Медальон сюрреалиста - Алина Егорова

Оперативник понял, что бабуля настроилась поведать ему обо всех медицинских учреждениях, где ей довелось побывать. Он еще раз погладил кота и, сославшись на срочные дела, исчез за дверью.

Куда переехала Маргарита Латышева, оставалось не ясно. Ее мать, Тамара Николаевна, за переездами дочери особо не следила, знала лишь, что Рита живет и работает в Петербурге.

Люди довольно часто меняют съемное жилье по различным причинам, и внезапный переезд Латышевой не наводил бы на подозрения, если бы не тот странный звонок Ариадне с ее телефона. В ходе оперативной работы выяснилось, что третьего апреля, в день, когда Металиди звонили якобы из «Ленэнерго», мобильный оператор зафиксировал входящий вызов с номера, оформленного на Маргариту Латышеву. А еще соседский кот. Небесов все дыры проверил в доме Меньшиковых и вокруг него в поисках рыжего кота, но так и не нашел. Кошек была тьма, но, по данным экспертизы, шерсть ни одной из них не совпадала с шерстью, оставленной на месте гибели Елены Земсковой.

Умыкнуть шерсть кота Мити не составило труда. Митя, как и большинство домашних котов, линял, а его хозяйка была слаба глазами.

Хоть шерсти клок, думал Михаил о походе в бывший дом Латышевой на Индустриальном проспекте.

* * *

Александр Меньшиков тысячу раз пожалел о том, что, поддавшись эмоциям, потребовал от полиции расследовать гибель своего сына, признанную несчастным случаем. Он знал: ментам верить нельзя! Работать они не умеют и не хотят. Им лишь бы дело закрыть и бабки стрясти, где только можно. Меньшиков на своей шкуре испытал методы работы полиции. Еще будучи наперсточником, он исправно платил дань дежурному наряду. Бизнес пошел в гору, а с ним и возросли «налоги». И ни разу ни в чем представители власти ему не помогли и не защитили — все проблемы приходилось решать самому.

Когда в очередной раз в его дом явились оперативники и по пятому кругу стали всех допрашивать, попутно суя носы во все щели, Александр Тимофеевич не выдержал:

— Господа! Давайте обойдемся без шапито! Что вы здесь пытаетесь найти?

— Нас интересует венецианская ваза, изготовленная в восемнадцатом веке, емкостью пятнадцать литров.

— Какая на хрен ваза?! — изумился Меньшиков.

— Которая пропала из вашего дома, в связи с чем поступило заявление от вашей супруги.

— Хаська! Мать ее! Дурная баба! Я забираю это гребаное заявление! Где надо подписать?! Я подпишу, и идите с богом!

— К сожалению, забрать заявление может только Анна Борисовна.

— Хаська заберет! Она сейчас задницу греет на Мальдивах. Приедет и заберет! Я гарантирую!

— Увы, пока дело в производстве, мы вынуждены по нему работать. Еще ваша жена в заявлении упомянула про подвески от люстры, найденные в сумке Ариадны Металиди.

— Так вот же, у вас есть подозреваемая! — обрадовался Меньшиков. — Чего еще вам надо?

— Недостаточно доказательной базы.

— Чего-то я вас, господа, не пойму. Взяли с товаром на кармане и доказухи мало?! В мое время этого было за глаза и за уши.

— Стоимость подвесок на статью не тянет. А ваза у Металиди не обнаружена, и как она ее брала, никто не видел.

— Ладно, — вздохнул бизнесмен. — Есть у меня для вас кое-что. Пойдемте!

Кабинет Меньшикова, куда он пригласил оперативников, походил на царский будуар: золоченая мебель, хрусталь, помпезные занавески, на полу шкура медведя.

«Слишком холеная, чтобы быть натуральной», — смекнул оперативник. Ему доводилось жить в Магадане, и он разбирался в медвежьих шкурах. Вслух, конечно же, он этого не сказал, дабы не обидеть хозяина и не остаться без его помощи.

Александр Тимофеевич подошел к компьютеру и неуклюже лопатообразной рукой пощелкал мышью.

— Это видеозаписи со скрытых камер. Тут комнаты для гостей и обслуги, зал, холлы, всякие дыры… На всякий случай ставил. Ни одна собака про эти камеры не знает. И Хаська не знает. Знала бы — всем бы растрепала!

— Что же вы раньше не сказали?! — воскликнул оперативник.

— Радуйся, что сейчас говорю!

Сколько ни просматривали стражи порядка записи со скрытых камер дома Меньшиковых, а ничего, компрометирующего Ариадну Металиди перед законом не увидели. Девушка словно знала о существовании скрытого видеонаблюдения. Оперативники предположили, что о скрытых камерах ее предупредил Аркадий — тот вполне о них мог знать от отца. Или же Металиди действительно воровством не занималась.

Зато на записях удалось обнаружить кое-что любопытное: двенадцатого мая старшая горничная Светлана Сизикова рылась в вещах горничной Елены Земсковой и взяла у нее медальон. Она же положила его в карман спортивной сумки Ариадны Металиди. Двадцать четвертого мая, в день приезда Ариадны в особняк, Сизикова в спальне Аркадия сняла с люстры подвески — те самые, которые выпали из клатча Металиди.

Для своих сорока пяти лет Светлана Сизикова выглядела довольно-таки хорошо. Ее редкая седина терялась в светлых от природы волосах, которые Светлана укладывала в молодежную прическу «каскад». Макияж делала естественный, одежду выбирала тщательно, в соответствии с модой. Несмотря на пышную фигуру, Светлана позволяла себе смелые узкие брюки и юбки выше колена. Глубокое декольте, обнаруживающее соблазнительную ложбинку, перехваченная поясом узкая талия, яркая юбка, струящаяся по крутым бедрам, высокие каблуки — все это создавало образ эффектной женщины.

— Найдешь себе лучше! Ты же красотка! Выглядишь, как девочка! — успокаивала Светлану подруга Лара.

— Какая там девочка! Пятый десяток на носу, — отмахивалась Светлана. — У меня мешки под глазами и складки на шее.

— Ну, а что ты хотела? Не спать столько времени, ревешь всю неделю. Стресс никого не украшает.

— Я не реву. Слишком много чести, реветь из-за этой скотины!

— Вот и правильно! Позлись. Тебе сейчас нужно разозлиться. Давай вот что. Где его барахло?

— Там, — апатично указала Светлана на шкаф.

Лариса энергично поднялась с места и распахнула лакированные дверцы платяного шкафа. Она хищно сорвала с плечиков белую мужскую сорочку и швырнула ее на пол.

— Что ты делаешь? — испугалась Светлана.

— Грязно у тебя, сейчас будем мыть пол. А это тебе, — подхватила подруга чешский джемпер с оленями. — Присоединяйся!

Этот джемпер был совсем новым, его три года назад Виктор привез из Югославии и почти не носил — берег. Светлана тоже берегла. Она к вещам вообще относилась трепетно. Еще неделю назад она и представить себе не могла, что будет мыть мужниным джемпером пол, что побросает в кучу собственноручно наглаженные сорочки, скомкает брюки со стрелками и все это вместе с обувью затолкает в мешок из-под картошки. Еще неделю назад Светлана Сизикова считала себя счастливой женщиной, у которой были любящий муж и дом — полная чаша.