Бесстыжая - Стелла Линден

Потом, словно гром среди ясного неба, последовал телефонный звонок от Леонарда Хокберна, который предупредил, что собирается навестить меня.

Да, да, это был тот самый Леонард Хокберн, речь которого в парламенте я в свое время испортила. Теперь его перевели на службу в министерство иностранных дел. Я видела его выступление в «Новостях», где он рассказывал о своем визите в Камар. На него произвели большое впечатление камарские женщины, преданные своей семье и своим мужьям.

— Там не существует преступности среди малолетних, — сказал он телеведущему, — потому что матери посвящают все свое время воспитанию детей. Ничто не составляет большую угрозу для общества, чем поколение детей, которое по вине своих матерей выросло без должного уважения к моральным нормам…

Далее он рассказал о собственной матери, которая, судя по всему, полностью посвятила свою жизнь дому, воспитанию сына и своему мужу. «Благодаря ей во мне были заложены твердые принципы, которые помогают мне жить и по сей день», — заявил он.

Феминистки ответили демонстрацией перед Уайтхоллом под лозунгом: «Хокберн оторвался от реальности». В газетах появились его снимки, где он с чувством собственного достоинства проходит мимо демонстранток в здание министерства иностранных дел. Больше всего в нем раздражало то, что при взгляде на него мне почти верилось, что любая женщина была бы готова с радостью отказаться от всего остального, если бы ей посчастливилось каждую ночь быть с ним в постели.

Я тщательно подготовилась к нашей встрече, и на следующий день Леонард прибыл ко мне. В темном костюме, с черным кожаным дипломатом в руке, он выглядел чрезвычайно официально и корректно. Отказавшись от напитков, он согласился выпить чашку чаю с лимоном. «Уж не ошиблась ли я в своих расчетах?» — подумала я.

— Я только что вернулся из Камара, — сказал он, — где вел переговоры с султаном. Он утверждает, что вы скрываетесь от правосудия его страны и бежали из тюрьмы. Он требует вашей выдачи.

— Ах он вонючий мерзавец! — взорвалась я. — Ишь, чего захотел!

— Все не так просто, — сказал Леонард. — У нас с Камаром хорошие дипломатические отношения, и нам желательно их сохранить.

— Но вы не можете выслать меня из-за истории с флагом! — сказала я. — Если вы читали об этом в «Дейли кобблер», то знаете, как все произошло.

Он чуть не подавился лимоном.

— Неужели вы думаете, что я… бульварная газетенка… серьезный человек… огромная ответственность…

— Мне казалось, что часть вашей ответственности заключается в том, чтобы проверить факты, прежде чем запугивать меня, — сказала я.

— Не запугивать вас… вы неправильно поняли… я взглянул на заметку в газете… мне так кажется…

Я ошиблась. Не лимоном он подавился, он поперхнулся от смущения.

— В таком случае, возможно, мне лучше самой рассказать вам все, — предложила я.

— Пожалуй, это хорошая мысль.

— Я поехала в Камар, чтобы сняться в рекламе нижней одежды фирмы «Мата Хари», — объяснила я. — Возможно, вы слышали о ней?

Он одарил меня суровым высокомерным взглядом.

— Позвольте напомнить вам, что я государственный чиновник.

— Ну что ж, ладно. Так вот, они изготавливают нижнее белье, и я демонстрировала нечто вроде этого. — С быстротой молнии я расстегнула платье и осталась в крошечном бюстгальтере и таких же трусиках. Я купила этот комплект в «Мата Хари». Это была точная копия комплекта, который я демонстрировала, когда разгорелся весь сыр-бор. Инстинкт подсказал мне, что это может потребоваться во время интервью.

Леонардо застыл, глядя на меня.

— Я сейчас покажу вам, как все это происходило, — сказала я. — Видите, какие крошечные эти принадлежности?

Леонард напряженно глотнул воздух.

— Вижу.

— Нам всем показалось, что нужно чем-то оттенить их. Вот мы и купили на базаре этот кусочек ткани. — Я взмахнула шелковым шарфом, который лежал наготове. — Там было еще музыкальное сопровождение, — продолжала я. К тому времени у меня имелся музыкальный центр, и я включила нежную, чувственную мелодию. — Я стала двигаться под музыку, а они меня снимали.

Я сопровождала свои слова действиями, вращая бедрами совсем близко от него. У него был такой вид, как будто его душили.

— Понимаете, что я имею в виду? — самым простодушным тоном спросила я.

— Понимаю, — прошептал он.

— В это время я вот так поигрывала с шарфом…

Я закинула шарф за спину и, держа его за уголки, потерлась о него бедрами. Взглянув на Леонарда, я подумала, что будет очень неудобно, если с ним случится удар у меня в квартире. Лицо его приобрело какой-то странный оттенок.

Взяв шарф за один уголок, я медленно потянула его из-за спины вниз, между грудями. Я повернулась к Леонарду спиной, продолжая вращать бедрами под музыку так, чтобы он мог хорошенько разглядеть меня сзади, и мне показалось, что за спиной послышалось слабое постанывание.

Я снова повернулась к нему лицом.

— А потом я сделала вот так… — Я начала протягивать шарф между ногами… медленно… медленно.

Музыка прекратилась. Леонард был полностью деморализован.

— Вот и все, — сказала я, взглянув на него широко распахнутыми, невинными глазами. — Неужели это тяжкое преступление?

— Уверен… уверен, что нет, — сказал он, засунув пальцы за ставший слишком тугим воротничок сорочки.

— Я все вам разъяснила, не так ли? Может быть, желаете что-нибудь еще? — промурлыкала я.

— Да, — хрипло выдохнул он, поспешно расстегивая пуговицы на сорочке.

Я помогла ему раздеться, потому что он в спешке метался по всей квартире. Мы вместе упали на ковер, и мгновение спустя он был на мне и внутри меня. Два рывка, и все закончилось.

Я лежала, не в силах поверить тому, что произошло. Я почти ничего не почувствовала. Его пенис был так мал, что удивительно, как он вообще что-нибудь смог сделать. Куда подевался тот буйвол, сокрушающий все на своем пути к цели, которого я себе вообразила?

Я видела, что у него великолепное тело — крепкое, мускулистое, с широкими плечами и мощным торсом. Несмотря на массивную фигуру, на нем не было жира. Его плоть была твердой и привлекательной и излучала силу. Однако это было сплошным обманом. Он был похож на большой надутый шар. Проколи его — и останется одна оболочка.

— Ну и ну, — смущенно сказал он. — Иногда я теряю над собой контроль… ха-ха-ха!

Уж не ожидает ли он, что я скажу ему, какой он великолепный любовник и что его огненная страсть буквально ошеломила меня? Пока я решала, что делать дальше, он с жалобным стоном рухнул на диван, схватившись руками за голову.

— Прости меня, — простонал он. — Прости. Уж лучше бы я умер.

— Ну, хватит, хватит. Все в порядке, — сказала я. Мне показалось, что я поняла, в чем дело. — Ты не принуждал меня, не применял силу. Если бы я сама не захотела, я бы сумела с тобой справиться. Это для меня не проблема.