Третья степень близости - Дарья Калинина

Викуля отвернулась к стенке. И сделала вид, что внимательно ее изучает. Это было глупо, потому что стена была совершенно голая, не слишком приятного, грязно-зеленого цвета. И что там изучать? Совершенно нечего там изучать.

– Вика, говори, что случилось! Что еще сделал этот гад?

– Он не гад. И знаете… Наверное, я сама кое в чем виновата… Как вы думаете?

– В чем это?

– Ну, я слишком давила на своего Лешика.

– Где давила?

– Ну, везде. Критиковала его поведение. Ругала его за то, что он открыл этот магазин. Не могла простить ему то, что со мной он об этом не посоветовался.

– И правильно, что не могла! Такое нельзя прощать! Какое он имеет право распоряжаться вашими общими деньгами, даже не посовещавшись с тобой? Эти деньги потому и были общими, что распоряжаться ими вы должны были только сообща! Если он так начал, то знаешь, к чему это может привести впоследствии?

– Знаю, – тяжко вздохнула Викуля. – Уже привело.

– Так что случилось? Говори ты толком!

Викуля еще раз тяжко вздохнула. И начала рассказывать. Сегодня они с Лешкой снова поцапались. На этот раз из-за просроченных сроков хранения товара. Лешка «прошляпил» сразу три коробки с дорогими консервами. Срок годности у них закончился в прошлом месяце. И в продажу они теперь никак не годились. Викуля разозлилась на своего компаньона тем сильнее, что вообще изначально была против покупки этой сомнительной партии консервов.

– Я ему говорила, что мы не сможем их продать за месяц. Что потеряем больше, чем сэкономим на скидке, которую он получил при покупке этого товара.

Но Лешка уперся. Он твердил, что десятипроцентная скидка, которую предлагали им сделать оптовики, с лихвой покроет все их потери.

– Мы выгадаем, Викуль. Берем!

Вика тогда только вздохнула. Она подозревала, что дело тут не в жалких десяти процентах скидки, а в четвертом размере бюста красавицы-продавщицы, которая им эти сомнительные консервы и втюхивала. Сама Вика никогда не взяла бы этот товар. Но Лешка…

– Он словно с ума сошел при виде сисек этой коровы! И ведь ни рожи ни кожи у девки. Страшная, как моя жизнь! Только и богатства, что сиськи. Развалила их перед собой, понимаешь! Мужики на них пялятся, любое дерьмо с ее склада метут, лишь бы подольше возле этого вымени постоять!

– Да ну! – усомнились подруги. – Твой Леша не такой.

– Такой! – азартно воскликнула Викуля. – Еще какой такой! А теперь слушайте, что сегодня было. Поругались мы, значит, с ним. И я ушла.

– Куда?

– Недалеко. Хотела, чтобы меня ветром обдуло. Солнышком подкрасило. Одним словом, хотела я успокоить свою нервную систему, а потом уж назад вернуться. Красивая такая и приветливая.

Викуля гуляла около четверти часа. Дольше ей показалось неприлично. Все-таки Лешка там один в магазине. Оказалось, что вовсе не один, а в компании молоденькой продавщицы. Девчонка была и впрямь хорошенькая. Беленькая, тоненькая. Самой Викуле казалось, что дунешь – и девчонку унесет ветром. Но мужики на красоточку пялились. Это Викуля признавала. И тем горше было ей видеть, что ее собственный жених тоже повелся на эту деревенскую потаскушку.

– Представляете, они сидели, голова к голове. Он ей что-то объяснял, а она ему лапшу на уши по полной программе вешала. Дескать, какой вы, Алексей Геннадьевич, умный! Да какой вы, Алексей Геннадьевич, предусмотрительный! Да какой вы… Тьфу!

Викуля послушала, послушала, а потом глаза у нее и вовсе полезли из орбит. Потому что рука Лешки, поднявшись, вроде бы невзначай упала на плечо девушки. А с плеча она сначала сползла на талию, а потом снова поднялась выше. На грудь.

– Нет, ты подумай! Сидят вдвоем. Никого в магазине больше нету. Свет притушили. Шепчутся. Обнимаются! Что я должна была делать?

Подруги поежились. Зная вспыльчивый характер подруги, они были готовы предположить самое страшное. Например, еще одно убийство. Но – нет. Обошлось.

– Я налетела на них, словно коршун! Девчонка сразу же шмыгнула в подсобку. А вот Лешка от меня не ушел. Я с ним разобралась, так что он теперь долго ни на одну девку смотреть не сможет.

Оказалось, что Лешка в ближайшее время вообще ни на кого смотреть не сможет. В пылу праведного негодования Викуля подбила жениху оба глаза. Да так основательно, что они превратились у него в узкие щелочки. И добраться до дома он смог только с помощью все той же Викули.

– Значит, ты его побила?

– Ага.

– В первый раз?

– Ага.

– И как ощущения?

– А знаете! – оживилась Викуля. – Мне ведь даже понравилось! Какая-то уверенность, что ли, появилась! Раньше-то я с этим хлюпиком все цацкалась. Лешенька, так бы надо сделать! Лешенька, туда бы надо съездить. А он выкобенивался! То ли поедет, то ли нет! Никогда точно не узнаешь. Но теперь – все! Теперь с этим покончено! Если он не будет меня слушаться, получит полный набор оплеух!

И для убедительности Викуля потрясла в воздухе крепко сжатыми кулаками. А они у нее, как уже говорилось, были размером с хорошую гирьку. Таким кулаком в случае чего и убить можно. Подруги от души надеялись, что Лешка не станет испытывать Викулино терпение и дальше. Полученный нагоняй пойдет ему на пользу. Но и Викуля тоже не станет увлекаться. Один раз – куда ни шло. Но если это войдет у них в практику…

И снова в головы им настойчиво полезли сцены из увиденного в доме музыканта. Он – голый и с плеткой в руках. И она – покорно подставившая ему под удары свою большую белую попу.

На следующее утро, попав наконец к себе домой и переодевшись, подруги призадумались о том, как же им быть дальше. В каком направлении двигаться? Побывав у Таракана и забрав запасные ключи от своего дома, подруги одновременно навели справки о новом жильце, появившемся в их поселке.

Таракан отозвался о нем в самом восторженном тоне:

– Он – музыкант. Композитор! Для нас большая честь, что такой знаменитый и уважаемый человек поселился у нас в поселке.

– Известный?

– Очень! Да вы должны были сами слышать его песни. Его фамилия Воротников.

– Сам Воротников! – ахнула Леся. – Боже мой!

– Ты его знаешь?

– Конечно! Обожаю его песни! Какая музыка! Какие слова! – И она начала напевать популярную песню: – Люби меня, люби! Люби меня скорей! Люби меня нежней! Люби меня влажней!

– Как? Как? – переспросила Кира, плохо знакомая с творчеством этого музыканта. – Влажней?! Это как это?

– Да, в самом деле? – заинтересовался и Таракан.

– Неважно! – покраснела Леся. – Главное, что с экрана это звучит первоклассно!

Одним словом, никакими предосудительными сплетнями Таракан о новом жильце не располагал. Наоборот, он всячески лучился и сиял, рассказывая о нем. Подруги не стали портить настроение старику и говорить о сексуальных играх известного композитора. Зачем? Песни его от этого лучше или хуже не станут. А то, как он развлекается в свободное от работы время, это его личное дело.