Багровая судьба - Венди Оуэнс

тебе, и мы разберемся во всем этом дерьме.

— Надеюсь, вам обоим понравилось, — вмешивается Энтони, и я напоминаю себе, что, наверное, лучше, чтобы он не знал, насколько мне понравилась его дочь.

— Всё было здорово. Увидимся позже, — я заканчиваю разговор, не желая продолжать пустую болтовню. Энтони может сказать мне, что он делал всё возможное, чтобы повлиять на капо, но, в конце концов, единственный человек, которому я доверяю исправить ситуацию, — это я сам. Когда дело доходит до того, что я планирую сделать, я знаю, что лучше держать свои карты поближе к себе. Меньше всего мне нужен Кармин ДеЛука, чтобы предупредить о моем приезде.

Я поднимаюсь наверх, и когда дохожу до комнаты, Джиа уже застегивает молнию на своей сумке. Очевидно, ее растили с определенными ожиданиями, связанными с пребыванием в мафиозной семье. Она бросает на меня понимающий взгляд, и не задает вопросов. Я испытываю облегчение от того, что мне не нужно говорить, что наши выходные подошли к концу, и, хотя она была явно разочарована, не стала возражать по этому поводу.

Я пересекаю комнату и беру сумку из ее рук, прижимаясь губами к ее лбу.

— Спасибо, что провела со мной эти выходные.

— Спасибо, что поделился со мной этим местом, — отвечает она.

— Давай, я провожу тебя, — говорю я, обнимая ее, пока мы спускаемся вниз, где Нико стоит у входной двери. Я передаю ему сумку Джии, и он поворачивается, чтобы отнести ее к ожидающей машине.

Мы выходим на улицу, и первое, что я замечаю, — это прохлада в воздухе.

— Подожди, — говорю я, вбегая обратно внутрь и хватая кардиган с одного из крючков возле входной двери. Мгновение спустя я снова оказываюсь рядом с Джией и обнимаю ее. Она смотрит на меня своими оленьими глазами, неоднократно моргая в знак признательности.

— Винсент, что бы ты ни собирался сделать, пожалуйста, будь осторожен.

— Осторожность — мое второе имя, — язвительно говорю я, пытаясь замаскировать гложущую меня тревогу. Я смеюсь. — Это прозвучало чертовски отстойно, мне кажется.

Джиа хихикает и кивает.

— Да, но мне это в тебе нравится.

Нико незаметно откашливается, уважительное вторжение, которое сигнализирует о том, что пора прощаться. Он стоит возле черного седана, его двигатель тихо урчит в вечерней тишине. Бросив последний долгий взгляд, я неохотно отпускаю Джию, наблюдая, как она подходит к машине.

Нико наклоняет голову и открывает ей дверь.

Я машу Джии на прощание в последний раз, когда дверь со щелчком закрывается, отдаляя ее от меня.

— Езжай аккуратно, — говорю я Нико, хотя мои мысли уже находятся в нескольких милях отсюда, обдумывая и планируя дальнейшие действия.

Я стою на подъездной дорожке и не двигаюсь с места, пока седан не скрывается из виду. Я разворачиваюсь и мчусь назад, чтобы собрать свои вещи. Запирая дом, я направляюсь в гараж, тяжелая дверь открывается со скрипом. Мой взгляд сразу привлекает одна фигура — наследие на четырех колесах, которое стоит отдельно.

Моя рука зависает над покрытой брезентом машине, прежде чем я хватаю и стягиваю его, обнажая фамильный драгоценный камень, спрятанный под ним. Я провожу рукой по холодному металлу капота, и почти слышу голос своего отца, пронизанный этим безошибочным властным тембром, который учит меня важности уважения — как данного, так и заслуженного: «Автомобиль человека — это его колесница, Винсент. Он рассказывает миру историю о том человеке, которым вы являетесь, и о том уважении, которого вы заслуживаете как этот человек».

Сегодня нет места для сентиментальности, есть только суровая реальность того, что необходимо сделать. Быстрым движением я обхожу машину со стороны водителя, бросаю сумку на пассажирское сиденье «Корвета» 1967 года и забираюсь внутрь.

Легким движением моего запястья двигатель оживает, глубокий рык наполняет гараж и вибрирует сквозь мои кости. Звук — чистый адреналин, боевой клич, который будоражит воина внутри.

Тени гаража отступают, когда я вывожу машину, наследие моего отца и свое будущее через его зияющую пасть.

В моих венах кипит не страх, а предвкушение — острое лезвие судьбы встречается с точильным камнем. Моя челюсть сжимается, мышцы напрягаются, как стальной трос. Я чувствую пульс в висках, ритмичный барабанный бой, который соответствует моей растущей решимости.

Я как будто на автопилоте еду туда, где был всего несколько раз. Последний был недавно, на помолвке сестры Лоренцо. Когда я приближаюсь к пункту назначения и машина плавно останавливается, мне нужно время, чтобы собраться с мыслями. Двигатель работает на холостом ходу, низкое рычание отражает беспокойство, кипящее под моим спокойным внешним видом.

Я выхожу из машины, осматриваюсь вокруг. Тихая улица залита янтарным светом тусклых уличных фонарей. Мой разум мечется между планом и непредвиденными обстоятельствами, каждая мысль плавно переплетается, как хорошо поставленный танец. Вероятно, приехать в комплекс ДеЛуки в одиночку — не самое разумное решение, но это единственный вариант по двум причинам. Во-первых, если я искренне хочу утвердиться в качестве главы семьи Кинг, мне нужна демонстрация силы и храбрости. И, во-вторых, кроме Марко, я не знаю, кому я могу доверять в нашем бизнесе.

Я делаю глубокий вдох, вдыхая прохладный ночной воздух, иду к высоким железным воротам, охраняющим комплекс ДеЛуки. Пока я ехал, солнце скрылось, и теперь неполная луна висит над головой, бросая неземной свет на ухоженную лужайку и элегантный фасад поместья. Тени танцуют по периметру, нашептывая свои секреты и истории, которые я не могу себе позволить слушать.

Как только я подхожу, на моем пути сразу же встают двое мужчин.

— Мы можем вам помочь? — спрашивает один из мужчин.

Я объявляю, кто я и что я здесь, чтобы увидеть Кармина.

— Он ждет вас? — другой мужчина спрашивает.

Я выдерживаю их взгляд, мой голос тверд и резок.

— Он захочет меня видеть.

Напряжение в воздухе нарастает, мужчины обмениваются красноречивыми взглядами. В наступившей тишине я улавливаю слабый запах опасения, смешанный с оттенком любопытства.

Один из мужчин выходит вперед, занимая оборонительную позицию.

— Послушайте, вы вторгаетесь на частную собственность.

Легкая улыбка тронула уголки моих губ, в глазах появился опасный блеск.

— Я не думаю, что ты понимаешь.