Занудный препод - Каролина Дэй

— Яна?

Впервые вижу его таким… раздетым. С крепкого торса стекают капли воды и впитываются в полотенце, мокрые волосы, кажутся еще темнее, глаза фокусируются на моих. Такие яркие, как два малахита. Брови недоуменно приподняты вверх. Только не говори, что ты не один. Пожалуйста. Не надо рушить только-только устоявшуюся в голове реальность.

— Я приняла решение.

Перешагиваю через порог в своих грязных найках, притягиваю за шею преподавателя и впиваюсь в чуть приоткрытые от удивления губы. Касаюсь влажной кожи, прижимаюсь к Феликсу как можно ближе. Зря, наверно. Я после улицы совсем холодная, а он горячий и распаренный после душа. Не двигается. Не отвечает. Никак. Ну же, Феликс. Пожалуйста…

— Подожди, — мужчина отстраняется от меня, наклоняется, чтобы наши лица оказались на одном уровне и внимательно вглядывается в мои глаза. — Ты уверена?

— Абсолюнто, — отвечаю без запинки.

— Наша жизнь не станет прежней. Мы не повернем назад. Много рисков…

— Ну так рискни, — почти шепчу, обводя большими пальцами влажные губы мужчины. — Пожалуйста. Моя жизнь уже изменилась…

Феликс тормозит еще несколько секунд, затем резко тянет меня на себя и втягивает в водовород разнообразных эмоций одним своим дерзким поцелуем. Слишком резким, слишком напористым. Но так мне кажется только в первые секунды, пока в душе не восстанавливается гармония.

Я должна быть здесь. С этим мужчиной. В его руках. Чувствуя его поцелуи на коже. Едва замечая, как его руки стягивают с меня одежду и несут в спальню. В голове не мелькают предупреждения Лиды о первой близости, советы из интернета и рассказы Геры о половом акте смываются в унитаз. Сейчас это не важно.

Потому что я впервые чувствую, что мне спокойно, что меня ничто не будет смущать. Ни наша дерзость, ни наша развязность, ни страсть, охватившая опьяненные от эмоций головы. То, что мне не удавалось ощутить с Димой.

Руки, губы, наши поцелуи. Все сливается воедино. Мне хочется, чтобы он касался меня. Везде где можно и где нельзя. Где это считается нормой и там, где аморально и пошло. Наши чувства сильнее физики, наши странные отношения мощнее договора.

Они сильнее нас самих и готовы управлять двумя жизнями, соединенными сейчас в единое целое. А мы позволяем ей вести нас по этому пути. Возможно, неправильному и сложному, но так даже лучше. Ведь он является единственно истинным.

— Это твой первый раз? — спрашивает тихо. Тени от прикроватной лампы так красиво ложатся на его лицо, ресницы кажутся совсем длинными, как у девушки, а в глазах… адское пламя.

— Да.

— Ничего не бойся.

Его слова звучат уверенно, почти как на парах по английскому, но разница чувствуется. Они не кажутся заносчивыми, тон не такой железный, не такой строгий. В голосе появляется мягкость, которую я никогда раньше не замечала. Будто к тому зануде добавили недостающую черту, позволяющую мне довериться и не думать ни о чем.

Потому что пока он рядом, с нами ничего не случится…

Время расставит все по своим местам. По неправильным в чьих-то глазах, по непривычным и даже неожиданным. Но этот путь выбрали мы и никто больше не смеет указывать, в какую сторону повернуть.

И этой ночью я осознала, что такое настоящее счастье и настоящая близость с любимым…



Мне так хорошо. Впервые в жизни могу с уверенностью сказать, что мои бесконечные думы вчера в спальне родителей не прошли даром. Я расставила все по своим местам, учла все недостатки и достоинства своего шага. Но поступила все равно иначе. Не так, как планировала.

И я об этом ни капли не жалею…

В объятьях Феликса очень тепло. Он большой. Горячий. Спиной чувствую, как его крепкая грудь плавно поднимается и опускается. И вообще, я ощущаю себя такой маленькой рядом с ним. Как пушинка.

Наши тела прикрыты пушистым одеялом. Тем самым, которым я была накрыта после клуба. Эх, воспоминания. Я тогда думала, что меня похитил маньяк, а когда преподаватель приближался ко мне медленным шагом, очень сильно испугалась.

Разве это один и тот же человек? Да? Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Да какая разница? Это все в прошлом.

— Доброе утро, — хрипит на ухо мужчина и целует нежно за ушком. — Как тебе первое утро в роли женщины?

Хотела бы съязвить, что и до этого я не меняла пол, но… не хочется. Не сейчас, когда я улыбаюсь, как дурочка, самой себе и ощущаю в груди нарастающее тепло. От сердца до остальных органов. До каждой клеточки тела.

— Отлично, — поворачиваюсь в сильным татуированных руках лицом к своему грозному, занудному преподавателю. Ладно, не занудный он, чуть-чуть, может. — Даже замечательно, но… ай!

Вот и «НО» вылезает наружу.

— Сейчас принесу таблетки, — он резко встает с кровати, не стесняясь собственной наготы, и уходит из комнаты, возвращается через пару минут с таблеткой обезболивающего и стаканом воды.

— Спасибо.

На самом деле у меня не так сильно живот болит, всего лишь временами слегка тянет. Просто мое тело не привыкло к таким крышесносным ощущениям. Оно не привыкло к мужской близости, к «взрослению». Может, ночью мы переборщили со «страстью»? Не знаю. Просто я не смогла остановиться, а Феликс не стал меня отговаривать.

— У тебя какие планы на сегодня? — мой горячий преподаватель нависает надо мной, опираясь руками о матрас по обе стороны от меня.

— Хм… Можем снова пройти времена английского или инфинитив, Феликс Владимирович.

Мужчина обаятельно улыбается. Честно, впервые в жизни вижу широкую улыбку препода и такие же шикарные белые зубы. Улыбайтесь почаще, Феликс Владимирович. И глазами так стреляйте, и лучики счастья в уголках глаз тоже показывайте.

— Are you ready, baby? (Ты готова, малышка?).

— Yes, I am (да, я готова).

Но вместо того, чтобы повторить грамматику английского, Феликс наклоняется ближе ко мне и впечатывается своими губами в мои, унося меня в неизведанные дали. В счастливые и прекрасные. С запахом хвои и свежести.

Еще некоторое время мы валяемся в кровати, наслаждаясь друг другом, а потом идем на кухню за завтраком. Я надеваю ту самую майку, пропахшую полностью моим преподавателем, он надевает обтягивающие все выдающиеся части тела трусы и линзы. Почему не очки? Не знаю. Стоим на кухне вместе. Я спереди, около сковородки, переворачиваю яичницу, а он сзади, обнимает меня и всячески отвлекает.

И нам хорошо вместе. Рядом. Он не спрашиваем меня о Диме, я не спрашиваю об Ульяне.

— Еще немного, и я пережарю яичницу, — говорю, смеясь, когда татуированные руки смыкаются у меня на талии.

— Для этого я здесь, чтобы проследить.

И он следит вместо меня. Потому что глазами я натыкаюсь на его татуировки. Пытаюсь разглядеть ближе, увидеть различные рисунки и понять их смысл. Когда-то я спрашивала о них, он промолчал. А сейчас…