Рейдер "Атлантис". Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 гг. - Бернгард Рогге

– Эти два корабля, – ответил вахтенный офицер, – линкор и авианосец.

Корабли противника приближались стремительно, если бы мы не двигались, то они протаранили бы нас. Но вдруг корабли изменили курс и прошли у нас за кормой; никто не осмеливался дышать, время, казалось, остановилось, пока мы ожидали, что они снова изменят курс и направят на нас прожекторы. Однако ничего подобного не случилось. Расстояние между нами было не большее 7 тысяч метров, и в свои бинокли мы могли видеть волну от форштевня линкора. Один снаряд из его 16-дюймовых орудий оставил бы от нас лишь атомы. Мы по-прежнему не решались на полный ход из опасения выдать наше положение искрами, но мало-помалу увеличили скорость и слегка отвернули в сторону. Наконец оба корабля исчезли за горизонтом. Я обратился к экипажу по внутренней системе связи:

– Внимание всем постам! Оба боевых корабля противника сейчас едва видны даже в лучшие ночные бинокли.

Откуда-то из темноты донесся голос записного судового остряка:

– Тогда они должны на мостике пользоваться дневными биноклями, чтобы видеть еще меньше!

Наше напряжение разрядилось взрывом хохота, который пронесся по кораблю.

Мы все еще не отдышались, когда внезапно из трубы вырвался столб пламени, осыпав корабль дождем искр. Раздался вопль: «Остановить обе машины!», но даже когда это было сделано, искры продолжали вылетать из трубы, и мы, затаив дыхание, попеременно глядели то на искры, то в направлении противника. Все, слава богу, было в порядке.

На следующее утро, в воскресенье, горизонт был чист. Я приказал стирать и чинить обмундирование и отслужил церковную службу, вознеся благодарственную молитву за наше спасение. Позже мы узнали, что «Нельсон» и «Орел» следовали из Уолвис-Бея[39] на остров Святой Елены. По правде говоря, я был насторожен сообщением секретной службы, где намекалось на то, что эти два корабля могут оказаться недалеко от Кейптауна.

Прошло четыре дня после нашего счастливого избавления. Мы заметили сухогруз на трассе Кейптаун – Фритаун и решили атаковать его с наступлением темноты. Это был греческий «Хозяин Элиас Кулукундис», идущий без полезного груза из Лиссабона в Мадрас под чартером правительства Швейцарии. Я остановил судно выстрелом из носового орудия и выслал абордажную команду, чтобы исследовать груз и допросить пассажиров-англичан. После того как шкипер подписал обещание не использовать рацию, мы отпустили судно.

День или два спустя мы заметили еще одно судно, а когда к нему приблизились, на судне включили огни в доказательство нейтральности, и мы позволили ему пройти в 3 тысячах метрах от нас; знаки его национальной принадлежности были так плохо освещены, что я не удивился бы, если бы его торпедировала одна из наших подлодок. Час спустя мы услышали, как какой-то корабль вызывает Кейптаун, и выяснили, что это американский «Чарльз X. Крэмп».

24 мая мы обрадовались, увидев, что наш гидросамолет покачивает крыльями, возвращаясь с патрулирования, – это означало, что летчик что-то заметил. Мы тенью следовали за новой целью до наступления темноты, а затем приготовились к атаке. Мы поразили цель первым же нашим залпом, и скоро транспорт был объят пламенем, трубу оторвало, одна из мачт переломилась пополам, а обломки разбитого мостика с плеском падали в воду вокруг судна. При свете огня нам были видны упаковочные клети на палубах, в которых находились самолеты; огонь был таким ярким, что я приказал торпедировать судно; но нам, похоже, никогда не везло с торпедами. Первая не только прошла мимо, но сделала круг и едва не угодила в нас; у второй тоже обнаружился какой-то дефект, в результате чего она по широкой дуге ушла прочь от цели, и только третьей нам удалось по-настоящему повредить корабль. Он затонул за девять минут, оставив множество уцелевших моряков, плавающих среди перевернутых шлюпок и всяких обломков. Это был британский пароход «Трафальгар» водоизмещением 4530 тонн, принадлежавший «Глен компани» из Глазго, направлявшийся из Англии в Александрию с грузом угля и штучными товарами, включая два самолета. Мы подобрали весь экипаж, за исключением двенадцати человек, которые ушли под воду вместе с кораблем.

В это время я получил от Морского штаба сообщение, подтвердившее мои подозрения насчет опасности пеленгации. Берлин получил доказательства, что 5 мая не меньше трех британских вспомогательных крейсеров – «Королева Бермуд», «Алькантара» и «Астурия» – были извещены о местоположении корабля на основе трех коротких сигналов от одиннадцати до пятнадцати групп. Мы также узнали печальные новости о потере линкора «Бисмарк»; покров уныния повис над всем кораблем. Вскоре после этого мы вновь встретили «Бабитонгу», передали своих пленных и назначили ей следующее рандеву в Центральной Атлантике. Некоторое время мы провели, тщательно осматривая и проверяя машины и подновляя краску на корпусе, потом я взял курс на перехват потока морских перевозок, который шел на запад из Фритауна.

Во второй половине июня мы должны были встретить рейдер «Орион», который в то время проводил операции в юго-восточном секторе Атлантики. К середине июля корабль «Комета» под командованием адмирала Эссена, который дошел до Тихого океана по Северному морскому пути, тоже должен был проводить операции в Южной Атлантике. Я вновь стал подумывать о плане переноса зоны боевых действий в Тихий океан. Я рассчитывал вернуться домой в сентябре или октябре, но, поскольку и мой корабль, и мои люди находились в полном порядке, было жалко отказываться от многообещающих перспектив. 16 июня 1941 года «Атлантис» отпраздновал свой 445-й день в море, побив тем самым рекорд, установленный «Волком» в Первую мировую войну; однако мысль о том, чтобы остаться в море еще на шесть месяцев, была невыносима. Я решил позволить этому плану окончательно оформиться в моей голове, после чего обсудить его с моими офицерами.

День или два спустя наш гидроплан заметил еще одно судно, и мы тотчас начали преследование. Как раз перед наступлением темноты мы потопили британский пароход «Тоттенхем» водоизмещением 4640 тонн, который вез ценные грузы для британской армии в Палестине – самолеты, запасные части, обмундирование, тракторы и грузовики. Это было новое судно, построенное в 1940 году, с короткими мачтами, закругленным мостиком и вооружением, состоявшим из орудия калибром 4,7 дюйма, а также легкой и тяжелой зенитных пушек с бронированными щитками.

На рассвете 22 июня в 530 метрах к северо-востоку от Тринидада мы атаковали еще один вооруженный торговый корабль. Они попытались воспользоваться рацией, но наши радисты смогли заглушить их передачу фальшивым сигналом, адресованным в Пернамбуко, который, будучи передан на полной мощности, гласил: «Надеюсь встретить тебя в следующую пятницу. Любовь и поцелуи Эвелин». Противник сделал все возможное, чтобы сбить прицел нашим артиллеристам, уходя на полной скорости и лихо лавируя, чтобы избежать попадания снаряда, при этом все время держась к нам кормой, представляя наименьшую цель. Мы отправляли вслед ему залп за залпом; после сорокового залпа передние орудия прекратили огонь, как это сделало раньше орудие номер 5, – стволы были перекалены и отказывались служить, хотя наши артиллеристы пытались охлаждать их морской водой. Мы сократили число своих залпов, выпуская пару снарядов одновременно, и я уже собирался отказаться от преследования, когда противник, к большому нашему удивлению, застопорил машины и спустил шлюпки. Шкипер управлял своим кораблем так умело, что из 192 снарядов в цель попал только один. Впрочем, позднее выяснилось, что цели достигли четыре. Это был британский пароход «Бальзак» водоизмещением 5372 тонны, направлявшийся из Рангуна в Ливерпуль с грузом риса, отрубей, тиковой древесины, воска и бобов. Забрав с судна несколько мешков с почтой, мы без промедления потопили его, подобрали оставшихся в живых и уничтожили их шлюпки. Этот успех привел общий итог к 21 кораблю, 139 591 тонне и 27 пушкам.