Боевой маг - Стивен Эриан

– Мой брат.

– Тогда он и наш брат, – выступил вперед Орран.

– Вы не поняли, – сказал Варгус. Человек снова закашлялся. – Он… кровный родственник.

– Не знал, что у тебя есть родня, – удивился Орран.

– Я о нем позабочусь, – сказал Варгус, подняв нищего на ноги и закинув его костлявую руку себе на плечи. – Ему нужно отдохнуть и принять какое-нибудь лекарство. Это не заразно.

– Помочь чем-нибудь? – спросил Харго, придерживая дверь.

– Мы справимся. Веселитесь и ни о чем не думайте.

Варгус чувствовал на себе взгляды, но не оборачивался. Пройдя несколько улиц, он опустил человека на землю и прислонил к стене. Тот едва держался в сознании: глаза закатились, кровь текла из носа, кожа по углам рта потрескалась. Придерживая его лицо, Варгус несколько раз шлепнул нищего по щеке, пока тот не очнулся.

– Кай? Это ты?

– Помоги мне, Плетельщик, – прошептал умирающий.

– Что случилось?

– Все кончено, – всхлипнул Кай. – Они сожгли все мои храмы, изнасиловали и убили моих жриц. У меня больше нет последователей. Тех, кто отказался принять новую веру, утопили или сожгли. Кто-то сделал вид, что согласен, но их теперь заставляют читать молитвы сраному фонарщику. Мне конец.

– Где такое творится?

– Повсюду! – Кай ухватил его грязными руками. – Помоги!

На короткий миг Варгус задумался, не оставить ли его умирать на улице. Правды никто не знал, а без чужой помощи Кай не дотянет до рассвета. Утром его найдут, примут за нищего – и на этом все кончится. Кай на его месте так бы и поступил.

– Радуйся, что я – не ты, – сказал Варгус, закидывая его на плечо.

Несколько прохожих мельком взглянули на них без особого интереса. Пьяные были делом обычным, особенно среди воинов на побывке. По дороге им попались несколько солдат, выглядевших куда как хуже – они спали на голой земле или громко блевали. Люди из городского ополчения следили за порядком на улицах: лежавших без памяти подбирали, а тех, кто еще держался на ногах, отправляли домой.

Из переулков доносились страстные вздохи – в каждом тенистом проходе, в каждом темном углу кто-то был. Рабочие парни и девушки пытали удачу. Ничто так не разжигает страсть, как жизнь на лезвии ножа, под угрозой смерти – день за днем.

Долгая дорога в Старый город пошла в гору, идти стало тяжелее. Кай то и дело терял сознание, а приходя в себя, бормотал что-то нечленораздельное и временами пускал газы. Варгус знай себе шел. Он останавливался отдохнуть возле таверн, ливших на улицы теплый свет, смех и музыку. Больше всего на свете ему хотелось зайти внутрь и забыть за весельем о долге. Глоток-другой притупил бы боль, а после дюжины он не вспомнил бы свое имя. Соблазн был велик, и Варгус в который раз задумался, не бросить ли ему свою ношу.

В конце улицы маячил собор Создателя, построенный в традиционном стиле. Он весь сиял изнутри, фонари и свечи бросали на улицу свет, а витражи окрашивали камни на мостовой в дюжину разных оттенков – красный, золотой, синий. Огромная церковь служила напоминанием о том, на какие свершения способен человек и как он веками может поклоняться богу, который давно не дает о себе знать.

Вздохнув, Варгус свернул с главной улицы, миновал большой храм, посвященный Всеблагой Матери, и остановился перед ветхим зданием. Дюжина человек, незнакомых друг с другом, ждали снаружи. Никто не знал, зачем пришел сюда – всех вел какой-то неясный инстинкт. Большинство были из местных, но явились также и моррин, и две драссийки, богатые торговки в неброских шелковых мантиях.

Когда Варгус с силой толкнул покоробленные двери и вошел в храм, Кай пошевелился. Вокруг него закружилось облачко черных точек, но это были не мухи – ни объедков, ни грязи, обильно покрывавших пол, он не задел. Едва оказавшись в старом здании, Кай начал понемногу приходить в себя и даже устоял на ногах без поддержки, когда Варгус прислонил его к дальней стене.

Дюжина незнакомцев ступили в храм, и все как один преклонили перед нищим колени. Варгус отошел в сторону.

– Повелитель, – сказал один из местных, и другие эхом вторили ему.

– Мои верные дети, – произнес Кай, утирая окровавленные губы рукавом рваной рубахи. – Я рад, что вы пришли. Я не хотел умирать в одиночестве.

– Прикажите, господин, и я все исполню, – сказала одна из драссиек. Она склонилась перед ним до самой земли, не замечая ни грязи, ни вони.

– Просите нас о любой милости, – произнес еще кто-то, и другие согласно закивали.

– Теперь уже ничего не поделаешь, – печально улыбнулся Кай. Казалось, он смирился с судьбой.

– Чем-то наверняка можно помочь. Мы на все готовы.

– На все, господин. Только прикажите.

На лице нищего появилась хитрая улыбка.

– Не надо, Кай, – сказал Варгус. Верующие ошеломленно уставились на него, опешив от такого панибратского обращения. – Уйди с миром. Оставь их.

Кай усмехнулся.

– Посмотрим, брат, какой ты будешь покладистый, когда придет твой конец.

– Я мог бы тебя остановить, – сказал Варгус, хотя оба знали, что это пустая угроза. Он не будет вмешиваться.

– Распоряжайтесь нами, повелитель, – повторил один из толпы.

Из последних сил Кай выпрямился и простер над паствой руки, будто грея их над костром.

– Отдадите ли вы себя целиком? Себя, какие вы есть, и себя, какими вы будете отныне и вовеки, сердцем, телом и душой?

– Да, повелитель, – ответили они в один голос.

– Клянитесь. Клянитесь своими бессмертными душами.

– Клянемся, повелитель, – нараспев сказали они, ни секунды не думая о последствиях.

В глазах Кая загорелся холодный голубой свет – древний и злобный.

– У вас есть деньги? – спросил он. Одна из драссийских торговок протянула ему тяжелый кошель, из которого Кай достал дюжину серебряных монеток. Поднеся их к губам, он прошептал: – Вот мое тело, вот моя кровь.

Повторяя фразу, он положил по монете на язык каждому из своих последователей.

После этого нищий заговорил на древнем наречии, мертвом много веков, хотя Варгус его еще понимал. Губы Кая шевелились, однако слова не совпадали с их движениями. Ни один смертный не издавал таких звуков: шипение и щелчки перемежались пронзительными птичьими нотами. Воздух в святилище застыл и потяжелел, будто храм опустили под воду. Варгус почувствовал, как ему давит на уши, и попятился от паствы, пока не уперся в дальнюю стену.

Кай поманил пальцем одну из женщин. Та порывисто встала и подбежала к нему, светясь от восторга, словно мечтала об этом миге всю жизнь. Дрожащими руками Кай обнял ее, будто любовник, и крепко прижал к груди. Женщина обмякла в его объятьях, спокойно положила голову ему на плечо и закрыла глаза – потому-то и не увидела ужас на лицах других верующих, когда изо рта Кая показались длинные клыки. Они вошли в ее шею. Женщина слабо захныкала, хотя больше ничем не выразила протест. Кровь забила из раны, Кай быстро подхватил ее ртом и начал пить.