Парадиз-сити - Лоренцо Каркатерра

— Вон там, — мотнул он головой, — поздравительные открытки. Выберите ту, которая вам понравится, напишите на ней какие–нибудь приятные слова, и я прикреплю ее к цветам.

Дженнифер подошла к стеклянному стенду с открытками и взяла ту, на которой было изображено улыбающееся лицо ангела. Написав на ней свое имя, она засунула открытку в небольшой конвертик и передала продавцу. Взяв конверт, мужчина прикрепил его степлером к целлофану, которым уже успел обернуть розы.

— Цветы будут доставлены от пяти до шести часов вечера, — проговорил он, — если, как вы говорите, она живет неподалеку.

— Да, — закивала головой Дженнифер, — ее дом — чуть дальше по улице, напротив театра «Уэйкфилд», коричневое кирпичное здание с цветочными ящиками на балконах. Квартира — на третьем этаже, фамилия тетушки — Розетта.

— За доставку с вас еще пять долларов, — сообщил продавец. — Сам я не разношу заказы, это делает для меня соседский мальчик–пуэрториканец. Впрочем, в последнее время доставку заказывают не так часто.

— Я понимаю, — согласилась Дженнифер. — Приплюсуйте эту сумму к счету.

— Вместе с доставкой с вас 49 долларов, — сообщил продавец. — Если, конечно, вам больше ничего не нужно.

— Кое–что нужно, — ответила Дженнифер, — но это не будет стоить ни вам, ни мне ни цента.

Мужчина поправил очки и посмотрел на посетительницу холодным немигающим взглядом.

— И что же это? — спросил он.

— Мне нужно, чтобы вы опустились на пол и заложили руки за спину, — проговорила Дженнифер, распахнув полу куртки и продемонстрировав продавцу кобуру с пистолетом. — Пожалуйста, — нарочито вежливо добавила она.

Мужчина стоял с прямой спиной, положив руки на прилавок. От его былой учтивости не осталось и следа. Теперь взгляд его темных глаз был тяжел и мрачен.

— Я допускаю, что многие владельцы магазинов, которые вы грабите, отдают вам все, что вы хотите, и еще радуются тому, что остались живы, — сказал он, — но я не из таких.

— Для цветочника вы весьма решительны, — проговорила Дженнифер. — А теперь ложитесь на пол, как я вам велела!

— А если не лягу? — с вызовом спросил мужчина. — Что вы со мной сделаете?

Несколько секунд Дженнифер молча смотрела на него, затем глубоко вздохнула и попросила:

— Назовите мне свое имя.

— Это важно? — вопросом на вопрос ответил он.

— Очень, — подтвердила Дженнифер.

— Джордж, — сказал продавец. — Джордж Пальмеро.

— Вам лет шестьдесят или чуть больше? — предположила Дженнифер, подходя к прилавку. — Я угадала?

— Почти, — ответил мужчина, слегка передернув плечами.

— Вот теперь я снова попрошу вас — по–хорошему, — сказала Дженнифер. — Так, как я обратилась бы к любому ровеснику моего отца, включая и его самого. Опуститесь на пол, Джордж, и заложите руки за спину.

— А если я откажусь? — нисколько не спасовав, повторил свой вопрос Джордж.

— Тогда я в вас выстрелю, и вы упадете, — как только могла спокойно ответила Дженнифер, однако в голосе ее прозвучало напряжение.

Джордж медленно убрал руки с прилавка, завел их за спину, а затем опустился на колени и, свесив голову на грудь, стал смотреть на обшарпанный деревянный пол. Дженнифер обошла прилавок и встала над мужчиной, держа в руке наручники.

— Ты не проживешь достаточно долго, чтобы потратить деньги, которые возьмешь в кассе, — пригрозил он.

— А мне твои деньги не нужны, — отрезала женщина, двумя быстрыми движениями защелкнув наручники на его запястьях. — И цветы тоже.

— Что же тебе нужно? — недоуменно спросил пожилой человек.

Дженнифер опустила глаза и, встретившись взглядом с мужчиной, широко улыбнулась.

— Весь твой чертов магазин.

* * *

Ло Манто взобрался по красной кирпичной стене и спрыгнул с другой стороны, оказавшись позади цветочного магазина, черный ход которого был заперт на засов. Он оглянулся, осмотрев темный узкий переулок, заваленный пластиковыми мешками с мусором и пачками старых газет. Окна были закрыты выкрашенными в черный цвет деревянными ставнями. Перешагнув через пустые картонные коробки, Ло Манто подошел к освещенной единственной тусклой лампочкой лестнице, ведущей в подвал. Затем он вытащил из кармана 38‑миллиметровый револьвер и стал спускаться навстречу царившему внизу полумраку.

Прижавшись спиной к деревянной стене, Ло Манто наблюдал за тем, как четверо молодых людей укладывают целлофановые пакеты с героином в длинные белые коробки, а сверху кладут свежие, недавно срезанные цветы. Затем они закрывали коробки, перевязывали их цветной бечевкой и грузили в тележки вроде тех, которыми покупатели пользуются в супермаркетах. В комнате находился и пятый мужчина — ниже и гораздо старше других. Его нос и рот закрывала медицинская маска. Склонившись над столом, похожим на мясницкий, он мерной ложкой раскладывал наркотики в пакеты для сэндвичей. Где–то в глубине комнаты играло радио, и в вязком воздухе подвала плыл страстный голос Лауры Паузини.

Ло Манто прислонился затылком к стене и на несколько секунд закрыл глаза. В течение многих лет он часто наблюдал подобные сцены как в Нью—Йорке, так и в Неаполе, но каждый раз не мог подавить в себе чувство горечи и злость. Этот сырой и душный подвал, как и сотни таких же гадючников, разбросанных между Неаполем и Нью—Йорком, был тем источником, из которого каморра черпала свою темную силу. Наркотики стали первым шагом на пути каморры к богатству. Если бы не наркотики, у нее сейчас не было бы ни одного из многочисленных легальных предприятий — банков, брокерских контор, агентств недвижимости, которые превратили гангстерское сообщество в процветающую и приносящую многомиллиардные доходы империю. Торговля героином являлась фундаментом благосостояния каморры, и, чтобы ослабить ее, было необходимо уменьшить поток наркотиков, ежемесячно приносивший в карманы гангстеров 750 миллионов долларов.

Ло Манто оттолкнулся от деревянной стены и вышел на середину комнаты, направив револьвер на мужчину, стоявшего у мясницкого стола. Увидев его, парни побросали пакеты с героином, подняли руки и отступили на несколько шагов. Глянув на Ло Манто, пожилой понимающе кивнул, бросил на стол ложку и присоединился к своим товарищам. Это были нелегальные иммигранты, и высылки они боялись больше, чем тюрьмы. Они отрабатывали деньги, которые когда–то одолжили у каморры, в надежде на то, что их рабский труд даст возможность их сыновьям вести более обеспеченную жизнь в процветающей стране. Перед Ло Манто стояли пятеро несчастных с измученными непосильной работой телами и усталыми глазами. Они были такими же жертвами каморры, как те наркоманы, в вены которых попадет героин, который сейчас расфасовывали эти пятеро. Для них Америка никогда не станет благословенной страной равных возможностей. Единственное, что сохранит их память, будут подвалы вроде этого, бесконечные часы и дни, прове–денные за работой, посильной разве что мулу, и беспрекословное подчинение приказам неведомой силы, которая распоряжается их судьбами.