Сам себе клан - Сергей Сергеевич Мусаниф

вершине, — сказал Ломтев. — И особое искусство — убедить всех, что он именно там.

— Ты сам хоть понял, что сейчас сказал?

— Конечно, — сказал Ломтев. — Вы всеми своими силами пытаетесь остановить истррические процессы, но у вас получается только замедлить этот поток, и он все равно снесет вас, рано или поздно.

— Думаю, что если и случится то, что ты пророчишь, скорее, это будет поздно, мы с тобой уже не застанем, — сказал старый князь. — Да оно и к лучшему. И вообще, это смешно. Два покойника рассуждают о мироустройстве…

— Я все еще жив, — сказал Ломтев.

— Это ненадолго, — заверил его старый князь. — Если ты сам не свернешь себе шею и тебя не прикончит интрига Меншикова, это сделает мой сын. Он не и тех людей, кто будет терпеть унижения от тебя-меня…

— Разве ж это унижения? — удивился Ломтев.

— Ты расколол его дом, забрал его деньги и выставил его не в лучшем свете, — сказал старый князь. — В молодости я убивал и за меньшее. Гораздо меньшее.

— Странно, что вы вообще еще не вымерли, — сказал Ломтев. — Хотя обвинить вас в недостатке старания, видимо, никто не сможет.

— А что, мы тебе не нравимся? — усмехнулся старый князь.

— А кому вы вообще нравитесь? — поинтересовался Ломтев. — Тем, кого вы называете простолюдинами? Вы и сами себе не нравитесь, иначе бы так глотки друг другу не рвали.

— Это естественный процесс, — усмехнулся старый князь. — Выживает сильнейший, иерархия выстраивает себя сама. Нам дана сила, которая позволяет нам выбирать путь для себя и для остальных, которые, из-за своей слабости, глупости или слепоты, не могут сделать этого сами.

Ну да, подумал Ломтев, дворяне в империи — это раса сверхлюдей, которые даже не притворяются, что всего лишь равнее остальных, и единственный работающий социальный лифт — это сила, дар, талант делать то, что большинство делать не может. Только вот с человеческими качествами это, разумеется, никак не соотносится.

Иерархия уже выстроила себя сама, и теперь у тебя, будь ты дворянин или простолюдин, неважно, есть только два выхода. Либо ты встраиваешься в систему на том месте, которое она для тебя определит, либо она тебя давит.

Впрочем, это почти везде так, просто в империи вышло слишком уж наглядно.

— А знаешь, что самое смешное в твоей обличительной речи? — поинтересовлася старый князь, то ли прочитавший часть мыслей Ломтева, то ли просто уловивший их общий настрой. — Ты — такой же, как мы. Ты тоже пройдешь по дороге, вымощенной трупами, если будешь думать, что эта дорога ведет тебя к цели. Ты тоже не будешь себя сдерживать, и если придет время решать, ты тоже решишь не только за себя, не оглядываясь ни на законы, ни на мораль. Но ты еще хуже, чем мы, потому что разделение «свой-чужой» в твоем случае вообще не работает. У тебя нет своих, все окружающие тебя — лишь помехи или подспорья в пути.

— А как может быть иначе? — вкрадчиво поинтересовался Ломтев. — У меня украли дочь, украли тело, украли всю мою жизнь, и все, что я слышал с тех пор, это сладкие речи о том, что все вернется, если я буду хорошим мальчиком. Но слова дешевы, а патроны стоят денег.

— Прежде, чем начать стрелять, стоит определиться с мишенями, — сказал старый князь. — При этом надо понимать, что в твоем распоряжении может оказаться не тот калибр. Или что мишенью в любой момент можешь стать ты сам.

— Ну и что ты посоветуешь? — спросил Ломтев. — Что мне делать?

— Все, что говорит Меншиков, для начала.

Ломтев покачал головой.

— Это путь в никуда.

— Тогда делай, что хочешь, — рявкнул старый князь. — Мне все равно.

За окном кратко вспыхнуло, отбрасывая длиные тени, громыхнуло, оконные стекла задребезжали от взрывной волны, но сотались целыми.

Кстати о мишенях, подумал Ломтев.

Со стороны главных ворот, где был расположен основной пункт охраны, доносилась приглушенная стрельба, довольно беспорядочная.

Он былой расслабленности не осталось и следа. Он вырвал свое тело из кресла, в два шага подошел к окну и аккуратно выглянул наружу. На подъездной дорожке догорал оставленный великим князем фургон, а от ворот к дому уже неслись черные тени, числом не менее дюжины.

И что-то подсказывало Ломтеву, что это не путилинцы спешат к нему с докладом об успешном отражении атаки.

Знакомая картинка, отстраненно подумал он. Только горы кокаины не хватает, да и пулемет бы не помешал…

— Удачи, демон, — сказал старый князь, растворяясь в воздухе. — С каждым днем она тебе все нужнее.

Пулемета не было.

В кабинете, в запертом ящике стола (и на кой он его запирал, в доме даже прислуги нет? наверное, по привычке) лежал найденный в доме пистолет и две обоймы к нему, но против десятка спецов в штурмовой броне одним пистолетом много не навоюешь, и Ломтев в ту сторону даже не дернулся.

Впрочем, Ломтев вообще дергаться не стал. Вместо этого он сжал кулак и почувстввал, на на него снисходит сила.

Или не снисходит, а поднимается откуда-то из глубин… Ломтев был пьян и оттого немного бесшабашен, и технические вопросы волновали его в последнюю очередь.

Старый князь окончательно растоврился, но Ломтев знал, что на самом деле он никуда не ушел, он здесь, где-то рядом, и он наблюдает, и еще неизвестно, на чьей стороне его симпатии.

Старый вояка хотел зрелищ? Что ж, сейчас он их получит.

Ломтев подошел к двери в спальню — тоже закрытой, и на кой черт он тут все позапирал? — и встал рядом, но, разумется, не напротив. Он прислонился к стене, напряженно вслушивась в доносящиеся снаружи звуки и выбирая момент.

Перестрелка на первом этаже была короткой, на посту было всего двое бойцов, и столь массированной и внезапной атаки они явно не ждали. И это — лучшие люди города? В смысле, лучшее охранное бюро империи?

Хотя, в этом мире и в такой ситуации у охранников явно другие задачи. Их главная цель — не спасти находящегося под их защитой аристократа, а выиграть для него время, чтобы он разобрался с вторжением, как умеет.

Или не разобрался…

Адреналил выплеснулся в кровь, и сердце стучало чаще обычного, и все чувтсва обострились, но рассудок оставался холодным, и ярость Ломтева тоже была холодна и не толкала его на необдуманные геройства. Выскакивать врагу навстречу с воинственными кличами он не собирался.

И ждать, пока кто-то из нападавших выбьет дверь ударом ноги, чтобы швырнуть в комнату гранату, может быть, светошумовую, но, скорее всего, боевую, или зальет спальню свинцом, он тоже не