Дикие орхидеи - Джуд Деверо

Тесса была маленькой домашней девочкой, но, увидев ее гордую улыбку, я понял, что когда-нибудь она будет управлять корпорацией. Она умная, решительная и независимая — не заурядный ребенок, который играет в игрушки и из кожи вон лезет, чтобы угодить учителям.

— Ты кому-нибудь еще это показывала?

Она отрицательно покачала головой. И мне стало приятно. Она подняла какую-то зеленую штучку и протянула мне. Это оказалась композиция из листьев, прутиков, мха, глины, пары камушков, желудей — и выглядела она фантастически.

— Мне нравится, — сказал я, и Тесса широко улыбнулась.

Она больше ничего не сказала, но я понял, что она хочет вернуться, может, чтобы Джеки не рассекретила укрытие. Я проделал на животе путь обратно — правда, тоннель теперь стал шире. Когда Джеки наконец-то наговорилась по телефону, мы с Тессой как ни в чем не бывало сидели в креслах.

По утрам я набрасывал идеи для книги об одиноком человеке, а после обеда предавался радостям светской жизни, которую организовывала для нас Джеки. Мы снова устроили ужин с барбекю, на который позвали Элли, Тессу и приезжих людей из Ашвилля. Джеки познакомилась с ними в продуктовом магазине, и мы с ней чуть не подрались: я ни в какую не хотел приглашать на ужин незнакомцев, однако они оказались очень милыми людьми, и мы прекрасно провели время.

В один из дней я спустился вниз — и не нашел ни лимонада, ни печенья, ни работающего Нейта, ни Джеки. Я обнаружил ее на кухне: она болтала и смеялась с приятной женщиной, которая показалась мне смутно знакомой. Джеки представила ее как Ди Эл Хейзел.

— А, скульптор... — Я был чрезвычайно горд тем, что запомнил этот факт, однако он никоим образом не объясняет, почему ее лицо мне знакомо.

Моя ровесница или, может, на пару лет старше, она некогда была потрясающе красива. Она и сейчас хороша, но красота ее уже увяла. И возможно, мне показалось, но я заметил печаль в ее взгляде. Я перехватил взгляд Джеки и понял, что ей есть чем поделиться со мной.

И впрямь, вскоре после того, как Десси — так она попросила называть ее — ушла, Джеки рассказала, что она когда-то играла в одной «мыльной опере».

— Ага, — ответил я.

Я не стал распространяться об этом, но вспомнил даже, в какой именно. Этот сериал смотрела мать Пэт. Я и сам частенько смотрел его — когда сидел рядом с ней и чистил к ужину картошку.

— Она все бросила? — уточнил я. — Чтобы жить здесь?

Джеки пожала плечами: мол, мне это тоже непонятно.

— Она рассказывала, что выросла в Коул-Крик, потом уехала в Лос-Анджелес, почти сразу получила роль в «мыльной опере» и стала восходящей звездой. Но потом она вернулась в Коул-Крик на свадьбу лучшей подруги — и осталась здесь навсегда. Ее персонажа в сериале убили, а Десси занялась скульптурой. Ди Эл Хейзел — это псевдоним, ее настоящее имя — Десси Мейсон.

— А что это за подруга? — спросил я.

— Любовь всей твоей жизни.

Мне потребовалось не меньше минуты, чтобы понять, о ком она говорит.

— Ребекка?

— Она самая.

— Но она не... — Я прикусил язык. С чего бы мне оправдываться? Хотя... весь город, может, уже знает, что у меня амуры с женщиной, с которой я однажды перебросился парой слов.

Десси мне понравилась. Если честно — очень понравилась. В пятницу она пришла к нам на ужин и пригласила меня — но не Джеки — в воскресенье пообедать у нее дома.

Когда я впервые увидел Десси, она показалась мне тихой, даже подавленной, и большую часть времени она разговаривала с Джеки. Пару раз мы встречались взглядами, и каждый раз я отворачивался с чувством вины.

Кроме того, чем дольше я на нее смотрел, тем больше она меня привлекала: зрелая женщина со зрелым телом, в зрелой одежде, со зрелым умом. Глядя на Джеки и Десси, которые стояли бок о бок у кухонной раковины, я подумал, что они смотрятся, как Софи Лорен и Калиста Флокхарт.

В первый раз Десси довольно быстро ушла. Зато когда в пятницу она явилась на ужин, она выглядела просто потрясающе: в платье с широким поясом и V-образным вырезом, открывавшим большую грудь.

А потом она едва не заставила меня разрыдаться прямо перед гостями.

Она пришла последней. Я накладывал в тарелки вареные початки кукурузы и жаренную на огне курицу. И тут вошла она. Она выглядела и благоухала, как женщина. Должен сказать, когда видишь женщину не в джинсах и футболке, испытываешь некоторое облегчение. Взбитые локоны, крупные золотые серьги, босоножки из тоненьких ремешков — и выкрашенные розовым ногти на ногах. Великолепна.

Она несла перед собой деревянный ящик так, словно там лежало что-то хрупкое. Может, торт? Я протянул руки, чтобы ей помочь, и тут услышал шепот Элли:

— Боже мой.

— Господи помилуй, — сказала бабушка Нейта.

Я опустил руки и взглянул на Джеки. Она пожала плечами: тоже не понимала, что происходит.

Тесса, которая все время держалась в сторонке от взрослых, подбежала к Десси и спросила:

— Можно, я открою? Ну пожалуйста! Пожалуйста!

Что тут творится? Мой внутренний счетчик любопытства сейчас зашкалит и взорвется!

Элли стала сгребать со стола посуду. Я испугался, что она сейчас просто все сбросит на пол, но Джеки взяла у нее тарелки и стаканы. Десси стояла и терпеливо ждала, когда же мы освободим стол, и только потом опустила на него ящик — прямо по центру.

Затем она отступила на шаг и кивнула Тессе.

Та послала матери ликующую улыбку, вышла вперед и обеими руками взялась за ящик. В основании его лежала доска примерно в квадратный фут, на дощечке стоял деревянный куб высотой дюймов четырнадцать.

Джеки летала рядом со мной. На ящике имелась надпись «передняя сторона», которая смотрела прямо на меня. Я широко раскрытыми глазами следил за тем, как Тесса медленно подняла крышку.

Конечно, к этому времени я уже догадался, что раз Десси скульптор, то скорее всего в ящике какая-то ее работа. Она очень знаменита, и неудивительно, что люди с таким благоговением относятся к се творчеству.

Однако ничто на свете не могло подготовить меня к тому, что я увидел, когда Тесса подняла крышку. Передо мной стоял скульптурный портрет двух женщин. Та, что помоложе, улыбается и смотрит куда-то вниз, та, что постарше, взирает на нее с любовью.

Пэт и ее мать, их черты и выражения лиц были переданы с невероятным сходством.

Если бы Джеки не подставила мне стул, я мог бы запросто рухнуть наземь. Все молчали. Кажется, даже птицы перестали петь, пока я смотрел на этот кусок глины. Это они — две женщины, которых я любил больше своей собственной души.

Я протянул к ним руку. Мне так хотелось ощутить их теплую кожу...

— Осторожно, — предупредила Десси. — Глина еще сырая.

Я отдернул руку и несколько раз судорожно вздохнул, чтобы успокоиться. Джеки стояла у меня за спиной, положив руку мне на плечо, и это придавало мне сил.