Гранд-адмирал. Том третий. Часть 2 - Илья Сергеевич Модус

Джейд посмотрела на тогруту.

— Бьемся до последнего, не так ли?

Асока усмехнулась.

— Рыжая, ты вообще не знаешь на каком корабле находишься, да? Здесь орудий хватит, чтобы задать республиканцам трепку до прибытия Трауна и не вспотеть при этом.

— Думается мне, ты переоцениваешь гранд-адмирала, — заявила Мара. — Если бы он намеревался прилететь сюда, то уж точно…

Рыжеволосая молодая женщина замолчала.

— Сказал бы тебе? — закончила за нее предложение Асока. — Не льсти себе, подружка. Ты, я, в каком бы статусе не находились — мы просто исполнители. А таких не ставят в известность о том, что их используют в качестве наживки.

— Думаешь, нас используют? — уточнила Джейд.

— Используют, или же гранд-адмирал воспользуется обстоятельствами — не суть важно, на самом-то деле, — пожала плечами тогрута. — Знаю одно — если он не заглянет на огонек, я буду очень сильно разочарована в нем. Придется взвалить на свои хрупкие женские плечи тяготы заслуг по разгрому республиканской карательной эскадры…

Да ладно, ты брось. Разгром, ну, конечно…

* * *

Молодой человек в черном комбинезоне имперского пилота молча прошел в мою каюту в сопровождении серой тени Рукха.

— Присаживайтесь, лейтенант, — я указал Кребу на кресло у стены напротив моего рабочего стола.

— Благодарю, гранд-адмирал, — бесцветным голосом произнес командир эскадрильи, занимая искомое положение.

Не могу сказать, что прежде Креб был тем еще хохмачом, но сейчас, несмотря на половинную интенсивность световых панелей, казалось, будто молодой человек постарел разом лет на двадцать.

Мне уже поступал рапорт от командира авиакрыла «Химеры», майора Брена о необходимости списания Креба со звездного разрушителя.

Он явно пережил серьезную психическую травму, а потому сложно предсказать, как он будет реагировать в будущем и не приведет ли это к определенным проблемам.

Списывать Креба с «Химеры» я не торопился.

По крайней мере до тех пор, пока не получу подтверждения того, что этот офицер в самом деле не пригоден к дальнейшей службе по тем или иным существенным причинам.

Предстоящее сражение — прекрасный повод, чтобы понять из чего состоит тот стержень, который не позволяет характеру лейтенанта рассыпаться, подобно карточному домику.

— Ваша эскадрилья укомплектована новобранцами? — разговор следует начать с чего-то нейтрального, чтобы установить психологический контакт.

Здесь не важно о чем говорить — главное следить за ответами.

И то, как именно лейтенант обосновывает свои слова.

— Так точно, сэр, — вполне будничным тоном ответил Креб. — Но, при всем уважении, я бы не сказал, что одиннадцать моих клонов в моем же подразделении на том же типе техники, на каком летаю я — это новобранцы, сэр.

Вот только отведенные в сторону глаза указывали, что не все так хорошо, как он хотел бы продемонстрировать.

— Вас смущает работа бок о бок с собственными клонами? — уточнил я, не сводя взгляда с лейтенанта.

— Нет, сэр, — ответил тот. — Я уже летал со своими клонами в эскадрилье. Но все они погибли на Мустафаре.

Однако интонации в голосе говорят совсем другое.

— Вам не комфортно, что эти клоны — из последней партии, — констатировал я, продолжая жечь молодого мужчину своим взглядом.

Пилот заерзал на стуле.

Так, значит прямое попадание в цель.

— Я могу не отвечать на этот вопрос, сэр? — во взгляде пилота читалась боль и просьба одновременно.

— Можете, лейтенант, Устав оставляет за вами такое право, — кивнул я. — Тем более, что ваша мотивация мне и без того понятна. Вас коробит от мысли о том, что кто-то, кроме вас самого разделяет ваше чувство невысказанности и боль утраты от гибели ведомого. Которого, вы к тому же, спасти в свое время. И между вами зарождалась эмоциональная привязанность.

— Сэр, — в глазах паренька блеснул огонь злости, а кулаки сжались. — Я соблюдаю все правила! Запрещено иметь личные отношения с подчиненными! Я бы себе подобного не позволил!

Не в силах сдерживать эмоции, лейтенант стал привставать.

Но был бесцеремонно усажен на место рукой Рукха, у которого было собственное видение ситуации относительно того где и как должен сидеть в моем присутствии мой подчиненный.

— Лейтенант, я ни в коем случае не собирался вас в чем-то упрекнуть или обвинить, — а теперь немного отеческого тона. Спасибо тебе, замполит, за «душевные беседы». Кто ж знал, что они мне пригодятся. Особенно — в другой галактике. — Я лишь констатировал, что вы и ваш ведомый были эмоционально близки. Это не преступление и Уставом не запрещено. Наоборот, дружеская взаимовыручка, чувство товарищества — это тот отличительный признак, который не позволяет муштре сделать из разумных послушных дроидов. Можете проверить этот постулат на прочность, пообщавшись со штурмовиками.

Одно то, что Креб столь яростно пытался доказать свою правоту, уже дает понимание, что он и в самом деле привязался к девушке.

Было ли это зарождающееся светлое чувство или же не более чем горечь по утраченному другу, пока не ясно.

Да и не так уж и важно.

— Я скорблю вместе с вами от этой потери, — мои слова его очевидно озадачили. — Думаю, за столько времени службы под моим началом вы поняли, что мне претит использовать разумных в качестве расходного материала.

Мужчина кивнул, соглашаясь с моими словами.

— Вы перспективный пилот и командир, лейтенант, — именно такими были слова сухой характеристики, которую дал Кребу Брен. — Однажды вы станете знаменитым пилотом. В том числе и по причине того, что вы вдвоем с ведомым совершили то, что не удавалось большинству имперских летчиков: сбили в одном сражении большое количество «проныр».

— Я выполнял свой долг, сэр, — отчеканил Креб.

— И делаете вы это великолепно, — подтвердил я. — Скажите, что вы чувствовали, сбивая их один за другим, словно это не легенды Новой Республики, а обычные пилоты?

— Чувство исполненного долга, сэр.

— И это не шло в разрез с вашим былым увлечением «пронырами»? — поинтересовался Креб.

Лейтенант вздрогнул.

— В этом нет ничего постыдного, — заявил я. — Перенять полезный опыт, будь его источником друг, враг или нейтральная сторона — не зазорно. Это личный рост и развитие.

— Так точно, сэр, — а теперь он слегка растерян, не понимая, к чему я веду.

— Воспринимаете ли вы гибель Тии как нечто близкое к вам, по сравнению со смертью других пилотов? — поинтересовался я.

— Сэр, я…

— Не тратьте свое и мое время на ложь, лейтенант, — посоветовал я. — Мы ведем беседу, от которой зависит многое. В том числе и мое к вам доверие.

Креб облизнул пересохшие губы.

— Сэр, я… — Лейтенант неуверенно оглянулся. Встретившись взглядом с Рукхом, улыбнувшимся пареньку, предпочел повернуться вновь ко мне лицом. — Я ни в коем случае не намереваюсь искажать каким-либо образом истину