Ты красавчик, Гарри! - Сергей Вишневский

Ладно, бог с ней, с табуреткой.

Все шло своим чередом.

Лекции по теории, конец сессии, экзамены, девчонки…

Да, кстати, они реально тянули жребий, кто будет рожать первого наследника.

Жребий достался Елене.

Сказать, что я рад?

Нет, но и не расстроен.

Просто я, когда задумывал три жены, к своему стыду, не подумал о том, как буду обзаводиться наследниками. В смысле процесс то я понимал, но вот каким образом это все будет происходить, в каком порядке и вообще, что теперь с этим делать — было совершенно не понятно. Благо, голова на плечах у меня была не одного (не у одного меня).

Что же до личной жизни, то…

Не могу сказать, что принципиально что-то изменилось в моих отношениях с девушками. Да, они теперь не стеснялись ходить по комнате голышом. Да, у меня появилась идиотская привычка в моментах затыка или поисках решения проблемы, обнимать одну из них сзади и откровенно лапать грудь…

Я не извращенец, просто так думать получается спокойней и приятнее.

И не надо так морщиться.

Некоторые вот ногти грызут, или ходят туда-сюда, пока думают.

Я же совмещал приятное с полезным. Просто обнимал девушек и тискал их грудь.

Я не извращенец!

Хотя, кого я обманываю…

Половая же жизнь у нас как-то устаканилась.

В основном по утрам.

Ну, так повелось, я не специально.

Гарри потянулся и приподнялся в постели.

Оглядев сонным взглядом комнату, он поднялся и зевнул. Подхватив полотенце, он взглянул на сопящую Дашу и Свету, что по привычке впилась зубами в подушку, улыбнулся и поплелся в душ.

—Накой Ляшев осмотр назначил так рано,— почесывая бок, пробормотал Гарри и зашел в ванную.

Не обращая внимания на то, что сам душ уже занят, он стянул трусы, повесил полотенце и направился в кабинку, где его встретила обнаженная спина Елены.

Встав с ней под струи теплой воды, парень поправил рыжие волосы и нежно поцеловал шею девушки.

—Эти сони опять спят,— вздохнула девушка.

Гарри провел рукой по спине девушки, а второй аккуратно обнял ее, продолжая целовать шею. Прижав ее к себе, парень принялся поглаживать одной рукой ее грудь, а второй опускался все ниже.

Девушка же, явно намекая на более решительные действия, уперлась руками в стену и прогнулась так, чтобы слегка оттолкнуть парня ягодицами. Однако, Гарри, слегка под толкнул ее вперед, заставив прижаться к стене, но при этом удержал ее таз, чтобы девушке пришлось слегка нагнуться и открыть потрясающий вид на изумительный зад и прогнутую спину.

В это время в комнате в очередной раз запиликал будильник Дарьи. В этот раз он смог донести звуковой сигнал, и девушка резко подскочила в кровати. Схватив телефон, она взглянула на время, а потом резко обернулась на кровать старшей супруги и мужа, которая пустовала.

—Бли-и-и-ин,— расстроено протянула она.— Опять проспала.

Несколько секунд она сидела с расстроенным выражением лица и слушала шум воды из душевой, дополняющийся легкими шлепками.

—Это нечестно!— заявила Дарья, встала с кровати и, стянув с себя ночнушку, решительным шагом, направилась в ванную.— Сегодня была моя очередь!

Ляшев довольно кивнул, глядя на скамейку, что стояла перед ним.

—Неплохо,— поджав губы, сказал он и поднял взгляд на троих членов команды.— Я так понимаю, что вы решили проблему с нестабильностью импульсов Крамма?

—Совершенно верно,— кивнул Иван, стоявший впереди.— Стабилизационный модуль автоматизирован. Да, еще есть проблемы в виде вибрации, но для наших задач это не имеет большого значения.

—Понятно,— кивнул Ляшев и присел, заглянув на нижнюю поверхность брусков сиденья.— Шесть полноценных импульсных площадок… Угол проверял?

—Долго бился,— кивнул парень и, наклонившись, нажал пальцем на небольшую металическую пластинку, которая под его нажатием слегка изменила свой угол.— Решение оказалось простым. Один шарнир на площадку. При помощи аналитического комплекса Игнатова, угол даже контролировать не надо.

—Хите-е-ер,— протянул Ляшев с улыбкой, поднялся и обошел лавочку по кругу.— А платину где на комплекс Игнатова взял?

—Добрые люди подарили,— произнес один из членов команды.

Профессор поднял на него взгляд и прищурился.

—Меньшиков?

—Он самый,— кивнул парень.

—Вы, я так понимаю, в этом изделии выступаете в роли спонсора?

—И гонщика.

Ляшев хмыкнул, взглянул на Ивана и кивнул.

—Что же. Конструкция мне понятна. Причин к недопуску к гонке не вижу. Да, и если мы говорим о седьмой площадке, той, которая находится сзади, то я бы рекомендовал вам ее не использовать.

—Почему?— нахмурился Иван.

—Семь контуров Крамма — это не шутки. Вы ведь помните, что множитель, при сложении импульсов один и шестьдесят три сотых?

—Конечно, а в чем проблема?

—В физиологии и физике. Не все могут спокойно перенести ускорение такой величины. Понимаете о чем я?

Иван покосился на Меньшикова и кивнул.

—Что же… мой допуск у вас есть. Через четыре дня будет объявлена трасса. Советую провести серию испытаний, чтобы привыкнуть к импульсам Крамма.

Ляшев вышел из каморки и с задумчивым видом прошелся по коридору.

—Кто бы мог подумать, что какая-то гонка вызовет такой интерес к артефакторике,— пробормотал он и подошел к двери, в другую каморку.— Лишь бы все прошло удачно…

Открыв дверь, он вошел внутрь и хмуро уставился на грб с колесиками, вокруг которого стояла команда из Гарри, Бориса и Екатерины.

—Вы все же решили остановится на рунной технике Сальдо,— тяжело вздохнул профессор.— Сразу говорю — приза за самое техничное выполнение вам не видать.

—Мы на него и не рассчитывали,— пожал плечами Гарри.

—Ну, давайте посмотрим, что тут у нас,— недовольно проворчал профессор, достал небольшие очки с оправой из фиолетового металла и взглянул через них на гроб.

Секунд десять он просто ходил вокруг и задумчиво причмокивал, но когда дошел до задней стенки, удивленно поднял брови.

—Двенадцать дублирующих цепочек… С возможностью регулирования?

—Совершенно верно,— кивнул Борис.— Один член экипажа будет управлять ездой. Второй, в роли батарейки, а третий будет управлять скоростью вращения колес.

—Это вы так изящно обошли общий контролирующий центр?— хмыкнул профессор.

—Рунический аналитический центр — жутко корявая и сложная вещь,— признался Мрак-Беленький.— Да и какой в нем смысл, если нас в гробу едет трое?