Миллиарды и миллиарды. Размышления о жизни и смерти на рубеже тысячелетий - Карл Эдвард Саган

Все человеческие сперматозоиды и яйцеклетки – это генетические половинки «потенциального» человека. Должны ли мы любой ценой спасать и сохранять их все при любых условиях ради этой «потенциальности»? Является ли невозможность этого преступлением с нравственной или юридической точки зрения? Конечно, отнять жизнь и не суметь ее спасти – это разные вещи. Огромная разница имеется между возможностью выживания сперматозоида и оплодотворенной яйцеклетки. Армия высокоморальных семяохранителей? Абсурд! Но эта абсурдная картина заставляет задуматься, является ли убийством уничтожение чисто «потенциальной» возможности оплодотворенной яйцеклетки стать ребенком.

Противники абортов обеспокоены следующим: стоит разрешить аборты сразу после зачатия, и ничем уже нельзя будет обосновать их запрет на любом более позднем сроке беременности. И однажды станет можно убивать плод, безусловно, являющийся человеческим существом. Защитников как свободного выбора, так и права на жизнь (по крайней мере некоторых) толкает к крайностям сходная боязнь ступить на эту зыбкую почву.

Еще одна ловушка поджидает охранителей жизни, готовых сделать исключение для таких чудовищных случаев, как беременность вследствие изнасилования или инцеста. Но разве право на жизнь зависит от условий зачатия? Дети при этом ничем не отличаются, как же может государство даровать жизнь плоду законного союза, но обрекать на смерть дитя насилия или кровосмешения? Разве это справедливо? Кроме того, почему исключение должно распространяться на подобный плод, но не на любой другой? Из-за этого некоторые поборники права на жизнь придерживаются позиции, многим кажущейся дикой, – отвергают саму возможность аборта при любых обстоятельства, за исключением разве что опасности для жизни матери[37].

Среди причин абортов в мире первое место с большим отрывом занимает нежелательная беременность. Не лучше ли противникам абортов распространять противозачаточные средства и учить школьников ими пользоваться? Это эффективная мера по снижению числа абортов. Вместо этого США плетутся далеко в хвосте многих других стран в разработке безопасных и действенных методов контрацепции, причем противодействие этим исследованиям (и сексуальному просвещению) зачастую оказывают как раз противники абортов[38].

* * *

Человечество давно пытается найти обоснованный с точки зрения нравственности и логики ответ на вопрос, когда можно, и можно ли вообще, делать аборты. Часто, особенно в христианской традиции, такого рода попытки увязывались с вопросом о том, когда душа входит в тело, – не имеющим научного решения и вызывающим разногласия даже у теологов. Существуют мнения, что одушевление происходит еще до зачатия – в сперме, в момент зачатия, при первых признаках шевеления плода, в момент рождения. И даже позже.

Сколько религий, столько и мнений. У охотников-собирателей обычно отсутствует запрет на аборт, в Древних Греции и Риме он также был обычным делом. Нетерпимые в этом вопросе ассирийцы за попытку аборта сажали женщин на кол. Иудейские талмудисты утверждают, что плод не человек и никаких прав не имеет. В Старом и Новом Заветах, изобилующих немыслимо подробными запретами по поводу одежды, пищи и лексикона, нет ничего похожего на прямой запрет аборта. В единственном сколько-нибудь относящемся к делу фрагменте (Исход, 21:22) говорится только, что, если при драке ударят беременную женщину и она выкинет, с виновного следует взять пеню.

Ни святой Августин, ни святой Фома Аквинский не считают аборт на ранних сроках смертоубийством (последний – на том основании, что эмбрион не похож на человека). Эта позиция была принята Церковью на Вьеннском соборе 1312 г. и никогда не пересматривалась. Первое и самое авторитетное католическое церковное право (по словам ведущего специалиста по истории отношения католичества к абортам иезуита Джона Коннери) утверждает, что аборт является смертоубийством только после полного «формирования» плода, что происходит примерно к концу первого триместра.

Однако в конце XVII в. сперму изучили под микроскопом и увидели в ней сходство с вполне сформированным человеческим существом. Воскресло старое представление о гомункулусе: в каждом сперматозоиде заключен готовый крохотный человек, в семенной жидкости которого также находятся бесчисленные гомункулусы, и так далее до бесконечности. Отчасти из-за этого ложного понимания научных данных в 1869 г. аборт при любых обстоятельствах и на любом сроке становится поводом для отлучения от церкви. Большинство католиков, и не только они, удивляются, насколько позднее, чем принято считать, появилось это установление.

В США с колониальных времен и до XIX в. женщина могла решать судьбу беременности вплоть до первого шевеления плода. Аборт в первом и даже втором триместре считался разве что «дурным поступком». Он почти никогда не влек судебного преследования, тем более кары, поскольку все зависело исключительно от показаний самой женщины, почувствовала ли она шевеление, а судьям претила мысль о наказании женщины за осуществление ею права на выбор. Насколько известно, в 1800 г. в США не было ни одного законодательного акта, регулирующего аборты. Реклама пилюль, провоцирующих выкидыш, размещалась практически во всех газетах и даже во многих церковных изданиях, разве что излагалась эзоповым языком, который, впрочем, все понимали.

Однако к 1900 г. аборты были запрещены на любом сроке во всех штатах Америки, за исключением случаев угрозы жизни матери. Что вызвало к жизни столь резкий разворот? Не религия. Страна переживала радикальную экономическую и социальную перестройку, превращаясь из аграрной в городскую индустриальную державу. Начался процесс перехода от одного из самых высоких уровней рождаемости в мире к одному из самых низких. Безусловно, аборты значительно этому способствовали, что и спровоцировало борьбу с ними.

Одной из самых влиятельных сил в этой борьбе стали врачи. Вплоть до середины XIX в. медицина не знала ни сертификации, ни контроля. Любой мог повесить на дверь табличку с надписью «доктор». С появлением дипломированной врачебной элиты, стремящейся повысить социальный статус и влиятельность своей профессии, была образована Американская медицинская ассоциация. В первое десятилетие своего существования эта ассоциация начала добиваться запрета проведения абортов кем бы то ни было, кроме дипломированных врачей. Новые знания в области эмбриологии, утверждали медики, свидетельствуют, что плод становится человеком до того, как начнет шевелиться.