Кот, который жил роскошно - Лилиан Джексон Браун

– Эти деревья говорят о том, что в доме рады гостям, – пояснила Эмби, стуча в дверь,

– Надеюсь, перед сном он вносит в квартиру этот латунный молоток? – поинтересовался Квиллер. – Вчера кто-то украл мой пластиковый контейнер для мусора.

Дверь отворил худощавый седой человек в белом официантском сюртуке – один из тех, кого Квиллер видел в вестибюле или в лифте, а может быть, в прачечной. За его спиной хозяин в чёрном шёлковом костюме китайских кули приветствовал гостей в восточном духе.

– Только поглядите на него! – воскликнула Эмби.

– Чистили рис? – поинтересовался Квиллер. Они вошли в большой зал с тёмными стенами, освещённый свечами, и Эмби прокомментировала:

– Смотрю, миссис Таттл снова вам электричество отключила.

Кортни оставил комментарий без ответа.

– Вы можете видеть, – проговорил он надменно обращаясь к Квиллеру, – одну из тех, первых квартир, которую в течение шестидесяти лет занимал судья-холостяк. Я лишь покрасил стены венецианской краской Чёрные ореховые панели и паркет остались с тех времен. Прошу простить за недостаток мебели. Когда её делают по спецзаказу , уходит много времени на то, чтобы дождаться окончания работы.

– Конечно, ведь для этого выращивают спецдеревья, – съехидничала Эмби.

Когда глаза Квиллера попривыкли к полумраку, он понял, что комната в пятьдесят футов в длину пуста настолько, что вполне могла бы служить танцплощадкой. В одном углу стояли два диванчика, покрытые бахромчатыми испанскими ковриками и подушечками, вышитыми в народном стиле. Диванчики, как потом понял Квиллер, на самом деле оказались армейскими лежаками. Коктейльным столом служил квадратный кусок толстенного стекла, поставленный на бетонные блоки, под которыми виднелся вытертый персидский ковер – единственное напольное покрытие во всем зале. Три длинные белые гвоздики в высокой хрустальной вазе смотрелись здесь чересчур современно. При зажженных свечах уголок выглядел практически шикарно.

– О, появился новый ковер, – отметила Эмби.

– Полуантикварный «табриц», дорогуша: приобрёл в этом месяце у нашей общей знакомой – Изабеллы.

– Он имеет в виду Изабеллу Уилбертон, – пояснила Эмби. – Систематически грабит квартиру бедняжки.

– Я помогаю бедняжке держаться на плаву , – сказал Кортни высокомерно. – Приобретение прошлого месяца – вон та картина над буфетом, американская, разумеется. Возможно, работа школы «Хадсон-ривер». Музейный куратор придет завтра, дабы установить это неопровержимо, – Туманный пейзаж в золочёной раме висел над «буфетом», составленным из двух больших деревянных ящиков, на котором стоял серебряный чайный прибор. – Не выпить ли нам «Маргариту»?

– Квилл не пьёт, – сообщила Эмби.

– «Эвиан»? – спросил хозяин.

– Прекрасно, – сказал Квиллер, – если нет «Скуунка».

Эмби и Кортни вопросительно посмотрели на него. Никто, кроме жителей Мускаунти, слыхом не слыхивал о минеральной воде «Скуунк». Кортни повернулся к белосюртучному официанту.

– Хопкинс, принесите нам две «Маргариты» и «Эвиан» для джентльмена. – Белый сюртук растворился в полумгле дальнего конца комнаты, и хозяин продолжил: – Сначала квартира эта состояла из данной гостиной, большой спальни, совершенно без шкафов, и огромной ванной комнаты. Где, интересно, люди держали свою одежду в тысяча девятьсот первом? И что делали в ванной таких размеров? К счастью, судья снабдил кухоньку несколькими шкафчиками.

– Вы бы видели предыдущую квартиру Корта, – обратилась Эмби к Квиллеру. – Она походила на камеру в Ливенвортской тюрьме!

– Кортни! – поправил он её, нахмурясь. Хопкинс, двигавшийся словно в трансе, поставил перед гостями напитки и серебряную вазу с орешками.

– Как игра в среду? – спросил Квиллер Кортни.

– Ничего особо мучительного, хотя я вполне мог бы прожить без ромашкового чая и тминного кекса. Графиня играла со мной на пару. Несмотря на свой преклонный возраст, за карточным столом это настоящий убийца .

– Кто ещё присутствовал? – спросила Эмби.

– Винни Уингфут и этот настырный Рэнди Юпитер. Он, наверное, подмаслил Ферди, чтобы тот включил его в список приглашённых, – закончил Кортни, поджав губки.

– А мне кажется, что Рэнди человек очень оригинальный, – вступилась за бармена Эмби.

– Чересчур оригинальный. Не доверяю таким. К тому же он бегает трусцой!

– Какой же ты, Корт, сноб всё-таки!

– Кортни , пожалуйста!

– Рэнди по крайней мере живой и дружелюбный, -гнула своё Эмби. – А большинство жильцов этого дома – наполовину мертвецы.

– Кстати, это мне напомнило, – сказал хозяин. -Угадай, кто сегодня умер?

– Ладно, с двадцати вопросов. Мужчина?

– Нет.

– Значит, женщина. У неё был слуховой аппарат?

– Нет.

– Ей было лет восемьдесят?

– Нет.

– Семьдесят?

– Нет. Никогда не догадаешься, Эмби.

– Жила на седьмом?

– Нет.

– Это она в прошлом году сломала бедро?

– Сдавайся, Эмби, сдавайся! Ни за что не догадаешься! По сведениям мадам Дефарж, которая, сидя за своим пуленепробиваемым окном, вяжет и подсчитывает тела, они вынесли Эльпидию .

– Что?! – вскрикнула Эмби.

– Кто такая Эльпидия? – спросил Квиллер.

– Личная служанка Графини, – ответила она. – Что стряслось, Кортни?

– Говорят, пищевое отравление, но лично я считаю, что передозировка. Работа у Графини кого хочешь посадит на таблетки.

– Я не видел у неё ни служанки, ни домработницы, – сказал Квиллер.

– Служанка была малость того, а вот домработница ничего, приятная, – проинформировала Эмби, – Мать Ферди. У неё собственная квартира на втором, но Ферди живет у Графини.

– Каждый день она таскалась на двенадцатый, чтобы испечь свой фирменный тминный кекс, – добавил Кортня. – Да, кстати, я попросил Винни заглянуть к нам, прежде чем она отправится куда-нибудь на вечеринку. Квилл, вы знакомы с Винни? Могу я называть вас Квиллом?

– Бога ради… Нет, я не знаком с мисс Уингфут, но видел её. Красавица!

– Стоит мне поглядеть на Винни, – сказала Эмби, – как сразу хочется отправиться домой и передозироваться.

Послышался удар латунного молотка, и пульс Квиллера участился. Он разгладил усы и вскочил, когда Хопкинс ввёл в зал затянутую в шелка манекенщицу. Она вплыла, держа в руке меховую накидку.

– Винни, ангел мой, – сладко пропел хозяин, – позволь представить тебе Квилла, о, простите, мистера Квиллера, который собирается купить "Касабланку",