Грань - Фло Ренцен

заводила его весь вечер?!..

Рик ездит лицом от моих половых губ до промежности, вылизывает анальное отверстие и снова возвращается между половых губ, как будто хочет залезть лицом в меня. Как будто слился ртом с моим влагалищем, стал частью меня, моим продолжением.

О-о-о Боже-е-е… Я извиваюсь навстречу ему, и бешеное наслаждение во мне идет накатами, бежит к нему, сейчас столкнется, сейчас сшибется с ним.

Звонит мой телефон, а я не соображаю ни черта, думаю — какого-хрена-я-еще-думаю — что это потому, что нас до сих пор нет на месте. Хватаю телефон: отвадить, успокоить.

Не понимаю, почему сотка оказалась не на «мьют», еще меньше — каким образом я взяла ее — наверно, совсем уже никакая.

— Привет, Катарина. Это…

Я узнаю — и перестаю извиваться и стонать. Напротив — остываю по-резкому. Не знаю, почему она… почему это звонит сейчас.

Рик пока не понимает и продолжает впахивать или, как он сам только что изволил выразиться, «нализываться».

Мне отрезают приветствие — а и не больно надо было. Мое экстремально-распаленное состояние творит чудеса: мне удивительным образом удается сосредоточиться, молниеносно отметить абсурд сложившейся ситуации, чтобы тут же перепрыгнуть через этот абсурд.

— Катарина, я хотела с тобой поговорить. Давно хотела. Думаю, ты знаешь, о чем. О ком.

Могу придумать сотню ответов, один остроумнее и искрометнее другого, но вместо этого спокойно соглашаюсь:

— Да, Нина, знаю. Слушаю.

Насколько это возможно в моем состоянии. А так — бомби.

Рик прекрасно слышал, кто звонит, но не выныривает из моей киски, не приостанавливает своих «нализываний» и не замедляет даже. Он заставляет меня самостоятельно разруливать возникший ситюэйшн. Сволочь.

Она «бомбит» про стародавнее старье, напоминает, что:

— …ты говорила, ты его не держишь. Но даже если ты к нему охладела, и он для тебя уже совсем ничего не значит…

Ага, думаю, совсем ничего не значит, пока Рик, этот засранец, так незначительно но верно прорабатывает, двигает меня к оргазму.

— …разве ты не женщина?

Пошла ты с такими вопросами. Пошла ты. Видела б ты меня сейчас и видела б, насколько я сейчас женщина. Насколько я с ним женщина. Хотя если б ты увидела, тебя бы хватил удар, так что лучше тебе не видеть.

— Неужели тебе настолько безразлично его счастье?

— Счас… тье?.. — осведомляюсь неровным голосом.

— Счастье со мной! — горячо втолковывает мне Нина. — Я способна дать ему любовь. Семью.

— Давай… — разрешаю. — А я тут причем?..

— Оставь его в покое. Хватит соваться к нему. Хватит морочить ему голову.

Похоже, он все-таки добьется своего. Этот гад, думаю, продолжая трепать его взмокшие патлы, сейчас добьется своего. Взорвать хочет, чтоб прямо сейчас и в голос? Тогда разговор с его официальной бабой, его без пяти минут семьей будет по-непристойному коротким.

— Послушай-ка… Нина… — говорю, продолжая ерошить голову Рика — достало не повышать голоса, сдерживать тон в рамках нейтрального. — Я ничего ему… не морочу… Тебе н-надо — сама с н-ним разбирайся!..

Деланно «повышаюсь», как будто достала она меня. На самом деле это он ведет меня к финишной прямой.

…И, милая моя, это не я суюсь — это он суется. Он постоянно в меня суется, а стоит случиться затяжной паузе — суется особенно ожесточенно.

Мне — прогонять?.. Какого хера — для тебя?.. К тебе?.. Что, замуж хочешь? Вперед. Я там была, побудь и ты. А вот будет у тебя — замужем, не замужем — будет у тебя такой, будет соваться, ты и гони его. А если твой куда залез, сама его вытаскивай.

Ничего из этого сказать ей у меня уже нет сил, и я лишь безапелляционно объявляю финиширующей скороговоркой:

— Не звони больше. Потер-ряй-мой-те-ле-фон-ты-по-ня-ла?..

А после сбрасываю. И кончаю — наконец-то можно… с криком, переходящим в болезненный стон… еще стон… и еще один… и смех… и стон опять… со вскидыванием и извиванием, словно в невыносимых муках…

Кто из нас дрянь — я из нас дрянь?.. Кто сказал — она?..

Она много чего говорила и теперь, и раньше. Будто из пейнтбольного ружья пятнами ляпала, болючими, яростными и яркими. Но я ярче. Она ляпала, а я смою.

Так, кажется, ему сейчас похер, что мы задерживаемся?.. Тогда мне еще похерее…

Она же только что пиздела о том, что я кого-то там держу, суюсь или морочу? Так пусть ей будет неповадно. Решаю сделать так, чтобы она не зря пиздела и почти жалею, что она этого не увидит. Еле удерживаюсь от того, чтобы не сфотографировать нас с ним и не послать ей фотографию.

Едва во мне отгромыхал «нализанный» оргазм, тяну его на себя:

— Иди ко мне.

— Че?.. — не понимает Рик. — Че, пошли уже?..

— Ты нужен мне.

— А-а… — соглашается он тогда и, выпроставшись, вныривает ко мне между раздвинутых ног.

Потом, все нужное со мною переделав, спрашивает, будто о погоде:

— О чем вы там говорили?

— О любви, — отзываюсь, успокоившись. — О семье. О твоем счастье.

* * *

Глоссарик

you rock — по английски «ты жжешь»

бэд тейст пати — bad taste party, «вечеринка дурного вкуса», по дресс-коду которой следует одеваться безвкусно, вульгарно или смешно

каш-кёр — по-французски cache-cœur, вид глубокого треугольного выреза на декольте

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ И всё

Nach dem Spiel ist vor dem Spiel. После матча — это перед матчем. Немецкая футбольная мудрость.

Рик — любитель футбола, но не любитель звучных изречений. Он не болтает только для того, чтобы поговорить да самого себя послушать. Но если бы любил это дело, то сказал бы именно так.

Передых после «школы» и «общаги» оказывается до ужаса недолгим, но наша встреча в алом заряжает нас обоих. Она до того задабривает меня, что мне надолго хватает остаточного тепла от того пожара.

Последующие недели я наэлектризована и под его пинками грызу «сигаретную фабрику». Не хуже него грызу. Он же говорил, что я вправе и обязана считать дело моим делом.

Пожар и между нами. Мы горим, как две кометы, горим по-невероятному, будто всему миру вызов бросаем. С той бешено-алой встречи во мне словно что-то перевернулось — я стала жестче и требовательнее к нему. Я не про бизнес.

«Хочешь двух баб — обхаживай двух. Вернее, одну, меня, которую. Другая пусть сама за себя горло дерет».

Не говорю ему этого прямым текстом, но четко даю понять. Если мне хочется его, а ему как раз не можется, я наезжаю жестко, с угрозами, с руганью почти. Требую отменить дела, а