📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаКусакиро. Книга вторая - Людмила Файер

Кусакиро. Книга вторая - Людмила Файер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 57
Перейти на страницу:
появилась очередная фаворитка — молодая белая курочка. И все свое время он проводил подле нее, пытаясь поразить ее воображение размахом своего крыла и толщиной гребешка…

Курочка обиделась на такое невнимание своего повелителя и мужа. Она не ревновала, нет. В курятнике это было не принято и даже считалось неприличным. Но не признавать своих детей, потому, что они не такие, как ты…

— Интересно, — пробормотала она, — а на что он рассчитывал, если я сама — черная. Они в меня уродились. И я очень горда вами, мои крошки!

Цыплята запикали громче, словно одобряя слова матери и забились под ее теплую грудку.

… Когда рассвело, Кусакиро скомандовал "подъем и построение". Во дворе выстроились все военнообязанные и вольнонаемные, а также будущие призывники. Первым, конечно, стоял сэр Рубик, за ним — Гарри, потом — базилевс Василий, молодой призывник Лаки, вольнонаемная миссис Джулия, вышедшая из декретного отпуска, подросшая и очень желающая выглядеть взрослой, Джуна, психолог Алиса, интендант Мурыся и замыкала строй козочка Зоя, из неопределившихся.

Она, в общем-то, уже подросла и начала спортивные тренировки и обучение командам, но до сих пор не могла для себя решить: заниматься ли ей военной карьерой или полностью посвятить себя искусству.

По характеру Зоя была неуверенной и стеснительной и горячее желание сэра Рубика и Кусакиро воспитать из нее "боевую козу", пока не воплощалось в реальность. Зоя выполняла команды нерешительно и словно стесняясь. Часто пряталась за пасущуюся рядом мать, которая не была против физического развития девочки, но и не одобряла планов на участие в боевых операциях.

— Ты рождена козой, — любила повторять она, — ну так и будь козой! Жуй траву и смотри на солнышко. А когда придет время, рожай козлят и давай молоко. Что тебе еще нужно? Не понимаю…

Зоя вежливо выслушивала нотации матери и не перечила ей. Но внутри нее жили мечты и не всегда понятные ей эмоции.

После рассказов Кусакиро о прошлых великих сражениях, она в своих фантазиях представляла себя рогатой валькирией, мечущейся в самом центре схватки. От ее рогов разлетались в стороны лисы, волки и даже медведи. Она пела боевую песню победы "МЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ" и эта песня разносилась по лесам, достигая самых берегов далекого моря, о котором она слышала, но никогда не видела.

Но когда она оставалась наедине с собой, в ней просыпалась другая личность. Мягкая и нежная, с утонченным вкусом. Зоя втайне мечтала стать ландшафтным дизайнером. И практиковалась в этом всегда, когда не была занята тренировками с сэром Рубиком.

Ей нравилось украшать мир вокруг себя. Она выедала траву в форме сердечек, ромбиков и звездочек, катала носом небольшие камни, составляя из них подобие альпийских горок, копытцем рыла крошечные бассейны, которые во время дождей быстро заполнялись водой и туда прыгали разноцветные луговые лягушки. В общем, Зоя была художником в душе. Но и долг перед Братством, в которое ее собирались принять, как только она научится выполнять все необходимые команды, не оспаривала, а только обреченно вздыхала и шла на очередную тренировку.

Поэтому Зоя находилась на распутье осознания своего жизненного предназначения. Она вовсе не хотела быть похожей на свою добрую, ласковую, заботливую, но весьма ограниченную в понятиях мать. Вершина желаний которой заключалась в поедании сочной травы и лежании на солнышке…

Люсинда не присутствовала на построение. Во-первых, она еще находилась в трауре по своим любимым, так рано ушедшим на Радугу, деткам, а во-вторых, новообращенная Кусинда, последняя выжившая из помёта, была еще слишком мала, чтобы оставаться одной. Главной обязанностью Люсинды было растить единственную наследницу Кусакиро здоровой и прививать ей правила хорошего тона, а также обучать тонкостям дипломатии и женским хитростям.

После рождения котят и внезапной смерти двоих из них, Люсинда сильно изменилась. Она уже не была похожа на ту наивную девушку, с которой встретился зимой наш самурай. За такой короткий период времени произошло столько невероятных радостных и печальных событий, что Люсинда быстро повзрослела и начала осознавать быстротечность жизни и непредсказуемость событий, она стала мудрее и решительнее. Материнский инстинкт и боль потери сына и дочери закалили ее волю, как закаляется железо, сначала раскаляясь в огнедышащем тигле, а затем ныряя в ледяную воду; оставили глубокие рваные раны на тонком кружевном полотне ее нежной души, которые пока не удавалось заштопать.

Люсинда часто тайно плакала по ночам, вспоминая маленького Кусико и безымянную теперь малышку, которая в попытке отвести от сестры острый маятник судьбы, косящий жизни, отдала ей свое имя. Она старалась не показывать своей слабости днем перед дочерью и остальными домочадцами. Была величественной и гордой — как настоящая королева. Будучи женой главнокомандующего, ничего другого она и не смогла бы себе позволить. Жена самурая может проливать кровавые слезы печали только внутри себя. Лицо ее должно оставаться спокойным и бесстрастным. Чтобы никто не мог увидеть и воспользоваться ее слабостью.

Маленькой Кусинде внушали, что она родилась одна. Что брат и сестра всего лишь приснились ей в прекрасном сне. Для малышки горечь осознания реальной потери была бы невыносимой и могла привести к душевной, а затем и к физической болезни.

Всю тяжесть такого трудного, но необходимого решения приняли на себя Кусакиро и Люсинда. Им приходилось тщательно скрывать перед дочерью свою скорбь, чтобы она не раскрыла правды о своем рождении и игрЫ с именами. Они думали, что если об этом не говорить вслух, то у Трех Кошек Радуги не возникнет никаких подозрений. А если и возникнет, то вся тяжесть ответственности за этот обман ляжет на них, а не на маленькую Люсику-Кусинду.

Джуна весьма подросла и очень хотела начать приносить пользу. Она научилась сидеть, как взрослая, рычать и лаять, как взрослая и смотреть грозно и серьезно, "сдвинув брови", как учил папа. Единственное, что ей никак не удавалось, это петь по ночам на Луну печальные баллады, как умели делать все уважаемые в обществе псы. У нее выходило только тоненькое поскуливание. То ли голоса не хватало, то ли слуха — она не могла понять. Но пение ей пока не давалось.

— Ничего, — говаривала миссис Джулия, — моя девочка, конечно, не Монсерат Кабалье, но и не совсем бесталанна. У нее приятный тембр и маленький камерный голос. И вообще, ее талант не в пении, а в уме, достоинстве и коммуникабельности. Она еще раскроется и удивит всех. Не нужно торопить события.

Джуна с благодарностью смотрела на свою мудрую мать и представляла себя леди из высшего общества. Как чинно и благородно она бы вела себя там, как ею

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?