Джек Ричер, или Граница полуночи - Линкольн Чайлд

Внедорожник проехал по гравию и остановился рядом с «Тойотой» Брамалла. Из машины вышел мужчина. Широкоплечий, но не слишком высокий, за пятьдесят, успевший многое повидать за свою достаточно долгую жизнь. Серые фланелевые брюки и твидовый спортивный пиджак. Мужчина двигался с изяществом — возможно, в прошлом был спортсменом. Учитывая его телосложение, скорее играл в футбол, чем бегал по дорожке. Возможно, толкал ядро или метал диск.

Теперь он работал на правительство.

Брюки, куртка и машина не оставляли в этом ни малейших сомнений.

— Можете расслабиться, — сказал Ричер. — Объявляется готовность номер два.

— И что это значит? — спросила Маккензи.

— Сначала мы поговорим с ним, — ответил Ричер.

— Это Билли?

— Я практически уверен, что нет.

Вновь прибывший разгладил полы пиджака, расправил плечи и направился к крыльцу. На ходу он вытащил бумажник с удостоверением личности и теперь держал его в руке. Под пиджаком у него проступали ремни подплечной кобуры.

Трое затаившихся в доме услышали шаги по крыльцу, а потом стук в дверь.

Брамалл открыл дверь. Ричер и Маккензи стояли рядом с ним. Мужчина из служебного автомобиля показал бумажник с удостоверением личности, потертый золотой жетон со щитом и орлом и пластиковую карту, похожую на водительские права, с той разницей, что там значилось: «Департамент юстиции Соединенных Штатов, Управление по борьбе с наркотиками». На фотографии был тот же мужчина, только немного моложе, с чуть лучше причесанными волосами и в галстуке, который был туже затянут. Специальный агент Кирк Нобл.

Ричер не смог удержаться.

— Звучит, как в комиксах, — сказал он. — Кирк Нобл, Мальчик-Детектив.

Ответа не последовало.

— Похоже, вы никогда раньше такого не слышали, — добавил Ричер.

— Кто вы такие? — спросил Нобл.

Они представились, назвав только имена.

— Что вы здесь делаете? — продолжил расспросы агент.

— Ждем парня по имени Билли, — ответил Ричер. — Он тут живет. Мы хотим задать ему вопрос.

— Какой вопрос?

— Мы ищем пропавшую женщину и считаем, что он знает, где она находится.

— Какую женщину?

У Ричера не возникло ощущения, что Нобл сможет помочь, зато он не сомневался, что спецагент в состоянии ставить им палки в колеса. Если захочет. Он работал на правительство. У него имелся жетон с орлом. И толстая книга правил.

Поэтому Джек рассказал ему всю историю, честно и прямо. Может быть, с учетом того, что он имеет дело с федералом, слегка подгоняя описания под профессиональные навыки участников и одновременно оправдывая необходимость их присутствия, чтобы показать полное отсутствие вины. Упирая на их статус. Вышедший в отставку майор военной полиции с «Серебряной звездой» и «Пурпурным сердцем», ветеран ФБР, который прослужил сорок лет и стал частным детективом с лицензией штата с большим населением, теперь занимается поиском вышедшего в отставку майора армии США с «Бронзовой звездой» и «Пурпурным сердцем». Федералы не станут оспаривать такие вещи, не сказав сначала, что да, наша жизнь — это ерунда.

Но даже если и возникнут возражения, имелась еще сестра-близнец, прямо здесь, чья связь с исчезнувшей женщиной была столь сильной, что в ослепительной вспышке уничтожала все, как щелочь на месте преступления. В особенности с таким лицом и волосами. Нобл был мужчиной. В глубине души он не думал о выполнении закона. В голове у него вертелась одна мысль: «Неужели на свете существует две такие женщины?»

Ричер постарался провести свою партию максимально тонко.

Наконец он закончил рассказ.

— Вы не получите ответа на свой вопрос, — сказал Кирк.

— Почему? — спросил Джек.

— Потому что Билли не вернется.

— И почему же?

— Длинная история.

Нобл прошел по коридору и посмотрел на лестницу. Потом взглянул на потолок. Изучил стены. Он поворачивался из стороны в сторону, выгибал шею, как подрядчик, оценивающий фронт работ.

— Вы заглядывали в холодильник? — спросил агент.

— Для чего?

— Чтобы проверить еду.

— Нет.

Кирк прошел в кухню, посмотрел на тарелки в раковине, открыл холодильник, а потом оглянулся, словно считая присутствующих.

— Мы можем сделать яичницу с беконом, — сказал он. — И тут есть пиво.

— Вы намерены съесть запасы Билли? — удивилась Маккензи.

— Ну, во-первых, они уже не принадлежат Билли, а во-вторых, я должен. Я не могу тратить деньги, если в доме есть еда.

— Чьи деньги? — спросила она.

— В конечном счете, ваши, — ответил Нобл. — Деньги налогоплательщиков. Мы экономим ваши деньги.

— Мы заставляем вас есть обед из холодильника подозреваемого? — Джейн не могла поверить своим ушам.

— Это ваш холодильник, — сказал Нобл. — И мой. Данное место стало федеральной собственностью сегодня в два часа дня. Теперь им владеет правительство.

— Ну и где же Билли? — спросила Маккензи.

— Это и есть длинная часть истории, — сказал Нобл. — А теперь нам нужно поесть.

* * *

В своем возрасте, после всего, что он делал, Ричер сказал бы, что ему особо нечего ждать с точки зрения нового и приятного опыта в жизни. Как ни странно, но обед, состоявший из яичницы с беконом и съеденный в кухне Билли, оказался именно таким опытом. Они чувствовали себя как заговорщики. Или как потерпевшие кораблекрушение. Или как группа людей, вынужденная провести ночь в аэропорту. Они практически не знали друг друга. Может быть, у них были билеты в бизнес-класс, но теперь их отвезли в какой-то небольшой отель. Маккензи нашла свечи и зажгла их. Возникло ощущение, что это начало фильма. Первые сцены. Случайные люди, которым почти ничего не известно про сложившуюся ситуацию, оказались в одном месте.

Нобл говорил и говорил про героин. За него ему платили жалованье — и эта тема была его страстью. Спецагент хорошо знал историю вопроса. Когда-то легальное лекарство, которое использовали в качестве компонента в самых разных препаратах со знаменитыми названиями, известными даже сейчас. Героиновый сироп от кашля. Героиновый детский сироп от кашля. Сильнее, а не слабее взрослого. Доктора прописывали его беспокойным детям, а также тем, кто страдал от бронхита, бессонницы, нервов, истерик и всех видов депрессии. Пациенты любили такие лекарства. Лучшее средство из всех возможных. К ним пристрастились миллионы. Корпорации зарабатывали много легких денег. Но потом люди стали мудрее, и к началу Первой мировой войны героин запретили как лекарственное средство.

Однако корпорации ничего не забывают. Особенно когда речь идет о легких деньгах. Растапливая масло на сковородке, Нобл сделал паузу, держа ложку в воздухе, чтобы усилить свои слова. Он сказал: «Помните, это вам рассказывает действующий агент УБН. Мы знаем, кто стал причиной наших проблем».