Команда. Сезон охоты на "кротов" - Максим Шахов

При этом черные усы доктора так угрожающе встопорщились, что бедная регистраторша почла за благо остаться на своем рабочем месте, лишь презрительно фыркнув вслед уносящемуся грубияну и чуть слышно прошептав: «Таракан!»

Длинный коридор за поворотом был пуст. Каталка въехала в распахнувшиеся двери широкой кабины грузового лифта. Галя нажала кнопку 26-го этажа. Друзья сосредоточенно молчали. Пока все шло строго по плану и не требовались никакие коррективы и пояснения. Свою роль каждый знал наизусть.

Это был последний этаж, на котором размещались лечебные палаты. Выше были только административные кабинеты, а под самой крышей – служебно-хозяйственные помещения и технические выгородки, обеспечивающие работу пассажирских и грузовых лифтов. Да и то на 26-м палат было всего четыре, зато перед каждой находился просторный холл с небольшими аккуратными диванчиками, обилием зелени в декоративных кадках и множеством эстампов и постеров на стенах.

Палата, куда поместили раненого Лифанова, была третьей от лифта. Миновав два пустых холла, каталка с мнимым больным свернула в следующую залу и, не останавливаясь, проследовала к закрытой двери палаты. Однако на ее пути тут же вырос огромного роста охранник в строгом черном костюме и белой рубашке с узким галстуком. Он рывком поднялся с маленького дивана и одним движением мощной руки затормозил ход каталки. Пуговицы его пиджака были расстегнуты, и распахнувшиеся полы открывали взгляду кожаную наплечную перевязь кобуры.

«Ну и громила! – подумал Вадим. – Как хорошо, что я послушался совета Геры и кое-что на такой случай прихватил! А то бы не обошлось без изрядного членовредительства. Экий человек-гора…»

Не дав охраннику даже начать говорить, Аракчеев жестом доброго киношного чародея, манипулирующего волшебной палочкой, протянул свою руку куда-то в направлении впечатляющего живота охранника. Из-под широкого рукава его медицинского халата высунулся продолговатый черный цилиндрический предмет с двумя короткими «усиками» на конце. Послышалось характерное потрескивание сильного электрического разряда, и тело монументального стража сотрясла волна неконтролируемых конвульсий. Однако гигант продолжал стоять на колонноподобных ногах, преграждая путь каталке.

Вадик нажал предметом посильнее, потом поднес «усики» к своим глазам, перещелкнул незаметную кнопку на корпусе разрядника и убедился, что аппарат исправно работает. В это время охранник перестал содрогаться, замер на секунду, а потом, как опрокинутый манекен, навзничь рухнул на пол. Грохот его падения заглушил бы и разрыв гранаты, а сотрясение пола заставило подпрыгнуть даже тяжеленную каталку с лежащим на ней Талеевым.

Впрочем, журналист в это время уже принял сидячее положение и, опережая рванувшуюся навстречу новой опасности Гюльчатай, коротким взмахом ноги остановил второго охранника, который от дверей палаты бросился на помощь товарищу, вытаскивая на ходу пистолет. Удар Гериной стопы пришелся прямо в лоб нападавшего и сразил его не менее эффектно, чем разрядник Аракчеева. Вадим не преминул прокомментировать:

– Ну, слава богу! А то я, часом, стал подумывать, не случилось ли чего у командира с ногами: ведь любимое было занятие – ими помахать, а последнее время как-то все случая не выдавалось.

Талеев спрыгнул с каталки и бросил на ходу товарищу:

– А вот у тебя новое занятие: «упакуй» этих двоих, возможно, нам они еще пригодятся. Ну и, как расписано, страхуй нас с Галкой снаружи.

С этими словами журналист, а за ним и Алексеева вошли в палату.

Помещение было светлым и просторным. Рядом с высокой медицинской кроватью стоял штатив с капельницами. На нескольких передвижных тележках разместились компактные осциллографы с большими экранами, опутанные цветными проводами, которые тянулись к изголовью. В углу, справа от входа, находился умывальник с большим зеркалом и белый кожаный топчан. Стеклянный шкаф для лекарств и медицинского инструмента стоял слева от двери, сразу за настенной вешалкой, на крючках которой висели два теплых халата. Под самым потолком в углу на длинном металлическом кронштейне расположилась видеокамера. Широкое, во всю стену, окно было до половины закрыто светло-бежевой шторой.

Все эти подробности Талеев ухватил одним обзорным взглядом, едва сделав первый шаг внутрь палаты. Тут же он предупреждающим жестом остановил у двери следующую за ним девушку, а сам неторопливо приблизился к кровати.

До пояса укрытый легким одеялом на ней полулежал (или полусидел?) человек. Бинты закрывали его грудь и шею, а также правую руку, которая к тому же была в гипсе. Это, бесспорно, был Максим Лифанов. Никакой подмены! Знакомые глаза напряженно вглядывались в лицо Талеева, однако Макс молчал. Гера повернулся к Алексеевой и распорядился:

– Займись-ка видеоконтролем!

А сам вновь поймал красноречивый взгляд раненого. Лифанов еле заметно повел зрачками. Журналист понял:

– А теперь внимательно осмотри там все. Нам «подглядки» ни к чему.

Талеев на всякий случай аккуратно развернул все тележки с аппаратурой, а когда услышал бодрый доклад Галины: «Командир, я нашла еще один глазок на вешалке», распорядился:

– Завесь зеркало простыней.

После этого он, якобы поправляя одеяло на кровати раненого, низко склонился ухом к его губам и услышал шепот:

– Видеокамер больше нет. А за «жучки» не могу ручаться, их куда хочешь ткнуть можно. Не трать время на поиски. Посмотри под кроватью. Только аккуратно!

Гера присел на корточки и закинул свисающий край одеяла на постель. К дальней ножке изголовья, в том месте, где она стыковалась с горизонтальной металлической сеткой, была аккуратно прикреплена странного вида конструкция: небольшая плоская коробочка, скорее всего магнитная, и желтого цвета баллончик размером не более указательного пальца, с автоматическим вентилем. Между собой они были соединены двумя короткими тонкими проводками.

Талеев выпрямился, вопросительно посмотрел на Макса и снова приблизил ухо к его губам.

– В баллоне газ, который усыпит всех в этой палате за доли секунды. Сигнал о срабатывании устройства будет принят людьми снаружи. Они спустятся в ремонтной «люльке» и заберут всех на крышу. Оттуда – вертолет. Включить подачу газа должен я, незаметно повернув вот это кольцо на перекладине изголовья, когда вы все пройдете в палату.

Гера приложил палец к губам, отступил к входной двери и остановился. Надо было быстро просчитать ситуацию. К противодействию вооруженному противнику Команда подготовилась, а вот такой не слышный и не «видный» «враг» несколько менял расстановку сил и вынуждал менять порядок и форму этого противодействия. Если они успеют…

В такие секунды тренированный мозг журналиста безо всякого допинга работал быстрее и точнее любого компьютера, потому что учитывал человеческий фактор. Главная неожиданность была не в баллончике! Почему запустить его должен Лифанов? Потому, что противник хотел иметь 100-процентную уверенность, что никто из Команды не избежит газовой атаки. Никакая автоматика такой уверенности не давала: чекисты наверняка предвидели вероятность обнаружения видеокамер, это элементарно. Значит, Макс «на крючке». Мимоходом Гера подумал, что «крючок» должен быть сверхнадежным и эффективным, чтобы вынудить Лифанова на сотрудничество с «органами». Сложно даже сразу предположить, какой именно…