, концы которых выходили наружу через залитую воском широкую пробку и волочились по столу.

— Посмотри, какая красота! — восхищенно воскликнул великан. — А сколько на это чудо затрачено трудов!

Оллин стала внимательно рассматривать розовато-коричневый светящийся предмет…

— Ой, стежки, — прошептала девочка, обретя от удивления дар речи. Действительно, она отчетливо видела неряшливые стежки.

— Точно! — согласился гигант. — Стежки, которые пришлось делать на мягчайшей коже! На эту работу ушло много ночей. А теперь взгляни вниз. Что ты там видишь?

— М-м-м… Бахрому. Бахрому из тонюсеньких щетинок или волосков.

— Из настоящих ресниц, глупышка! — выдохнул великан в лицо девочке. — Из настоящих ресниц! Подумать только!

— Ой, как же это…

Чувствуя свою беспомощность, Олл отмахнулась рукой от ужасных склянок. От мерзкого запаха и жуткого вида лоскутков человеческой плоти, плавающих в воде, потемнело в глазах и начало мутить. Олл отвела глаза в сторону, но представшее перед взором зрелище оказалось ничуть не лучше отвратительной физиономии великана. Его ночная рубаха из разноцветных кусочков, похожих на те, что плавали во флаконах… Множество лоскутов в форме рук, ног и других частей тела, растянутых неумелой рукой и сшитых наперекосяк грубыми стежками, напоминали куски содранной кожи. Вот только с кого ее содрали?